Эльминстер в Миф Дранноре
Шрифт:
– Тем не менее, я понимаю и твою ярость, и беспокойство, – сказал он в самое ухо юноши. – Тебе нужно как-то справиться со своей болью и защитить имя Старимов. Мне нужно, чтобы твоя боль оставалась в тебе. Мне нужно, чтобы твоя ярость горела в тебе. Мне нужно, чтобы эта печаль никогда не позволила тебе забыть то, что натворила глупость Лломбаэрта. Ты – будущее дома Старима, и моя задача – сделать из тебя клинок, который никогда не опускается, привить тебе гордость, которая никогда не запятнает себя позором, воспитать в тебе честь, которая ничего никогда – никогда! – не забывает.
Маэраддит изумленно откинулся назад, и Улдрейн улыбнулся ему. Молодой воин с потрясением увидел слезы, блестевшие и в глазах старейшины.
– Учти
Юный воин вдруг понял, что стоит на коленях в центре кольца внимательно наблюдающих за ним родственников. Слезы падали на пол вокруг него, подобно дождю.
– Вы… все мы… должны оставить этот черный день позади. Никогда не говорить о нем, хранить это в таких глубинах, чтоб даже слуги не догадывались. Нам нужно потрудиться и с наименьшими потерями восстановить фамильную честь, снова доказать свою преданность коронелю, невзирая на любое наказание, какое он сочтет достаточным.
Если мы должны заплатить богатством или отдать нашу молодежь на воспитание Элтаргриму, так тому и быть. Мы должны остаться в стороне от действий Лломбаэрта, бросившего вызов трону. Мы должны явить пристыженность, а не гордый вызов, иначе, и очень скоро, не станет никакого дома Старима. И некому будет стремиться к величию.
Улдрейн поднялся, крепкой хваткой все еще удерживая Маэраддита в коленопреклоненном состоянии, и оглядел по очереди всех стоявших вокруг него молчаливых эльфов:
– Все поняли?
Поняли все.
– Кто-нибудь не согласен? Я должен знать это сейчас, чтобы либо возразить, либо убить. – Он суровым взглядом обвел всех. Но ни один, даже все еще трепещущий Маэраддит, не сказал «нет».
– Хорошо. Не беспокойте меня. Оденьтесь в лучшие одежды и ждите моего возвращения. Тот Старим, что покинет этот дом, больше не Старим.
Не добавив ни слова, Улдрейн, глава архимагов дома, решительно вышел из круга и с каменным лицом пересек комнату.
Слуги разбегались при виде этого лица на всем его долгом пути через зал в собственную башню заклинаний. Когда дверь за ним тихо закрылась, он положил на нее руку и произнес тайное слово. С двери спустились два призрака блестящих крылатых драконов, украшавших двери с внешней стороны.
Всю ночь они бродили взад и вперед по небольшому коридору, готовые вцепиться даже в того, кто принадлежал дому Старима, но никому и в голову не могло прийти попытаться проскочить мимо них. Что и правильно, поскольку даже призраки драконов всегда хотят есть.
Водоем Памяти опять светился. Усталый коронель протянул руку к Сиринши, парившей в воздухе возле трона.
– Никто из них не понимает, – тихо пожаловался он и коснулся сверкающего клинка, висевшего на боку. – Двадцать с лишним лет глупая молодежь из благороднейших домов борется за то, чтобы захватить трон. Но даже если бы им это удалось, такая победа означала бы не больше чем удобный случай подвергнуться ритуалу справедливого клинка. – Он взглянул на вернувшего себе мужское обличие Эльминстера, Накасию и леди герольда: – Многие могут попробовать пройти этот ритуал, но лишь один будет избран, тот, кто и головой, и сердцем, и талантом выдержит это испытание. – Он вздохнул, – Но они еще такие молодые, такие глупые.
