Энциклопедический словарь (Б)
Шрифт:
Ботнический залив
Ботнический залив (фин. Tohjanlahti) — занимает самую северную часть Балтийского моря, под 60° — 66° сев. ш., от юго-юго-запада к северо-северо-востоку, между Швецией и Финляндией, 668 км. длины и 180 — 240 км. ширины и 40 — 90 метр. глубины. В прибрежных частях, а также и внутри рассеяны многие небольшие острова, мели, скалы, рифы и шкеры, так что судоходство по нему, особенно при входе в Балтийское море, требует большой осторожности и очень опытных лоцманов, Кваркенским проливом, самою узкой частью Б. зал. (75 км.), соединяется северная, меньшая и более узкая часть залива с южною, более широкою его частью. Вход в Б. залив из Балтийского моря между Швецией и Аландскими о-вами называется Аландсгаф или Эрегрундзунд, а между Финляндией и Аландскими о-вами Эстер (восточный) Шён (Sjon). Многие реки, изливающиеся в Б. залив, до такой степени уменьшают солоноватость его воды, что нередко зимою по льду возможен проезд из Финляндии в Швецию. В течение последних столетий заметно поднятие берегов как со стороны Швеции, так и Финляндии и вследствие этого уменьшение водной площади Балтийского моря.
Боттичелли
Боттичелли или Ботичелли (Sandro Botticelli), собственно Алессандро Филипепи, живописец Тосканской школы, род. в 1447, умер 17 мая 1515. Сначала его отдали в ученье к некоему Боттичелли, отличному золотых дел мастеру; от него он и получил свою фамилию. Но скоро обнаружилось в нем неодолимое влечение к живописи, и он стал учиться ей у монаха Филиппо Липпи. У него перенял Б. ту страстность в изображении трогательных мотивов, которою отличаются исторические картины Липпи. Оригинальная же черта собственного таланта его состоит в наклонности к фантастическому.
Боэтий
Боэтий (Аниций Манлий Торкват Северин) — римский государственный человек и философ, род. около 470 — 75 по P. X. в Риме, где семейство Анициев пользовалось большим уважением; учился в Афинах, рано достиг высших государственных должностей, был в 508 или 510 консулом и приобрел полное доверие остготского короля Теодориха. Но за защиту обвиненного в государственной измене сенатора Альбина навлек на себя подозрение короля, был им приговорен к смерти, ввергнут в темницу в Павии и казнен вместе с своим тестем сенатором Симмахом (525) — Один из последних неоплатоников, Б. своими переводами, переделками и толкованиями логических сочинений Аристотеля оказал громадное влияние на все умственное развитие средних веков и более чем кто-либо способствовал знакомству с греческой философией, пока на смену не явились мавры и евреи, познакомившие Европу с другими сочинениями великого философа. Его учебники по логике(«De syllogismo categorico», «De syllogismo hypothetico», «De definitione», «De diiferentiis topicis») легли в основу преподавания этого предмета в средневековых школах, так что Б. по справедливости может быть назван отцом средневековой философии или так называемой схоластики. Он перевел и переделал также математические сочинения Никомаха, Архимеда, Эвклида и Птоломея и написал пять книг о музыке («De musica»). Но ни одно из его произведений не имело такого благодетельного влияния на средневековое человечество, как сочинение о «Философском утешении» («De consolatione philosophiae»), написанное им в темнице перед казнью. Эта книга в течение многих столетий была лучшим и любимейшим чтением после Библии. Она написана в виде диалога между заключенным в темнице Б. и философией, частью стихами, частью чистой, благородной прозой, и по своему содержанию довольно тесно примыкает к античным образцам. В ней нет и следов христианского элемента и речь идет только о том утешении, какое может доставить человеку научная философия, независимо от религии. Говоря о переменчивости земного счастья и о единственном вечном и прочном благе, доставляемом человеку добродетельной жизнью, он высказывает мысль, что злой человек всегда несчастлив, что зло само по себе уже есть наказание, а добродетель — благо, и старается доказать, что счастье и награда добродетели заключаются в ней самой. Все эти мысли изложены просто, задушевно, без всякой искусственности и риторических прикрас, и потому понятно. как успокоительно они должны были действовать на лучшие и благороднейшие умы в мрачный период средних веков. То обстоятельство, что в своем «утешении» Б. не приводит ни одной мысли из Библии, не ставит в пример истинной твердости ни Иисуса Христа, ни кого бы то ни было из христианских мучеников, заставило многих сомневаться в том, что