Эндимион. Восход Эндимиона
Шрифт:
Радаманта Немез прыгнула в колодец и со все возрастающей скоростью полетела во мрак. На одном из этажей мелькнул свет. Она ухватилась за стальной поручень, и падение прекратилось, невзирая на то, что скорость в тот момент достигла уже ста пятидесяти метров в секунду.
Немез выбралась из шахты, огляделась по сторонам, отметила про себя мебель, лампы и книги. На кухне ей встретился старик. Услышав шаги, он поднял голову.
– Рауль? Энея?
– Правильно. – Радаманта Немез двумя пальцами сдавила горло старика и подняла его над полом. – Где девочка, которую зовут Энея? Где они
Как ни странно, слепой старик даже не вскрикнул. Уставившись невидящим взором в потолок, он процедил сквозь зубы:
– Не знаю.
Немез кивнула и уронила старика на пол. Уселась на него верхом, приставила к глазу указательный палец. В мозг слепца проник микрощуп, который тут же «подключился» к нужному участку коры.
– Ну, святой отец, – проговорила Радаманта, – начнем снова. Где девочка? Кто ее сопровождает? Куда они пошли?
По волоконно-оптическому каналу начала поступать информация – мало-помалу затухающие всплески энергии.
46
Время, проведенное с отцом Главком, запомнилось беседами, домашним уютом и своим неторопливым течением, особенно приятным после суматохи последних месяцев. Лучше всего я помню именно беседы.
Незадолго до возвращения чичатуков я узнал одну из причин, по которым А.Беттик вызвался сопровождать меня.
– У вас есть родственники, месье Беттик? – Отец Главк упорно опускал букву «А» в имени андроида.
– Есть, – ответил тот к моему великому изумлению. Как такое может быть? Я всегда считал, что андроидов собирают из частей, выращенных в нанотанках методами генной инженерии. Так сказать, из банка донорских органов. – Обычно, – прибавил А.Беттик, поняв, что священник ожидает продолжения, – андроидов клонировали. Как правило, у каждого было четыре клона, три мужских и один женский.
– Квинтет, – проговорил отец Главк. – Значит, у вас три брата и сестра?
– Да, – подтвердил А.Беттик.
– Но ведь вы… – Я оборвал себя на полуслове и потер подбородок. Прикоснулся к чисто выбритой коже – расхаживать небритым по уютному жилищу священника казалось неприличным – и отдернул руку, словно меня ударило током. – Росли вы не вместе, верно? Я имею в виду, андроидов…
– Вы ошибаетесь, месье Эндимион, – с улыбкой ответил А.Беттик. – Андроиды появляются на свет младенцами, хотя и взрослеют гораздо быстрее людей, приблизительно за восемь стандартных лет. Сократить период взросления не представлялось возможным, отчасти поэтому расходы на производство андроидов были столь высоки.
– А как зовут ваших родственников? – поинтересовался отец Главк.
А.Беттик закрыл книгу, которую рассеянно листал.
– По традиции клонов называли в алфавитном порядке. Моих родственников зовут А.Анттиб, А.Варрия, А.Горрессон и А.Деврик.
– Кто из них женщина? – справилась Энея. – Варрия?
– Да.
– Ты помнишь свое детство?
– Меня учили, готовили к выполнению обязанностей и регулировали функциональные параметры.
Девочка легла на ковер и подперла ладонями подбородок.
– Вы ходили в школу? Играли? Развлекались?
– Нас учили на фабрике. Но основную базу данных мы получили через РНК-перевод. – Андроид посмотрел на Энею. –
– А где теперь твои родственники?
А.Беттик покачал головой.
– Вскоре после того, как мы выросли, нас разлучили. Меня купило правительство Монако-в-Изгнании, и я очутился на Асквите. По-моему, все мы оказались на разных планетах, в Сети или на Окраине.
– И ты их больше не видел?
– Нет. Несмотря на то что на строительстве Града Поэтов трудилось много андроидов, которые готовили Гиперион к прибытию короля Уильяма Двадцать третьего, они в большинстве своем прибыли на Асквит раньше меня и никогда не встречали моих родственников.
– А ты не пробовал искать через мегасферу и порталы? – осведомился я. – В те дни это было несложно.
– Закон запрещал андроидам пользоваться нуль-порталами и входить в мегасферу. Кроме того, у всех нас имеются РНК-ингибиторы, которые срабатывают, стоит попытаться нарушить запрет. Вдобавок вскоре после того, как я появился на свет, было объявлено, что андроиды не должны находиться в частной собственности, поэтому обратиться за помощью к своему работодателю я тоже не мог.
– Говоришь, вас использовали на Окраине? На планетах вроде Гипериона?
– Да, месье Эндимион.
Я помолчал.
– Так вот почему ты вызвался лететь со мной? Чтобы найти родственников… братьев или сестру…
– Шансов на то, что это произойдет, практически никаких, месье Эндимион. – А.Беттик улыбнулся. – Во-первых, требуется поистине невероятное стечение обстоятельств, а во-вторых, вряд ли кто-то из них выжил… Вспомните, как обходились с андроидами после Падения. Тем не менее… – Он замолчал, словно сообразив, что пытается объяснить очевидное, и развел руками.
Вечером накануне возвращения чичатуков я впервые услышал из уст Энеи ее теорию любви. Все началось с расспросов относительно «Песней» Мартина Силена.
– Понятно, что эту книгу внесли в список запрещенных на всех мирах Ордена, – сказала девочка, – но как насчет тех планет, которые Орден тогда еще не успел захватить? Меня интересует, добился ли дядюшка Мартин признания, о котором так мечтал.
– Помню, мы обсуждали «Песни» на занятиях в семинарии. – Отец Главк хмыкнул. – Нам было известно, что книга запрещена, но искушение тем сильнее, чем строже запрет. Мы отказывались читать Вергилия, но записывались в очередь на потрепанную копию этих стишков.
– Стишков? – переспросила Энея. – Я всегда считала дядюшку Мартина великим поэтом – потому что он иначе себя не называл. А мама говорила, что он как иголка в заднице…
– Одно другого не исключает, особенно среди поэтов. – Священник снова хмыкнул. – Все они одинаковы. Помнится, большинство критиков в тех немногочисленных литературных кружках, которые вскоре прикрыла Церковь, не оставляли от поэмы камня на камне. Некоторые, впрочем, приняли Силена всерьез – как поэта, не как историка; его версия событий, случившихся на Гиперионе незадолго до Падения, вызывала большие сомнения. И почти все потешались над апофеозом любви в конце второго тома…