Эмблема с секретом
Шрифт:
– Все можно повторить, – угрюмо процедил Канарис.
– Все, да не все! – усмехнулся профессор. – Феллман сказал ясно: это невероятное совпадение параметров! Не-ве-ро-ят-но-е! Как можно повторить невероятность? Кто слышал о таком?
Наступила тишина. Большинство присутствующих ощущали себя приготовишками на споре десятиклассников. Каждому хотелось поучаствовать в обсуждении, но не каждый был уверен, что ему это удастся.
– А микросекунда – это сколько? – шепотом спросил у Феллмана Канарис.
– Десять в минус шестой. Одна миллионная, – ответил Феллман.
Паркинсон свел брови.
– Неужели никто не может решить эту задачу?
– Рональд
– Вот и съездил отдохнуть в Ниццу, – вздохнул Феллман. – Какие-то арабы, какое-то ограбление… Кстати, полиция так и не нашла виновных…
– А если просто воспроизвести еще один «Misty»?
– Еще один, два, три, тысячу… Они будут прекрасно выполнять свою основную работу и вести очень точную разведку. Но сбивать с курса русские ракеты они не будут. Если опять случайно не совпадут индивидуальные характеристики, дающие побочный эффект. Но вероятность повтора – одна на миллиард!
Кольбан закусил губу, задумавшись. И неожиданно спросил:
– Вы были единственным ребенком в семье, Паркинсон?
Шеф удивленно поднял брови.
– Нет. У меня был брат. А какое…
– Он был похож на вас? – перебил его Кольбан.
– Не очень…
– Хорошо. А теперь просто представьте, Мэл, сколько детей должны были нарожать ваши родители, чтобы на свет появился полный ваш двойник. Не только лицо, рост и так далее, но и группа крови, отпечатки пальцев и даже привычка разглядывать свои руки, разложенные на столешнице…
Паркинсон торопливо убрал руки со стола.
– …и многое-многое другое. То есть полное совпадение внешних и внутренних параметров. Такого в природе не бывает, вы согласны?
– М-м… – выдавил Паркинсон.
– Но в нашем случае оно произошло. А вы хотите, чтобы это неуловимое совпадение поставили на конвейер.
Кольбан улыбнулся и развел руками.
– Нам надо благодарить судьбу за подарок, – сказал он. – Ценный и единственный, Мэл. Другого не будет.
Паркинсон пошевелился и вздохнул. Краска ушла с его щек. Теперь это был обычный старина Парк, шеф русского отдела, одного из самых «горячих» и неблагополучных национальных секторов в ЦРУ.
– Что ж, – сказал он и вздохнул еще раз. – Раз больше ничего не остается… Тогда постараемся использовать этот подарок на все сто процентов!
Из рабочего блокнота майора ФСБ Евсеева:
«15 сентября 2011 г.
Все детекторы, установленные в ходе операции “Сеть”, наконец включены в работу. 21 577 датчиков, контролирующих изрядный лоскут территории России. “Бредень” тянется от астраханских степей вдоль северной границы Казахстана до самого Якутска. Если зловредное излучение существует, оно обязательно попадет в его ячейки.
Центр обработки данных расположен в Саратове. Я только что оттуда – тестировали каналы связи. Все в норме. С начала августа я в разъездах. Научился спать в самолете. Научился есть в самолете. Даже брился в самолете пару раз. Учитывая, что электробритвой принципиально не пользуюсь (отцовское воспитание), это было не просто. Но ничего, не зарезался. Правда, вся физиономия будто расцарапана. Кошкой. Или… Нет, только кошкой.
Посмотрел сейчас на себя в зеркало. Привычного Юры Евсеева там практически нет. Какая-то “вампирская сага”. Ничего удивительного. Устал. Двадцать одна с половиной тысяча электромагнитных датчиков усовершенствованного типа ЭМДУ-83 хороводом кружат вокруг меня – даже глаза закрывать не надо.
Жду результатов. Отчеты будут
А вообще-то выспаться надо, вот что».
«17 сентября 2011 г.
Есть!!! Поймали!!!
Ошибка исключается. В первые же сутки после задействования всей сети пошла волна… Девятый электромагнитный вал. От Сорочинска (45 км от полигона Дичково) и дальше, через Челябинск и Курган, поперло аж до Омска. Я потом видел карту фиксации излучения: будто танк прошел гусеницами. Скорость невероятная. Все это расстояние от Оренбурга до Омска волна преодолела за 3 минуты 20 секунд! На фикскарте получилась такая прерывистая, как заштрихованная под линеечку, зона покрытия шириной от 18 до 80 километров. Я сразу вспомнил версию “Арфист” – мне она раньше казалась бредом полнейшим. Теперь уже не кажется. Вот оно – живое, ползучее, летящее, настоящее!!!
Только что это такое?!
Ровно через 1 час 33 минуты звонок из Саратова: пошла повторная волна, опять на гипервысоких частотах. Теперь она сместилась на десяток километров восточнее.
Третья волна ударила еще через час сорок три. Потом четвертая, пятая, шестая… Практически с равными интервалами…
Вечером собрание комиссии. Юрий Яковлевич сказал, что источником излучения может быть только космический аппарат. Скорость перемещения близка к первой космической, периодичность появления – 93 минуты – равна периоду обращения тела на околоземной орбите высотой от 650 до 800 километров. Вся загвоздка лишь в том, что ни на одной из этих орбит нет объекта, способного излучать радиоволны с такими параметрами. Все спутники – и наши, и американские, и иные прочие – все находятся под наблюдением, все они каталогизированы. Утром был послан запрос в штаб Космических войск, штаб запросил оптико-электронный комплекс “Окно” на Памире и дал вполне компетентный ответ: “Нет такого объекта”. Не-ту! Или он невидим, или… Или это излучение из дальнего космоса! Но каким образом оно воздействует на наши ракеты? И зачем?
Никто не знает. Даже Юрий Яковлевич. На ум приходят совершенно дикие гипотезы про враждебный инопланетный разум (подозреваю, не мне одному). Но у нас не кружок любителей фантастики, поэтому высказывать их вслух никто не рискует. Воцаряется немного растерянное молчание. Версий нет.
Как это часто бывает в последнее время, я первый не выдерживаю. Встаю и предлагаю организовать “мозговой центр” с привлечением светил отечественной науки. Первая реакция – полное отторжение. “Государственная тайна!”, “Раструбят по всему свету!” Вторая реакция мягче: “Светила” и так задействованы во всех значимых проектах, им не привыкать давать подписки”, “Народ капризный, своевольный, их не соберешь…”
Сижу, молчу. Я здесь вроде как сбоку припека. Решайте сами, как хотите.
Поздно вечером звонок из администрации Президента: “Юрий Петрович, решение о создании консультативного совета принято на самом высшем уровне. Завтра к 14–00 извольте представить список кандидатур”. – “Почему именно я? – спрашиваю. – Я ведь, кроме Эйнштейна и Бойля-Мариотта никого не знаю!” – “Но ведь вы курируете расследование?” – “Да”. – “Предложение вы внесли?” – “Я”. – “Ну вот видите! Начните с этих ваших знакомых, а они и других подтянут. Успехов вам, Юрий Петрович…”»