приписываемые Б. христианскотеологические сочинения (напечатаны в издании «Consolatio» Пейнера, Лейпц., 1871) действительно принадлежали ему (см. в особенности Нич, «Das System des В. und die ihm zugeschriebenen theologischen Schriften»), хотя найденные недавно отрывки из Кассиодора подтвердили их подлинность. «Consolatio philosophiae» перепечатывалась много раз. Кроме самого древнего издания (Нюренб., 1473), существуют издания Bepтиyca (Лейд., 1622), Пультуса (Падуя, 1721и 1744), Гельфрехта (Гоф., 1797), Фрейтага (Рига, 1794, с примечаниями и немецким переводом), Оббариуса (Иена, 1845) и упомянутое уже издание Пейпера (1871). Кроме того, имеются англо-саксонский перевод, приписываемый Альфреду В. (лучшее изд. Фома, Лонд., 1864) и перевод на древ. верхненемецк. наречие начала XI ст. (изд. Граффом, Берл., 1833 и Гаттемером в «Denkmаler des Mittelalters», т. 3). Из новейших немецк. переводов надо упомянуть, кроме Фрейтага, переводы Вортберга(Грейфсв., 1826) и Вейнгэртнера (Лейпц., 1827), русск. пер. иеромон. Феофилакта: «Утешение философское»(Спб., 1794). Собрания сочинений Боэтия появились в Венеции 1491 — 92, 2 т.; Базеле 1546 — 47, 1570; наконец, в «Patrologia» Минье, т. 63 — 64 (Париж, 1847). См. Bergstedt; «De vita et scriptis Boethii»(Упсала 1842); Sutterer, «B. der lezte Romer» (Эйхштедт 1862); Baur, «В. u. Dante»(Лейпц. 1873); Usener, «Anecdoton Holderi»(там же 1877).
Бояре
Бояре. — Уже в древнейших памятниках нашей истории мы встречаем свидетельство о существовании особого правительственного класса или круга людей, которые были ближайшими правительственными сотрудниками князя. Эти люди наз. боярами, а иногда дружиной князя и составляли его обычный совет, с которым он думает об устроении земли. Вместе с княжескою властью, имеющею государственный характер, является и специальный военный класс — княжеская дружина, княжеские мужи. Это был класс населения более близкий к князю, что доказывается и большею, положенною в Русской Правде за убийство княжа-мужа, т.е. дружинника, вирою. Такое положение дружинника было и источником его богатства и дружинники были вообще богаче остального населения за исключением немногих особенно богатых гостей. Дружина в свою очередь делилась на старшую и младшую, которые имели и свои подразделения. Старшая была близка к князю, но из этой старшей дружины выделялось нисколько человек, особенно важных, близких к князю. Старшая дружина известна под именем бояр. Общим названием их первоначально было огнищане, впоследствии за ними утвердилось название княжих мужей и наконец просто бояр. Слово боярин обозначало вообще влиятельного в земле человека, нарочитого мужа; лучшего в том смысле, как это слово употребляет летопись, говоря о древлянских послах к кн. Ольге:"лучшие мужи (их выбрано было 20), иже держаху Деревскую землю". Боярином был не только старший дружинник, но, вероятно, и богатый человек, преимущественно землевладелец, крупный хозяин. Между боярами была разница, по лишь бытовая, сходная с делением людей вообще на лучших, средних и худших. В летописях иные бояре называются лепшими, великими и т.п.; иных бояр летопись презрительно называет боярцами, хотя здесь презрение может относиться не к их положению, а к их поступкам. Могли быть бояре и подчиненные один другому; так, в Патерике печерском рассказывается, что Шимон Африканович отправил своего боярина Василия, и видно, что этот боярин был лицом подчиненным Шимону, а следовательно и низшим, чем он. Происхождение лиц, составлявших княжескую дружину, не имело существенного значения; более важны были личные качества. В понятиях народа, даже в позднейшие времена, когда сословный строй более окреп в Русском государстве, мыслим был дружинник и попович, и гостинный сын; известны примеры бояр и поповых внуков и от племени смердья. Могли быть в дружине и чужеземцы, даже из такого народа, с которым Русь была всегда в войне, например печенеги: печенежин Илдея был на службе у князя Ярополка и в великой чести. Князь хлопотал лишь о числе подходящих ему дружинников, так как силою дружины всегда и везде определялось значение, «честь» государей. Но в X — XII в. княжеская дружина главным образом все же должна была набираться из детей самих дружинников. Сын заслуженного дружинника заранее располагал в свою пользу князя, который мог дать ему место в своей дружине по отечеству, т.е. сообразно с значением отца. Пожалование по отечеству, как известная формула, проходит через всю древнюю историю. Предполагалось, что сын достоин своего отца.
