Эмма и граф
Шрифт:
Удивительно черные по сравнению с белокурыми волосами прекрасные брови милорда приподнялись.
— А вы никогда раньше не были в Нортумбрии? Никогда не видели Стену? — Он повернулся к дочери: — Летиция, мы должны познакомить мисс Лоуренс со Стеной Адриана.
— И устроить пикник? — пылко воскликнула девочка. — Пап, давай устроим пикник у Стены!
— Когда я вернусь из Алника, — серьезно пообещал отец.
Эмма заметила, что он всегда говорит с Тиш вежливо и уважительно, как со взрослой. И это также изумляло Эмму. Она слишком хорошо помнила невнимательность Доминика Хастингса.
Тиш
— Ты опять уезжаешь, папа, и так скоро? Я хотела бы устроить пикник завтра.
— Дело прежде всего, как, несомненно, объяснит тебе мисс Лоуренс. — Пока Тиш говорила, милорд одобрительно листал тетрадку дочери, полную мудрых пословиц и изречений. — Летиция, я жалею, что не имел в твоем возрасте такого строгого наставника, как мисс Лоуренс, и в каллиграфии, и в нравственном отношении. Это уберегло бы меня от многих огорчений. А так: был предоставлен самому себе.
Эти слова вырвались у милорда очень легко, но Эмма почувствовала за внешне спокойной речью глубокое сожаление. Он положил тетрадку на стол и медленно произнес:
— Я доволен, что вы пользуетесь библиотекой, мисс Лоуренс, и советую воспользоваться также знаниями мистера Кросса. Он будет рад почувствовать, что работает для других, а не только для себя.
— Так он не работает на вас? — удивилась Эмма.
Милорд внимательно посмотрел на нее.
— О, он находит мне скучные книги и статьи Департамента сельского хозяйства по научному фермерству, да еще привез из Лондона трактат Артура Янга. Но главная его цель — заставить меня изучать труды епископа Батлера по теологии и мистера Юма по философии. Это его любимые науки.
Милорд заметил, что Эмму озадачило упоминание Артура Янга, и — шутливо разъяснил:
— Мистер Янг хорошо пишет на сельскохозяйственные темы, и, читая его, я компенсирую беспечно растраченную юность. Владелец такого количества земли должен знать, как лучше ее использовать. Мой агент говорит, что овцы в этих местах лучшая сельскохозяйственная культура, но я должен убедиться сам. По моему мнению, лучшая культура — уголь!
— Уголь и овцы — не культура, папа, — вмешалась Тиш. Теперь озадаченной выглядела она. — Мисс Лоуренс составила мне список главных сельскохозяйственных культур северных графств, и в нем нет ни угля, ни овец.
Взрослые улыбнулись, и милорд ответил все так же шутливо:
— Но ведь их находят в поле, Летиция, как пшеницу и ячмень. Давай спросим мисс Лоуренс, можно ли называть их сельскохозяйственными культурами. — И он перевел синий, слегка насмешливый взгляд на Эмму.
Эмме стало весело, но она сохранила выражение лица и тон, по ее мнению, подобающие учительнице, и торжественно ответила:
— Сельскохозяйственная культура растет, и овцы растут. Это у них общее, правда, овцы могут передвигаться. В некотором смысле их можно считать сельскохозяйственной культурой. Но уголь? Нет, я не думаю, что мы с Тиш согласимся с этим утверждением. Вероятно, папа не называл бы овец и уголь культурами, если бы ему посчастливилось в детстве учиться у меня!
— О, папа многое бы делал иначе, если бы у него был хороший учитель, — весело объявил милорд, удивляясь, почему он чувствует необходимость бросать вызов мисс Лоуренс, как и она ему. Ну, во всяком случае, они развлекли Тиш и кое-чему научили ее… да, откуда взялось это прозвище? Несомненно, от обожаемой всеми мисс Лоуренс.
Пора ему уходить. Его интерес к гувернантке наверняка рано или поздно будет замечен, если он зайдет слишком далеко… А что, собственно, он имеет в виду? Во всяком случае, он не сможет «зайти слишком далеко», пока будет в Алнике, встречаясь в «Белом лебеде» с лордом Лафтоном и Беном Блэкберном и обсуждая успехи Джорджа Стефенсона.
Лорд Лафтон наотрез отказывался посещать Лаудвотер, но не потому, что имел что-то против поместья или его хозяина, а потому, что никогда ни к кому не ездил и никого не приглашал к себе. Для деловых встреч он предпочитал гостиницы и адвокатские конторы.
Интересно, что бы подумал лорд Лафтон о мисс Лоуренс? С этой мыслью милорд сел в карету, направлявшуюся в Алник, и забыл на время о гувернантке. Вернее, постарался забыть.
Он все еще думал о ней, вернувшись домой через неделю, на этот раз не среди ночи, а поздним утром. Он позвал в кабинет Джона Бассета, чтобы продиктовать письмо в Киллингворт Джорджу Стефенсону и, наконец, договориться о встрече.
Он, Блэкберн и Лафтон провели переговоры с владельцами земель и угольных шахт в окрестностях Стены Адриана: сэром Томасом Лидделом, сэром Джоном Бондом и мистером Дамианом Хоулдсвортом — относительно нового локомотива Джорджа Стефенсона. Руководителем проекта выбрали сэра Томаса. У землевладельцев — капитал, у Стефенсона — знания.
Решающим оказалось мнение мистера Хоулдсворта, недавно вернувшегося из Соединенных Штатов, где прогресс и наука шли. рука об руку, а состоятельные люди не считали зазорным пачкать руки, приумножая свои богатства или, как в случае с милордом, спасая поместья.
Закончив диктовку, милорд выглянул в окно и увидел бегущую через парк хохочущую Тиш с воздушным змеем в руке, мисс Лоуренс и всегда сопровождавших их Кэтги, няню и лакея Джека.
Как грациозна мисс Лоуренс! Даже в давно немодных скромном бледно-голубом платье и маленькой соломенной шляпке с темно-синими лентами она излучает достоинство и элегантность. Мисс Лоуренс взяла у Джека зонтик и села на одну из скамей, расставленных по парку.
Через минуту появилась маленькая процессия. Впереди — миссис Мортон под зонтиком, за нею — лакеи с маленьким столом и небольшой отряд слуг с блюдами, серебром и фарфором, необходимыми для легкого завтрака.
— Простите меня, старина, — поспешно сказал милорд, оглядывая себя в зеркало и удостоверяясь, что путешествие не оставило заметных следов. — Кажется, на задней лужайке собираются перекусить. Лакеи только что вынесли все для чая, и я хочу подкрепиться. Присоединяйтесь к нам, когда закончите работу.
И он вышел из комнаты с таким видом, будто направлялся на аудиенцию к самому принцу-регенту.
Джон Бассет удивленно поднял брови. Что же заинтересовало его флегматичного хозяина? Завтрак на лужайке! Кто бы мог ожидать такого рвения от человека обычно немногословного, избегающего общества! А ленч на свежем воздухе и в компании еще недавно он счел бы наказанием.