Эмблема предателя
Шрифт:
– Если закричишь - убью, старуха, - сказал Юрген серьезным и тихим голосом.
– Имей уважение. Я моложе твоей матери, - ответила Илзе с пола, колеблясь между страхом и уязвленной гордостью.
Юрген промолчал. Пальцы кровоточили, удар оказался сильнее, чем ему показалось. Он бросил газеты с дубинкой на пол, приблизился к опрятно убранной кровати и оторвал кусок простыни. Он обматывал клочок ткани вокруг ладони, когда Илзе, решив, что он не заметит, встала и открыла дверь. Но когда она уже собралась броситься бежать, Юрген дернул
– Хорошая попытка. Может, всё-таки поговорим?
– Ты ведь пришел сюда не для того, чтобы разговаривать.
– Это верно.
Он изо всех сил дернул ее за волосы, заставив подняться и посмотреть ему прямо в лицо.
– Где ты хранишь бумаги, тетя?
– Как это типично для барона, - усмехнулась Илзе.
– Прислать тебя, чтобы сделать то, на что он не осмеливается. Ты знаешь, что именно он отправил тебя искать?
– Да ну вас с вашими секретами. Нет, отец ничего мне не объяснил, просто попросил принести эти бумаги. К счастью, мама высказалась более определенно. Я должен найти твое письмо со всяким враньем и второе - от твоего мужа. И я хочу их получить.
– Я не намерена ничего тебе отдавать.
– Боюсь, ты даже не представляешь, что я могу с тобой сделать, тетя.
Он снял пальто и положил его на стул, завел руку за спину и вытащил оттуда охотничий нож с красной ручкой. При свете керосиновой лампы лезвие поблескивало серебром и отражалось в испуганных глазах Илзе.
– Ты не посмеешь...
– О, еще как посмею!
Вопреки браваде, это оказалось гораздо труднее, чем он воображал. Совсем не то же самое, что драка в пивной, где он позволял овладеть собой инстинктам и адреналину, пока голова управляла жестокой и грубой машиной.
Когда он взял тетю за правую руку и с силой прижал ее к круглому столу, то ничего не почувствовал, никаких эмоций кроме грусти при виде заостренных, похожих на пилу зубов. Он царапнул ее ножом по животу, а потом с тем же почтением поставил нож между пальцами и двумя не слишком уверенными движениями отрезал указательный.
Илзе издала вопль, но Юрген был к нему готов и заткнул ей рот рукой. Он спрашивал себя, где же те эмоции, обычно сопровождающие насилие, которые и привели его в СА.
Может, это из-за отсутствия сопротивления? Эта старая карга, конечно же, на него не способна.
Вопль под ладонью Юргена потихоньку превратился в едва слышные всхлипы. Юрген впился взглядом в наполненные слезами глаза Илзе, пытаясь получить от происходящего то же удовольствие, которое ощутил, выбивая зубы молодому коммунисту пару недель назад, но тщетно. Он обреченно вздохнул.
– Ну что, будешь говорить? Это никому не доставляет удовольствия.
Илзе с усилием кивнула.
– Я рад. Тогда дай мне то, о чем я спрашивал, - сказал он, толкнув Илзе.
Она отшатнулась от Юргена и нетвердой походкой направилась к шкафу. Искалеченную руку она прижала к груди, и на бежевом платье расплылось пятно. Не отрывая руку от груди, Илзе пошарила среди одежды, пока не нашла маленький белый конверт.
– Это мое письмо, - протянула она конверт Юргену.
Тот взял письмо, на котором остался кровавый отпечаток. На нем было написано имя кузена. Юрген разорвал конверт и вытащил оттуда пять листков, исписанных от руки четким круглым почерком, без помарок и клякс.
Юрген скользнул взглядом по первым строчкам, но что-то в них привлекло его внимание, и он продолжил чтение. Примерно на середине текста его глаза засверкали, а дыхание участилось. Он взглянул на Илзе подозрительным и немного безумным взглядом, не в состоянии поверить в прочитанное.
– Это ложь! Мерзкая ложь!
– сказал он, надвигаясь на тетю и приставив нож к ее горлу.
– Нет, Юрген. Мне жаль, что ты узнал это вот так.
– Тебе жаль? Ты мне сочувствуешь? Я только что отрезал тебе палец, старуха! Что мне мешает прямо сейчас перерезать тебе глотку? Скажи, что это ложь!
– произнес Юрген, понизив голос почти до ледяного шепота, от которого у Илзе встали дыбом волосы на затылке.
– Я многие годы была жертвой этой правды. И частично поэтому ты превратился в такое чудовище.
– А он знает?
Этот вопрос Илзе уже не выдержала. Она покачнулась, голова у нее кружилась из-за нахлынувших чувств и потери крови, и Юргену пришлось поддержать ее, чтобы она не упала.
– Нет, ты не грохнешься в обморок, старая дрянь!
Неподалеку находился умывальник. Юрген бросил тетю на кровать и плеснул ей в лицо воды. Илзе стало немного лучше.
– Хватит, - очень тихо сказала она.
– Отвечай. Пауль знает?
– Нет.
Юрген дал ей несколько секунд, чтобы прийти в себя. Теперь его наконец-то накрыли эмоции, хотя и не в той форме, какой он ожидал. Буря смешанных чувств пронеслась в его голове, когда он перечитывал письмо, на сей раз до самого конца.
Когда он закончил, то снова аккуратно сложил страницы и сунул письмо в карман. Теперь он понял, почему отец так настойчиво просил его найти это письмо и почему мать хотела получить его первой.
"Они хотели меня использовать. Думали, что я идиот. Но никто кроме меня не должен прочитать это письмо... А я использую его, когда придет время. Ах, да. Когда они этого меньше всего ожидают".
Но он должен был получить кое-что еще. Он медленно подошел к кровати и наклонился над ней.
– Мне нужно письмо Ханса.
– У меня его нет. Клянусь Богом. Твой отец всегда его искал, но у меня его нет, я даже не уверена, что оно существует, - сказала Илзе, которая снова начала всхлипывать, прижимая к себе покалеченную руку.
– Я тебе не верю, - соврал Юрген. В таком состоянии Илзе явно не могла ничего скрыть, но ему всё равно хотелось узнать, какую реакцию у нее вызовет его недоверие. Он снова поднес нож к ее лицу.