Из лучших людей среди жителей каждой земли и из высших членов княжеского двора дружинников и образовывался класс бояр. Лучшие люди наз. земскими боярами в противоположность боярам княжеским, княжим мужам. Лучших людей летопись иногда наз. «старейшины градские» или"людские". При Владимире св. «старцами» или «старейшинами» наз. лучшие земские люди(бояре), так как летописец словом «старцы» переводить латинский термин — «senatores»; иногда летописец означает словом «старцы» всех членов княжеской думы (т.е.
Пока новое правительство, князь с дружиной, не укрепилось и нуждалось в помощи городской знати (старейшин, княжих мужей), из которой оно само вышло, обе общественные силы стояли очень близко друг к другу. Весь Х в. они действуют дружно и очень похожи одна на другую, вместе воюют и торгуют, вместе обсуждают в думе князя важнейшие вопросы законодательства. Но потом обе эти силы, столь родственные по происхождению, расходятся все больше и больше. Это взаимное удаление обнаруживается с половины XI в. при детях Ярослава; оно было подготовлено разными обстоятельствами. Княжеское правительство устраивалось и укрепившись в административном и военном отношении, стало меньше нуждаться в содействии городового управления и городовых полков. Княжение Владимира, когда городские старейшины так часто появлялись в княжеском дворце рядом с боярами, было временем самой напряженной борьбы с степью. Тогда киевское правительство всюду усиленно искало ратных людей. Но страшное поражение, нанесенное Ярославом печенегам в 1036 г. под стенами Киева, на некоторое время развязало руки правительству с этой стороны. В то же время стало заметно расширяться политическое и экономическое расстояние между княжеской дружиной и городской аристократией. Служебные преимущества все более и более сообщали первой значение дворянства, низводя последних в положение простых мещан. Торговые успехи распространили в стране значительный оборотный капитал, подняли денежные доходы правительственного класса насчет дохода натурой и ослабили его непосредственное участие в торговых операциях городов. Появление у бояр привилегированной земельной собственности, признаки которой становятся заметны с XI в., еще более удалило этот класс от городского общества, владевшего торговым капиталом. Благодаря разным преимуществам, служебным, личным и хозяйственным, принадлежавшим не всем членам дружины в одинаковой мере, слово боярин с течением времени перестало быть синонимом княжа мужа и получило различные специальные значения в разных сферах жизни. Получив более тесное значение при княжем дворе, звание боярина расширилось вне правительственной сферы: на языке частных гражданских отношений боярами независимо от придворной иерархии назывались все служилые привилегированные землевладельцы и рабовладельцы по тесной связи тогдашнего землевладения с рабовладением. Таким является боярин в Русской Правде и с таким же значением проходит это слово по памятникам нашего права до самого XVIII века. Рабовладение было юридической и экономической основой боярской вотчины. Частное привилегированное землевладение в древней Руси развилось из рабовладения. Вотчина частного владельца юридически и экономически зарождалась из того, что рабовладелец сажал на землю для ее хозяйственной эксплуатации своих холопов; земля прикреплялась к лицу, становилась его собственностью посредством того, что к ней прикреплялись люди, лично ему крепкие, составляющие его собственность; холоп становился юридическим проводником права владения на землю и экономическим орудием хозяйственной эксплуатации последней. На языке древнерусского гражданского права боярин от времен Русской Правды и вплоть до указов Петра Великого значил не то, что при дворе древнерусского князя и московского князя: здесь он был высшим служилым чином, получив специальное значение советника, постоянного княжого «думца» или «думника», а там служилым привилегированным землевладельцем и рабовладельцем. Холоп назывался боярским, село боярским селом, работа на пашне землевладельца боярским делом, боярщиной, независимо от того, носил ли землевладелец при дворе звание боярина или нет.
