Эндимион. Восход Эндимиона
Шрифт:
– Мне об этом неизвестно, – откликнулся компьютер и добавил после паузы: – Насколько я понимаю, такое вряд ли возможно.
– Послушайте, – продолжал я, обращаясь к Силену, – я готов помочь, попытаться спасти девочку…
– Энею, – вставил старик.
– Спасти Энею из рук Ордена, но если она для них и впрямь настолько важна… Понимаете, три тысячи гвардейцев… Господи Боже, да нам ни за что не подобраться к Гробницам Времени ближе, чем на пятьсот километров, даже на этой модерновой лоханке!
Силен заломил бровь. Это могло означать и удивление, и сомнение.
– Корабль, – окликнул
– Да, месье Эндимион?
– У тебя есть защитные экраны?
– Нет, месье Эндимион. Только модифицированные Бродягами внутренние силовые поля.
Я не имел ни малейшего понятия о том, что значит «модифицированные Бродягами», но уточнять не стал.
– Они выдержат залп из лучевого орудия?
– Нет.
– Ты можешь перехватить гиперпространственную торпеду? Или хотя бы обычную?
– Нет.
– А уйти от нее?
– Нет.
– А не пустить на борт группу захвата?
– Нет.
– Имеется ли на борту какое-либо устройство, которое можно было бы использовать в боевых действиях?
– Нет, месье Эндимион. Правда, я способен удирать во все лопатки.
– Приехали. – Я поглядел на Мартина Силена. – Вот вам и ответ. Спасу я девочку или не спасу – не имеет никакой разницы.
– Как сказать. – Силен усмехнулся и кивнул А.Беттику. Андроид поднялся по трапу в каюту наверху и вернулся, держа в руках нечто скатанное в рулон.
– Если это секретное оружие, – заметил я, – хорошо бы оно оказалось помощнее.
– Угу. – Поэт ухмыльнулся и снова кивнул. А.Беттик раскатал свою ношу – ковер меньше двух метров в длину и чуть больше метра в ширину. Ворс местами вылез, местами выцвел, но, присмотревшись, можно было различить загадочные узоры. Мне бросилось в глаза ярко сверкавшее переплетение золотых нитей.
– Господи! – прошептал я. Ощущение было такое, словно мне двинули кулаком под дых. – Ковер-самолет.
Мартин Силен звучно прокашлялся.
– Он самый. Один-единственный на свете.
Я попятился, сообразив, что чуть было не наступил на, если можно так выразиться, живую легенду.
Ковров-самолетов и в лучшие времена насчитывалось от силы несколько сотен, а передо мной лежал их прародитель – первый ковер-самолет, изготовленный вручную знатоком чешуекрылых, конструктором электромобилей со Старой Земли Владимиром Шолоховым. Несмотря на почтенный возраст (ему перевалило за семьдесят стандартных), Шолохов отчаянно влюбился в свою юную племянницу Алотилу и подарил ей летающий ковер, надеясь таким образом добиться взаимности. Однако девица жестоко посмеялась над пожилым ухажером, и Шолохов покончил с собой на Новой Земле, через несколько недель после того, как закончил доводить спин-генератор Хоукинга (Хоукинг, кстати, был ученым, который жил до Хиджры и труды которого позволили осуществить на практике переход в состояние С-плюс), а ковер бесследно исчез. Столетия спустя Майк Ошо купил его на Карвнельской Ярмарке и привез на Мауи-Обетованную, а приятель Майка Мерри Аспик благодаря ковру вошел в историю – всем известна легенда о любви Мерри и Сири. Эту легенду включил в свои «Песни» Мартин Силен, если верить которому, Сири была бабушкой Консула. В «Песнях» рассказывалось, как использовал ковер-самолет Консул Гегемонии, как он
Я опустился на колено и осторожно притронулся к древнему ковру.
– Господи ты Боже мой! – воскликнул Силен. – Это обыкновенный ковер, парень! Не слишком, между прочим, привлекательный на вид. У себя дома я бы его держать не стал.
Я поднял голову.
– Это тот самый ковер-самолет, – подтвердил А.Беттик.
– Он летает? – справился я.
А.Беттик встал на одно колено рядом со мной и прикоснулся голубым пальцем к затейливому узору золотых нитей. Ковер внезапно сделался жестким как доска и приподнялся сантиметров на десять над полом.
Я покачал головой:
– Чудеса… Насколько я помню, ЭМ-двигатели на Гиперионе не работают…
– Большие – да, – подтвердил Силен. – ТМП, левитационные баржи и тому подобное. А ковер маленький. К тому же его слегка переделали.
– Переделали?
– Бродяги, – объяснил компьютер. – Когда мы у них были, они, насколько я помню, изменили очень многое.
– Ясно. – Я встал и дал легендарному ковру пинка. Он закачался, словно на невидимых пружинах, но остался на месте. – Ладно, допустим, что это ковер Мерри и Сири. Если мне не изменяет память, он летает со скоростью… гм… двадцать километров в час.
– Максимальная скорость двадцать шесть километров в час, – сообщил А.Беттик.
Я кивнул и снова пнул ковер.
– Пускай двадцать шесть. А сколько отсюда до Гробниц Времени?
– Тысяча шестьсот восемьдесят девять километров, – ответил компьютер.
– Понятно. А через сколько Энея выйдет из Сфинкса?
– Через двадцать часов, – отозвался Мартин Силен. Должно быть, прежнее изображение ему надоело: теперь я видел перед собой старика в «летающей кровати».
– Тогда мы опоздали, – подытожил я, бросив взгляд на свои часы. – Мне следовало вылететь пару дней назад. – Я подошел к роялю. – И потом, вы всерьез считаете, что эта рухлядь на что-то годится? У него что, имеется силовой экран, который защитит нас от лазеров и пуль?
– Нет, – сказал А.Беттик. – У ковра имеется только экран, который не дает пассажирам упасть во время полета.
Я пожал плечами:
– Итак? Что прикажете делать? Заявиться в Долину с ковром на плече и предложить махнуться: дескать, я вам, ребята, ковер, а вы мне девчонку?
А.Беттик продолжал любовно поглаживать выцветший ворс.
– Благодаря Бродягам аккумулятора теперь хватает на тысячу часов.
Я кивнул. Это, конечно, чудо сверхпроводниковой технологии, но мне оно не поможет.
– А скорость ковра после переделки составляет триста километров в час, – прибавил андроид.
Я принялся жевать губу. Что ж, к завтрашнему утру можно успеть. Правда, перспектива просидеть на ковре пять-шесть часов не из приятных, да и что потом?..
– Мне казалось, девочка должна улететь с планеты. Вы же хотели, чтобы она покинула Гиперион, верно?
– Верно. – Судя по голосу, силы Мартина Силена были на исходе. – Но сперва ее надо доставить на корабль.
Я подошел к лестнице и повернулся лицом к поэту, андроиду и парящему над полом ковру-самолету.