Энджелл, Перл и Маленький Божок

Грэм Уинстон

Моррисон кивнул и записал что-то в блокноте. Все выглядело ясным и достоверным. И все-таки, когда жена хорошенькая блондинка и у нее такой испуганный, встревоженный, взбудораженный вид… И еще он испытывал некоторое сомнение от того, что, несмотря на убедительность ее показаний, ее повторный рассказ уж слишком точно соответствовал первому.

— Не делал ли Браун когда-либо попыток напасть на вас, миссис Энджелл?

— На меня? — она широко открыла ясные глаза, на которых почти высохли слезы. — Нет, он не был таким испорченным.

За исключением того случая, о котором я упоминала, — когда он оттолкнул меня от двери и не дал подойти к телефону.

— Не был ли он и прежде груб с вами — например, в той усадьбе, где напал на вашего мужа?

— Нет. Прежде никогда.

— И ни разу у него не возникло в отношении вас определенных намерений? — он смотрел ей прямо в глаза, и она не опустила взгляда.

— О, нет. Ни в коем случае. Он приходил к мужу, не ко мне. Он сердился на меня, лишь когда я ему мешала.

Моррисон закрыл блокнот и надел на него резинку. Браун, по-видимому, был слеп, подумал он.

— Вы случайно не знаете его настоящего адреса?

— Брауна? С тех пор, как умерла леди Воспер, нет. Но, кажется, он работал у человека по имени Дэвис. Дэвис был его тренером или менеджером — что-то в этом роде: он устраивал для него матчи.

— Вы знаете адрес Дэвиса?

— Это где-то на Шафтсбери-авеню. Возможно, Уилфред знает.

— Есть ли у Брауна родственники в Лондоне?

— Я, право, не знаю, инспектор. Мы не были близко знакомы. Вы понимаете, с чьим-то шофером близко не знакомятся. Можно только сожалеть о том, что мы вообще встретились.

— Совершенно справедливо. Вы не припомните, когда впервые познакомились с ним?

— В марте исполнился год.

— До замужества или после?

— До. Я познакомилась с моим мужем примерно в то же время.

— Как вы познакомились с Брауном?

— Я познакомилась с леди Воспер через мистера Энджелла, а Браун был ее шофером. Я вам уже говорила. Так вот, мы как-то пошли с друзьями на танцы. Это был небольшой вечер, какой устраивают после тенниса, и там оказался Браун. Все были на дружеской ноге, и он пригласил меня танцевать, я с ним танцевала, и он предложил подвезти меня домой на машине леди Воспер.

— Вы согласились?

Она заколебалась, чуть не допустив оплошности, но потом сказала:

— Нас было много, и так было удобней. Он довез меня до дома и все.

— Значит, вы были с ним в достаточно дружеских отношениях?

— В какой-то степени, да.

— Достаточных для того, чтобы с ним танцевать?

— Пожалуй. Он меня пригласил. Было бы снобизмом ему отказать.

— Но вы не отклонили его приглашение?

— Оно меня несколько удивило. Но в этом не было ничего плохого.

— Он не держался тогда с вами… слишком фамильярно?

— Ни в коем случае. При жизни леди Воспер он казался совершенно нормальным во всех отношениях.

— Это была ваша единственная

встреча с ним, помимо встреч в присутствии вашего мужа?

— Нет, еще я видела его у леди Воспер. Кроме того, он несколько раз приезжал к моим родителям с поручениями от нее.

— Какими поручениями?

— Приглашениями. У нас не было телефона.

— Ваш муж знал об этом?

— Знал о чем? — В ее взгляде появилась холодность.

— О том, что вы знали Брауна до замужества.

— Само собой разумеется. Ведь я познакомилась с леди Воспер через мистера Энджелла.

Да, у нее на все есть ответ. Моррисон задумчиво покачал головой.

— Между прочим, известно ли вам, что ваш муж, по-видимому, трижды нажал спусковой крючок?

Она нахмурила брови.

— Нет, неизвестно. Я слышала только один выстрел.

— Выстрел был один. Два первых раза револьвер дал осечку.

— Вот как… Да, но вы говорили, что это старый револьвер.

— Ему лет тридцать. Вы когда-нибудь раньше видели его у Брауна?

— Нет.

— Вы никогда не видели его в доме леди… леди Воспер?

— У леди Воспер огромнейший дом, инспектор. И там множество старых доспехов и старого оружия… А… а откуда вам известно, что муж трижды нажал курок? Браун мог попробовать его раньше. Он сказал, я вам уже говорила: «Это штука никуда не годится».

— Да, вы говорили. — Они посмотрели друг на друга, и Моррисон первый опустил взгляд и стал прятать блокнот. Как раз в это время легонько постучали в дверь и вошел полицейский.

— Прошу прощения, доктор говорит, что мистер Энджелл пришел в сознание.

«Позвоните Мамфорду», прошептал Уилфред в те ужасные двадцать минут, которые прошли до вызова полиции; но, не желая показаться слишком рассудительной, она позвонила ему только после семи. Мамфорд приехал как раз в тот момент, когда Уилфред кончил давать первые показания о случившемся. Уилфред выбрал Мамфорда, хотя тот уступал Эсслину, потому что Мамфорд был явно англичанин и отличался солидной респектабельностью. А сейчас Уилфред более всего нуждался в респектабельности.

Они провели почти целый час, запершись с инспектором Моррисоном и сержантом.

Затем последовали обычные юридические формальности. Когда Энджелла пригласили в полицейский участок, Мамфорд запротестовал, ссылаясь на сильное нездоровье клиента. Но Моррисон вежливо настаивал, и Энджелл подчинился. Кошмарная ночь, проведенная в участке. Осадок, навеки оставшийся в душе. Как будто он был преступником. Он, проживший всю жизнь, скрупулезно руководствуясь законом и по закону. Его считают преступником, принуждают ночевать в полицейском участке. И ужасающая перспектива, что в том безумном мире, в котором он теперь очутился, ему предстоит провести еще немало подобных ночей. Мамфорд успокаивал, но Энджелл не мог успокоиться.