Эмбер. Чужая игра
Шрифт:
– Не все так просто, Богдан, – дракончик садится на хвост и, в такт словам, жестикулирукт передней лапкой. – Ты железно защищаешь членов своей команды. С тобой интересно, сытно и безопасно. Не надо удивляться. Хоть я и ти'га, но вовсе не уверен, что останусь в живых, когда разрушится эта телесная оболочка.
– Ты боишься, что Дворы Хаоса захотят тебе отомстить?
– Как раз нет. Я их больше не интересую. С самого начала подразумевалось, что я попытаюсь выйти из-под контроля. Это был их риск. Но у такого маленького существа, в которое я заключен, много естественных врагов. Собаки, коршуны, мальчишки
– Может, все-таки останешься? Такое приключение намечается. Нужно отловить Змея Хаоса.
Шушик даже поперхнулся.
– Богдан, ты хорошо подумал? Единорог и Змей – это не простые существа. Это живые символы нашего мира. В каком-то смысле их существование важнее существования Логруса и Лабиринта. Подумай еще раз и забудь об этой мысли.
– Да не хочу я ему зло причинять! Мне просто нужно посмотреть Змею в глаза.
– И все?
– И все. Это очередная ступень Посвящения. Настройка непонятно на что.
Дракончик глубоко задумался. Даже почесал в чешуйчатом затылке типично моим жестом.
– Знаешь, Богдан, ловить и принуждать – не твой стиль. Попробуй договориться по-хорошему.
– Со Змеем Хаоса?
– Да, со Змеем Хаоса. Вежливая просьба, залог будущего мира и взаимного уважения, подкрепленная словом Мерлина. Козыри в твоих руках. Или, думаешь, во Дворах захотят ссориться с человеком, починившим Лабиринт, надравшим задницу самому Логрусу, и не откинувшему копыта? Или, считаешь, на том конце мира не оценили твое благородство, не поняли, как посмеялся ты над ними, оставив после себя тысячу Путей вместо тысячи трупов. И даже если миром не получится, в войне не будет того накала. Одно дело – сражаться за жизнь Змея, другое – за кратковременный плен без нанесения ущерба здоровью, чести и достоинству. Ю сии? – неожиданно перешел он на английский.
– Не могу с вами не согласиться, – туманно выражаюсь я, жуя горький лист подорожника. (Щавель, конечно, вкуснее, но горькое лучше подходит к угрызениям совести.)
– Тогда – до встречи! И передай от меня привет девочкам, – маленькая лапка в прощальном рукопожатии сжимает мой указательный палец, и Шушик уходит в небо.
АЗАРТ ИГРЫ
Боже, да ко мне очередь.
– Опять хандришь? Рыцарь печального образа, – Гилва садится рядом и пробует на вкус подорожник. Плюется. – Что на этот раз?
– Паола еще не доложила? Нужно посмотреть в глаза Змею Хаоса.
– В глаз.
– Нет, в глаза.
По тому, как мрачнеет ее чело, вижу, что осознала.
– Думала, ты гармонию сфер внутренним взором созерцаешь, а ты, сучье семя… Все-таки, решил развалить наш мир?
– Почему ты сразу в крайности ударяешься?
– А ты что, не понимаешь, чем твои шутки кончаются? Свести вместе два Глаза Хаоса!!! Убила б тебя, так ведь бессмертный…
– Ты и Бенедикт – два сапога – пара.
– Я о всем мире думаю. Хорошо, пусть ты прав. Бенедикт защищает Эмбер. Бранд хотел построить
– Постой, Гилва, ты не так поняла…
– О, демоны Обода! Что тут можно не так понять? Дан, пожалуйста! Ну чего тебе не хватает? Ты же самый могучий во всем мире. Ты бессмертный, у тебя спикарт есть, тебя все Узоры уважают. Не губи ты наш мир. Ты сам его частица. Ну как еще тебя убедить? На колени перед тобой встать? Ни перед кем не вставала, перед тобой встану, – и Гилва на самом деле бухается передо мной на колени.
– Ты можешь меня выслушать? Я никому зла не хочу. Хочу миром договориться со Змеем… С Корал ведь договорились…
– Ничего ты не слышишь. Говорил Сухэй: "Ни перед кем не унижайся. Ничего не добьешься, себя потеряешь". – Гилва поднимается с колен и идет прямо на кусты. Похоже, она ничего не видит, только плечи вздрагивают.
– Постой, Гилва, постой!
Хотел броситься за ней, но рядом с Гилвой материзовалась Паола, а сама она исчезла в радуге. Паола сжимает в линию губы. Глаза – щелки. Замахивается…
Бац! – хватаюсь за щеку.
– Кобель!
– За что так неласково? – не могу отделаться от впечатления, что когда-то это уже было. Дежа-вю.
– Ты одной слезинки Гилвиной не стоишь!!!
Нет. Такого еще не было. А кто мне идею подкинул – в оба глаза взглянуть?
Активирую спикарт, прослеживаю тающий след перемещения Гилвы, бросаю себя вслед за ней. На буксире, в авоське из силовых линий тащу Паолу.
Хреновый из меня колдун. Влетаю на скорости в чей-то будуар, сбиваю с ног двух женщин и падаю на них сверху. Визг и живописная куча-мала. Ковер, к счастью, мягкий. А чья-то грудь, в которую я уткнулся носом, еще мягче. Не Гилвина. Гилвина меньше. Выпутываю руки из женского гардероба, приподнимаюсь на четвереньки. Женщины тренированным движением откатываются в стороны. А на меня сверху обрушивается Паола. Размазываюсь по ковру. С вяканьем из легких вылетает последний воздух.
– … экстравагантными манерами.
– Не сердитесь на него, пожалуйста, ваше величество! Мы очень торопились перед Гилвой извиниться.
Лежать приятно и мягко. Но чей это мужской голос? Открываю один глаз. Второй открывается сам. Потому что… Точно дежа-вю. Моя голова опять покоится на коленях Паолы, а на Паоле опять ни одной нитки. Лежал бы так и лежал… Любовался достоинствами женской фигуры. И никаких Лабиринтов… Никаких Хаосов… Но в комнате еще Гилва, Корал (это их я уложил) и Мерлин.
– Он всегда такой нахрапистый, – объясняет Корал мужу. – Привыкай. Я уже привыкла.
Примеряю манипуляторы Логруса и тянусь к полянке за одеждой Паолы.
– Извините, я без стука. Здравствуйте. Гилва, не исчезай пожалуйста. Я без тебя пропаду.
– Интересное у вас на пальце кольцо, – задумчиво рассматривает меня Мерлин.
– Прошу прощения, у вас на время взял. Без разрешения – торопился очень. Хотите, в качестве компенсации полсотни таких изготовлю?
Я не блефую. Самому изготовить спикарт – легче море выпить, но сматрицировать готовое изделие – на это меня хватит. В отличии от Харона, способ знаю.