Emily
Шрифт:
Спалось мне не сильно хорошо, я сначала уманила, потом проснулась в два часа ночи, полежав час опять уснула. С утра смотрю в зеркало и меня просто передёргивает от своего вида: глаза опухшие, черные круги под глазами, в целом лицо выглядит просто безжизненно, отчетливо передавая мое внутреннее состояние. Пытаюсь все максимально скрыть косметикой, и, кажется, выгляжу немного лучше.
К субботе мне становится немного легче, хотя и мамы мне немного не хватает. С утра папа уходит к друзьям, Линда делает то же самое, а я остаюсь одна. Чтобы не сидеть без дела и не занимать голову ненужными мыслями, включаю музыку и
В понедельник я решаю рассказать обо всем Алексу и Сьюзен. Мне нужно выговориться. Мне нужна поддержка. Обычно я чувствовала себя сильной, но не сейчас. Впервые я чувствую себя уязвимой и жалкой. Когда я заканчиваю рассказ, Алекс и Сьюзен просто меня обнимают, ничего не говоря. Меня радует ощущение, что я не одна.
– Просто помни, что мы с тобой.
– говорит мне Алекс.
После того, какая поделилась с друзьями своей проблемой, мне стало намного легче.
Так проходит месяц, причём проходит он примерно так: дом-школа-работа-дом-школа-работа-дом. Именно столько времени мне понадобилось, чтобы понять, насколько я себя жалею и зациклилась только на своих проблемах. Есть много людей, у кого развелись родители, и я уверена, что они не убиваются из-за этого так, как я. Я сильнее, чем думаю. Я должна быть сильной и показывать пример сестре. За это время я ни разу не подумала о том, как чувствует себя Линда, потому что мы с ней почти перестали разговаривать. Мне стало не хватать нормального общения, потому что я ещё больше замкнулась в себе. Эта ситуация сделала меня умнее. В самом начале я думала, что никакого позитива в этой ситуации нет, но теперь я поняла, что нужно просто жить дальше и ценить то, что у тебя есть.
В субботу утром Чарли уходит к друзьям, а Линда говорит мне, что не пойдёт к подругам.
– Может, пройдёмся по магазинам?
– спрашиваю я сестру, пользуясь тем, что она осталась дома.
– Хорошо...- говорит Линда неуверенно.
Сначала мы заходим в магазин одежды. Она меряет какие-то штаны, которые ей велики, когда она выходит с примерочной в них, я смеюсь. Потом Линда меряет обтягивающие джинсы, и они ей нравятся, как и мне. Я никогда не понимала, почему люди носят обтягивающую одежду, но сестра просто фанатеет от неё. Потом я начинаю примерять то, что выбрала. Из пяти вещей, которые я выбрала, больше всего мне приглянулась свободная рубашка голубого цвета. Я никогда не любила рубашки, но эта мне нравится.
После шоппинга я предлагаю пойти в кино, и Линда с радостью соглашается. Мы выбираем первый попавшийся фильм, комедию. От смеха у нас с Линдой болят животы. Я давно так не смеялась, не помню даже, когда я в принципе смеялась последний раз.
Когда мы идём домой, Линда мне говорит:
– Спасибо тебе большое, что вытащила меня. У меня такое ощущение, что я и забыла, как это - общаться с тобой.
– Да, у меня тоже. После развода мы почти перестали разговаривать. И с Чарли тоже...
– Да. Не представляю, как ему сейчас. Мама от него ушла, мы с ним перестали проводить время, даже не ужинаем вместе. Ему ведь тоже нужна поддержка!
– Конечно, нужна. Эм...Шэрон говорила, что хотела бы поддерживать с нами контакт, а ты бы этого хотела?
– спрашиваю я сестру.
– Не знаю...думаю, хотела бы, но сейчас я не готова к встрече с ней.
– Понимаю.
– только и говорю я.
Когда мы приходим, Чарли уже готовит ужин. Пахнет просто великолепно.
– Привет. Что готовишь?
– спрашиваю я.
– Запеканку.
– отвечает папа.
– Она скоро будет готова?
– спрашивает Линда.
– Уже.
– говорит Чарли.
– Ты не против, если мы тебе составим компанию для ужина?
– спрашиваю я.
– Нет, конечно не против!
– говорит Чарли и улыбается. Он рад, что будет ужинать с нами, и я тоже.
Я уже отвыкла ужинать в чьем-то обществе за месяц. Мы болтаем о том, что сегодня сделали. Только сейчас понимаю, что жизнь без мамы намного привычнее, чем я думала. Конечно, в самом начале мне ее не хватало, но сейчас я свыклась с мыслью, что ее больше с нами не будет, как бы отпустила ее из своей жизни.
За этот месяц я достаточно отталкивала от себя людей. Только сейчас я поняла, насколько нуждаюсь в близких людях. Я пишу Сьюзен и Алексу с предложением потусить завтра в боулинге. Я там была очень давно. Они отвечают, что согласны, чему я очень рада.
После академического рисунка я бегу к ребятам в боулинг. Я в предвкушении веселья. В боулинге мы заказываем пиццу с курицей и ананасом и мохито. Сначала я сбиваю три или четыре кегли, но через несколько бросков я уже приловчилась и у меня Страйк.
– Я просто мастер!
– говорю я и радуюсь тому, что сбоила все кегли.
– Ага, конечно! Смотри, как надо.
– говорит Сьюзен и кидает шар, но сбивает только две кегли, и мы с Алексом смеёмся, а Сьюзен выпячивает нижнюю губу.
Подкрепляемся пиццей, и приходит моя очередь кидать. Сбиваю все кегли, кроме одной. Но, как бы я ни старалась, победил Алекс, на втором месте была я, и на третьем Сьюзен.
– Где ты научился так играть?
– спрашивает Алекса Сьюзен.
– Раньше я часто ходил в боулинг с друзьями. Так и стал богом боулинга.
– говорит Алекс, и мы со Сьюзен закатываем глаза.
Решаем остаться на ещё одну игру. Во втором раунде побеждаю я. Не знаю, как это получилась, но радуюсь победе, как ребёнок. Хорошо, когда в жизни может быть все так простои весело, как было сегодня. Пока мы идем к дому, Алекс мне говорит:
– Знаешь, Эми, мне кажется, тебе помогает справится с проблемами то, что ты записываешь свои мысли и чувства в дневнике.
– Возможно.
– говорю я.
– Так...ты не думала над тем, чтобы написать книгу, где ты сможешь излить свои чувства в этот трудный для тебя период жизни?
– Не знаю! Какой из меня писатель? Я не умею красиво излагать свои мысли.
– Но ты много читаешь!
– говорит Сьюзен.
– И что? Это ещё не делает меня прекрасным писателем.
– Ладно, но подумай об этом!
– говорит Алекс.
Прихожу домой после нашей тусовки и даже не знаю, чем себя занять. Я походила по комнате, полежала, опять походила. Берусь за личный дневник, в котором не писала уже очень давно. Запись того, что у меня произошло за последнее время, занимает у меня час времени и пять страниц дневника. Рука просто отваливается.