Высший правительственный класс в княжестве удельного времени обозначается в княжеских грамотах XIV и XV в. Названием бояр введенных и путных или путников. Бояре введенные были управителями отдельных ведомств дворцовой администрации или дворцового хозяйства, дворецкий, казначей, сокольничий, стольник, чашник и пр. Путными назывались все дворцовые чиновники, высшие и низшие, получавшие за службу дворцовые земли и доходы в путь или в кормление. Боярин введенный был вместе и путным, потому что обыкновенно пользовался таким жалованьем; но как большой боярин, он возвышался над простыми путниками, которые не были главными управителями отдельных ведомств дворцового хозяйства. Князь, назначая бояр главными распорядителями своего дворцового хозяйства, поручая им своих домовых слуг в свои домашние дела, как бы вводил этих бояр в свой дворец, так что они считались как бы живущими во дворце. В таких случаях звание: «введенный боярин» соответствовало по значению позднейшему званию бояр комнатных или ближних.
Итак из двух элементов — дружинного (служилого) и земского составляется (с XI в.) один боярский класс, когда дружинники, осевшись, сделались местными землевладельцами, а земские бояре чрез дворцовые службы перешли в класс княжих мужей. Княжие дворы, продолжая существовать, приготовляли новые служилые элементы, постепенно вливавшиеся опять в земское боярство. Слово: «дворяне» (в замен «дружина» или «грид») появляется уже в XII в.: «Горожане же Боголюбстии и дворяне разграбили дом княж» (Ипат. лет. 1175). Но у нас не установилось немецкого различия Dienst-Adel и просто Adel. Боярство древней Руси не имело ни сословной корпоративности, ни сословных привилегий. Образованию корпоративности мешал земский характер древних русских государств. Каждая община (город, волость и даже село) имели своих бояр (равно как средних и меньших людей). Главным образом земское распределение классов препятствовало образованию корпоративности. Этому не противоречило то, что боярами собственно (т.е. такими, достоинство которых было признаваемо в целом тогдашнем государстве — земле) были лишь бояре старшего города. Сословное значение бояр определяется значением общины; все же население старшей общины признается боярским (высшим) в отношении к населению младших городов, хотя эти последние имеют своих бояр. Образованию сословной корпоративности препятствовали также и способы вступления в класс бояр, практиковавшиеся тогда. Боярином становился тот, кто занимал высшее место на службе (княжеской или земской) и приобретал более или менее богатое имущество. Личные качества (при возвышении в обществе) преобладали в древних славянских обществах над рождением и наследственностью. Рождение влияло на усвоение боярства лишь фактически, т.е. сыну боярина было легче достигнуть боярства. От этого фамильных прозваний древняя Русь не знала; летопись сообщает нам лишь имена, иногда отчества бояр.
При отсутствии корпоративности, класс бояр не мог пользоваться какими либо привилегиями (исключительными правами). В сфере личных прав, хотя огнищане (или княжие мужи) ограждаются двойною вирою при убийстве (Рус. Пр. Ак. 18, 21, Кар. 1 и 3) и двойною продажею «за муку», но это относятся только к княжим мужам и объясняется их личными отношениями к князю, причем князь взыскивает, под общим названием виры, не только уголовный штраф, но и частное вознаграждение. В сфере прав имущественных памятники приписывают боярам право владения селами (земельными имуществами), как бы принадлежащее им по преимуществу. Во всяком случай фактически землевладение принадлежало боярам более, чем лицам прочих классов. В сфере прав наследования боярам приписывают привилегии передавать наследство дочерям, при неимении сыновей; но такое право простирается не только на бояр, но и на всех свободных «людей», кроме смердов.
При Петре В. начинается образование из прежних служилых и тяглых классов нескольких сословий или состояний. При первоначальном образовании дворянского сословия Петром, оно получило наименование царедворцев, потом шляхетства, по примеру Польши и Литвы. Наименовать его дворянством в то время нельзя было потому, что в Московском государстве дворянами именовался низший чин служилых людей и такое название для боярина было оскорблением. Прежние московские чины были отменены Петром указами 1695 — 1703 г., но имевшие донашивали их в первой четверти XVIII в. Положительной мерой к образованию шляхетства, заменившего боярство, нужно считать указ о единонаследии 1714 г., которым поместья присвоены шляхетству на праве собственности, т.е. положено основание 1-ой и важнейшей привилегии дворян — владеть населенными имуществами не зависимо от службы. Вторым актом образования дворянского сословия был манифест Петра III 18 февр. 1762 об освобождении дворян от обязательной службы, после чего все, чем они вознаграждались за службу, обратилось в их привилегии. Окончательная организация сословий дана жалованною грамотою Екатерины II 1785 г., содержание которой основано на петициях самих дворян, заявленных ими при воцарении имп. Анны и в законодательных комиссиях Елисаветинской и Екатерининской.