Эльмолин

Ricarda Maria Terschak. Elmolin. — Leipzig: St. Benno–Verlag GmbH, 1990

В те далекие времена, когда люди еще не все знали, и к тому же даже не знали, что они не все знают, когда они не вскарабкались еще на каждую вершину, не измерили глубины всех морей… вот тогда стояла среди старого–старого елового леса одинокая горная круча, не обозначенная ни на одной карте тех времен, и никто не имел о ней ни малейшего понятия.

Это была вершина грязевого вулкана. Из узких трубок, из низких и широких сковородок, из всех круглых кратеров высотой примерно со стол рвалась из недр земли, клокоча и шипя, холодная серая грязь. С бульканьем вздувала пузыри, высоко выстреливала брызги, потом постепенно затихала, но снова начинала глухо рокотать, непрерывно возмущаемая ядовитыми газами. При каждом выбросе грязь оседала на краях маленьких вулканчиков, застывала серой глиной и незаметно поднимала стенки кратеров, но вместе с тем заливала и почву, на которой они стояли. И получалось так, что вулканчики хотя и росли, но выше не становились, потому что они постоянно двигались вверх вместе со своей горной вершиной. Они напоминали неровный лес огарков, с которых серыми каплями стекает воск.

А на краю леса, в двух шагах от бурлящих вулканов, стояла, совершенно утопая в бурьяне, старая замшелая избушка. Щели между грубо отесанными бревнами были законопачены мягким мхом, чтобы защитить жилье от ветра и непогоды. День и ночь тянулся прозрачный голубой дымок сквозь кровлю, крытую дранкой наподобие старых крестьянских домов и пастушьих хижин.

В избушке непрерывно дымился вулкан, который при регулярном подбрасывании трав и красного камня становился пылающим очагом. И хотя от леса до самого порога избушки бежала удобная тропинка из плоских камней, лавируя между зеленым дерном и топкой грязью, еще ни один путешественник, ни один дровосек, ни один охотник никогда в жизни, даже случайно, не забрел сюда, на самую вершину грязевого вулкана.

В избушке обитали с незапамятных времен два жильца. Ни один из них уже не мог припомнить, когда и как они нашли друг друга. Да они никогда и не думали об этом, им хватало того, что они вместе. И во всем мире не было ни одной живой души, которая бы об этом задумалась. Не было по той простой причине, что ни о грязевом вулкане, ни об избушке, ни о ее обитателях никто ничего не знал.

Один из них время от времени спускался к подножию горы в Маленький город, чтобы там на ярмарке спеть что–нибудь людям под звуки своей шарманки. Его охотно слушали, бросали монеты в его шапку, шли дальше и забывали о нем. Откуда он пришел и куда шел — об этом никто не спрашивал. Его любили и знали как певца Фридолина, и этого было достаточно.

Второй обитатель избушки был созданием необыкновенным. Маленький, с круглым брюшком, с широкими плечами и мощными кулаками, он шнырял с проворством степного тушканчика в избушку и обратно, перепрыгивая через плоские камни, скользил по седой грязи, падал, с пыхтеньем

поднимался и несся дальше, пока не застывал на своих кривых ножках перед каким–нибудь из вулканов, заглядывая внутрь, как школьник в мамину кастрюлю. Он бегал от одного вулканчика к другому и, что–то бубня, заталкивал в кратеры длинную палку–мешалку. Это был гном Эльморк, повелитель холодной грязи.

Когда–то он родился в недрах Земли, скорее всего, из лавы и камня. Тролли и кобольды, эльфы и духи огня присматривали за его первыми нетвердыми шагами сквозь подземные лазы и щели, водные потоки и толщи угля. Но едва лишь его кривые ножки увереннее затопали по подземным просторам, едва он научился отличать своими большими фиолетовыми глазами корни деревьев от закоченевших змей и червей, как тут же возомнил себя королем и повелителем всего подземного мира. Он много и противно разглагольствовал, а главное, требовал от всех беспрекословного подчинения. Только он мало годился для такой роли.

Так было до тех пор, пока однажды темным днем его глупость и тщеславие не опостылели наконец тамошним жителям. Они собрали все дурное и скверное, что он когда–либо произнес, смешали с грязью… и чванливый гном вылетел вместе со всем этим прочь из подземного мира, как камешек из рогатки. Видели бы люди, как тогда с ним разделались!

Вот так образовались в древние времена грязевые вулканы, а гном Эльморк явился на белый свет.

Эльморка мало огорчило то, что его выдворили наружу. Он смотрел по сторонам большими бледно–фиолетовыми глазами, деловито расхаживал по горной вершине, смеясь, останавливался среди своих маленьких вулканчиков, заталкивал в их жерла палку–мешалку и орудовал ею, с восторгом ловя брызги, плевки и потоки грязи.

И если заблудившаяся птица, отравленная испарениями газов, с жалобным криком утопала в холодном месиве, его это нисколько не трогало. Ему было наплевать, что вся трава, пытавшаяся пустить ростки вокруг вулканчиков, покрывалась бурой массой.

Он жил одним стремлением : постоянно будоражить вулканическую грязь. Зачем он это делал, он не знал. Только смутно ощущал, что однажды это ему пригодится.

А у подножия грязевого вулкана, в широкой долине расположился Маленький город. В нем никогда не происходило ничего особенного, то есть ничего такого, что заслуживало бы нашего внимания. Жители спокойно занимались своими делами. И никто не знал, что река, протянувшаяся вдоль города, начинается с маленького источника, пробившего себе путь как раз возле самой избушки Фридолина и Эльморка. Да никто и не задавался подобными вопросами. Люди просто наслаждались необыкновенно прохладной и чистой водой и радовались обилию рыбы в реке.

В этом городе было, конечно, очень много детей. Как, впрочем, и везде. Троим из них отведена в нашей истории особая роль. Это два мальчика и девочка. Одного из мальчиков звали Гайни. Он принадлежал к народу, не знающему разницы между природой и «другим» миром. Для этих людей лес был домом, великолепие звезд в летней ночи — роскошным залом. А дождик, моросящий с затянутого тучами неба, они воспринимали как подходящую возможность очередной раз помыться без особых хлопот, с надеждой ожидая ясных дней.