Эмбер. Чужая игра

Шумилов Павел Робертович

Спешиваемся у дома Паолы. Все семейство на крыльце. Гилва, играя служанку, привязывает лошадей. За руку веду Паолу к крыльцу. А ладошка-то дрожит.

– Заблудшую овечку ведут домой, – хихикает старшая сестра, и получает подзатыльник.

– Опять скажешь, что заблудилась, бесстыдница! – ворчит на Паолу мать. Та краснеет и жалобно смотрит на меня.

– Э-э, моя жена не бесстыдница! Разве только по ночам чуть-чуть, – уточняю я. Слово произнесено. Шумные восторги и поздравления. Меня с двух сторон под локотки влекут в дом. В руке уже

кружка легкого вина. Бабуся ругает Паолу за короткую прическу. "А мужу нравится!" – защищается та. Стол вытаскивается на улицу, накрывается белоснежной скатертью из сундука. Вся деревня приходит в движение. Откуда-то тащат еще столы, скамейки, посуду… С трудом собираю вместе отца и мать Паолы, сообщаю, что мы заехали только на час, попрощаться. Служба зовет. Это слово здесь уважают. Все забегали еще быстрее. Гилва раскладывает рядом с тарелками ножи и ложки. Местный священник отводит меня за локоть в сторону.

– Знаете ли вы, сэр, кто служит вам служанкой?

– Знаю. Дева Хаоса. Она не служанка мне. Поэтому прошу относиться к ней с уважением. Она под моей защитой, и я за нее отвечаю. Служба.

Волшебное слово. Пастор долго смотрит мне в глаза, кивает и отходит. Шепчет что-то на ухо нескольким здоровым мужикам. Те расслабляются и веселеют. Выходит, опасения Гилвы были небеспочвенны. Ее обнаружили или вычислили почти мгновенно. Интересно, как?

ИГРА В СОЛДАТИКИ

Через три часа мы снова в седле. За нашими спинами продолжает шуметь свадьба. Наша. То, что молодые уехали, никого не волнует. Голова слегка шумит. Паола весело, радостно и во все горло распевает жалобную песню про то, как молодую бедняжку отдают за нелюбимого. Лишь Гилва трезва как стеклышко, торопит и торопит коней.

Гилва оказалась права. Не успела деревня скрыться за горизонтом, как на дороге показались четыре всадника. Гилва мрачно улыбнулась и проверила, легко ли меч выходит из ножен.

– Не хватайся за меч, – говорю я. – У них огнестрельное оружие.

На самом деле интересно, откуда у всадников в кольчугах автоматическое оружие второй половины ХХ века? Расстегиваю кобуру, проверяю бластер. Вроде, пока работает. Если здесь работает огнестрельное оружие, почему бы не работать бластеру? Рядом с Лабиринтом Корвина красный шевроле и вся его электроника чувствовали себя нормально.

– Срань! – говорит Гилва. – Прощай, Повелитель. С тобой было хорошо. Слишком хорошо. Расслабилась, мыша не словила.

– Почему – прощай?

– У них амулет правды. Мне – песец.

– Именем Протектора! Приказываю! Остановиться! – кричит всадник с крупным голубым камнем на груди. Качнувшись на золотой цепи, камень полыхнул зеленым светом. Три ствола развернулись в нашу сторону.

– Приказывать будешь, когда дослужишься до моих чинов, – говорю я. – Я командир группы космодесанта. В моем подчинении четыре тысячи кассетных разведывательных зондов.

Первую честь моей речи камень встречает

неуверенным бледнорозовым светом, но на вторую откликается ярким зеленым проблеском. Стражники неуверенно переглядываются. Они не видели кассетных зондов.

– Госпожа, нам сказали, что вы – дева Хаоса. Это так?

– Да, – отвечает Гилва.

– Вы знаете, что вам запрещено под страхом смерти появляться в окрестностях Авалона?

– Да.

– Сдайте оружие и следуйте за нами.

– Подождите! – восклицает протрезвевшая Паола. – Спросите моего мужа, проходил ли он Лабиринт! – Всадники вопросительно смотрят на меня.

– Было дело, – отзываюсь я. Камень вспыхивает зеленым.

– Посмотрите на горло Гилвы, и спросите, чей меч оставил этот шрам, и кто не дал ей умереть.

– Мой меч, – подтверждаю я. – Дева Хаоса нужна мне живая.

– Почему она при оружии?

– Повелитель запретил обнажать его против вас, – хмуро сообщает Гилва. Хорошая у меня команда. Умная!

– Кто такой – Повелитель?

– Это я, – сообщаю я стражникам. – Можете ко мне так обращаться. Подойди ближе. Как реагирует амулет на ложь?

– Краснеет, – отвечает стражник.

– Интересно… Я пройду Логрус! – камень на секунду чернеет. – Что это значит? – спрашиваю я, внутренне холодея.

– Камень не предсказывает будущее. Он знает, что было, – объясняет стражник.

– Забавно, – говорю я с облегчением. – Самое время выяснить, кто же мой настоящий отец. Мой отец – Корвин!

Камень густо краснеет.

– Так и думал, – говорю я. Стражники почему-то облегченно вздыхают и неуверенно улыбаются. Спрашивать насчет Мерлина не хочется. Осмелюсь ли я сунуться в Логрус, если узнаю, что мой отец – не он?

– Все свободны, – сообщаю стражникам. Достаю колоду и тасую карты. – Переправить вас в Авалон?

– Благодарю, сэр, не надо, – отдает честь стражник с амулетом. Разворачивает коня, и вся четверка пылит назад.

– Но-о! – Гилва яростно стискивает коленями бока ни в чем не повинного животного.

Не проходит и получаса, как те же самые всадники на взмыленных лошадях догоняют нас.

– Прошу меня простить, но Лорд-Протектор убедительно просит посетить его резиденцию.

Просьба вежливая, вот только не нравится мне, что стволы автоматов опять повернуты в нашу сторону. Как будто других направлений нет.

– Гилва, как переводится на нормальный язык эта фраза?

– Если гора не идет к Магомету, то Магомет сейчас будет здесь.

Кто не понял, поясняю: Гилва сказала, что один из стражников в козырном контакте с Бенедиктом. Достаю свою колоду, сдаю козырь Бенедикта. Контакт возникает мгновенно.

– Не хотел беспокоить, но всадники передали ваше приглашение.

– Проходите.

Спешиваемся, берусь за протянутую руку Бенедикта, провожу Паолу с лошадьми, Гилву, делаю шаг вперед… и получаю сзади по кумполу. Сознание плывет, падаю на колени.