Митантар стоял и слушал с легкой улыбкой на лице. Он ничего не говорил, только наблюдал за эльфами, занятыми очисткой Палаты Суда от крови и тел.
Коронель тихо приказал Сиринши:
– Сделайте это сейчас. Пожалуйста.
Древняя волшебница с телом ребенка коснулась плавающего трона Кормантора, бросила заклинание, а потом задрожала. Из нее, откуда-то из глубины, вырывался мощный звук всеобщего призыва.
Свет струился из каждой частицы ее тела. Оттуда, где эти
Он достиг огромной высоты, а потом так же медленно замер. К этому моменту перед троном уже стояли главы всех домов Кормантора, а в дверях толпились те, кто был рангом пониже.
Элтаргрим вложил меч в ножны и стал медленно подниматься в воздух, пока не остановился перед троном. Когда Сиринши пришла в себя, коронель обвил ее плечи рукой и заговорил:
– Народ Кормантора? Сегодня здесь было совершено – и уничтожено – большое зло. Митантар объявляет, что он готов. Я не желаю больше ждать, чтобы те, кто стремится распоряжаться государством как собственной игрушкой, предприняли еще одну попытку, уже стоившую нам жизней слишком многих корманторцев.
Перед сумерками, сегодня, обещанный мифал будет наложен, простершись над всем городом, от Северного Поста до Водоема Саммата. После того как мифал непоколебимо установится – что должно произойти в полдень следующего дня, – ворота города будут открыты для всех народов и рас, которые не желают нам зла. Посланники отправятся во все человеческие королевства, к гномам и полукровкам и… да, и к карликам тоже. Впредь, хотя наше королевство остается Кормантором, этот город будет называться Миф Драннор. В честь Митантара, который сотворил для нас мифал, и в честь Драннора, известного тем, что первым из эльфов Кормантора женился на девушке-карлике.
Он посмотрел вниз. Леди герольд, поймав его взгляд, выступила вперед и торжественно объявила:
– Мудрецы и волшебники призваны. Пусть все, кто присутствует здесь, соблюдают тишину и порядок. Да начнется наложение мифала!
Эпилог
Мифал, который тогда поднялся над Кормантором, был не самым мощным по сравнению с тем, какой можно было бы сплести сейчас. Но эльфы до сих пор считают его самым важным. Он создавался с любовью и без раздоров, и много сил и чудес потребовалось от тех, кто его плел. Эльфы до сих пор поют о них и клянутся, что имена творцов будут жить вечно: коронель Элтаргрим Иритил, леди герольд Аубаудамейра Дри, известная менестрелям как Алаис, человек-арматор Эльминстер, избранник Мистры, леди Олуэваэра Эстелда, легендарная Сиринши, человеческий маг, которого знали только под именем Ментор, полуэльф Аргут из Амбрал Айсла, маг Высокого Суда лорд Эйринспейр Онглут, лорд Олотар Орбрин и лорд Ондабрар Мэнделлин, леди Арендью Экорн и леди Датлью Мистуинтер, известная под именем «леди Металл», и благородная леди Алеа Дахаст.
И это не все имена. Многие из корманторцев участвовали в песне того дня, и, милостью Коллерона, Сеханина и Мистры, многие их желания и таланты нашли применение.
Некоторые не участвовали. Ведь предательство никогда не умирало в Корманторе, назывался он Миф Драннором или нет.
Арматоры со своих постов спешили к дворцу коронеля, в Палату Суда, ведомые шестью волшебницами. Встав с обнаженными клинками плечом к плечу на мозаичном полу зала, обратись суровыми лицами к собравшимся, они образовали перед троном кольцо.
В этот круг ступили коронель, леди герольд, Эльминстер, Накасия, Митантар и Сиринши. Затем воины снова сомкнули свои строи.
Их мечи сразу занялись сиянием, когда к оцеплению нерешительно приблизился маг и, старательно отводя глаза от беспорядочных кровавых пятен на белых одеждах коронеля, обратился к нему: