Энджелл, Перл и Маленький Божок
Шрифт:
В декабре он опять начал с ней спать, теперь через регулярные промежутки в десять дней, что, как обнаружилось, лучше всего отвечало потребностям его организма. Иногда она бывала пассивной, безразличной, покорной, как в первые дни замужества, иногда чересчур страстной и требовательной. Тогда он подвергал себя чрезмерному напряжению, зато потом чувствовал себя чуть ли не героем.
Новая теплота появилась в их отношениях во время отдыха, словно впиталась вместе с солнцем. В конце января они на три недели поехали на Тенерифе. К Рождеству он купил ей еще два новых украшения, и поэтому, а также в связи с приобретением серебра периода ранних Георгов, он объявил, что нужно экономить, и, купив
Они проводили все дни у плавательного бассейна, запасаясь солнечным теплом, которого им так не хватало в Англии. Из-за своих размеров Уилфред не любил загорать, он сидел под зонтом, читая книги по искусству, и был вполне доволен.
Перл, которой не верилось, что в феврале может быть так тепло, понемногу расправила смятые крылышки и весь день лежала в крошечном бикини, покрываясь загаром и нежась под восхищенными взглядами мужского населения гостиницы. Обед подавался в ресторане или в буфете у плавательного бассейна, и Уилфред обнаружил, что если в ресторане не совсем удобно требовать добавки, то в буфете можно с верхом наполнить тарелку и подложить еще без дополнительной платы. Поэтому они всегда ели у бассейна: Перл умеренно, помня о том, что со смерти Годфри прибавила семь фунтов; Уилфред жадно, торопливо запихивая пищу в рот.
По вечерам Уилфред играл с новыми знакомыми в бридж, а Перл, утомленная солнцем и воздухом, с удовольствием ложилась с книгой в постель. Жизнь стала легче, спокойней, текла, не нарушаемая бешеными взрывами любовной страсти. Смерть Годфри оставила ужасающую пустоту и одновременно принесла чувство покоя. Для миссис Уилфред Энджелл дни проходили достаточно приятно, легко, без волнений. Супруга богатого стряпчего с положением в обществе, поддерживающая это положение. Теперь можно было сетовать на такие вещи, как качество испанских вин, температура воды в бассейне, нехватка шезлонгов и распределение столиков за ужином. Она и думать позабыла о тех временах, когда маленький свирепый человечек обращался с ней, как с рабыней, швырял голой на кровать, не спрашивая, подвергал грубым ласкам и так же равнодушно покидал. Прошлогоднее первобытное кипение чувств миновало.
Население гостиницы представляло смешение национальностей: большой процент англичан, немцев и шведов и умеренное число датчан, норвежцев, итальянцев и французов. Тут было даже несколько представителей гордой и самолюбивой страны, владевшей островом. Однажды, когда выдался довольно облачный и прохладный день и Уилфред с Перл стратегически заняли шезлонги поближе к буфету, рядом с ними устроились два француза. Лет тридцати, мускулистые, самоуверенные, стриженные ежиком, отлично воспитанные, богатые, искушенные в жизни, они производили впечатление, так часто производимое французами: словно они больше всех на свете разбираются в еде и женщинах и в том, как наслаждаться и тем и другим. Тот, что был повыше ростом, по имени Гастон, отметил свое появление, проделав несколько сложных гимнастических упражнений на подлокотниках шезлонга: опершись на них, он делал стойку на руках, демонстрируя силу мускулов, и при этом вел себя как истый француз: словно он был один в мире, словно людей в других шезлонгах, других зрителей вообще не существовало. Это выглядело непреднамеренным, но несколько дерзким. Опустившись снова в кресло, он, ища одобрения, улыбнулся Перл. Она быстро отвела взгляд. Временами до них долетал запах крепких французских сигарет и масла для загара.
После обеда Уилфред нанял машину, и они отправились вверх к вулкану Тейде, преодолели на двух тысячах
За ужином Уилфред ел меньше обычного. Перл удивилась, и он объяснил:
— Я решил, дорогая, что ради себя и скорее ради вас я должен снова похудеть. Я еще в расцвете сил, и некоторое самоограничение в средних летах, наверное, весьма полезно. Вы понимаете. Активная жизнь, которую я веду и надеюсь вести и дальше, налагает свои обязательства, и мне не повредит сбросить фунтов восемь.
— Вот как, — отозвалась Перл. — Что ж, прекрасно, мне тоже надо следить за своим весом. Может, мы будем помогать в этом друг другу?
— Вам, — галантно изумился Уилфред. — Нет, вам это совсем ни к чему. Вы ведь так молоды, и некоторая полнота лишь прибавляет вам привлекательности.
Перл отпила вина.
— Что ж, вы очень любезны, и все же, думаю, мне надо следить за собой.
Они продолжали есть в молчании, радуясь, что обрели новую цель в жизни.
Уилфред сказал:
— Уэсты и Роуленды пригласили меня в девять тридцать на бридж. Они хорошие игроки, но им далеко до меня. И ставки умеренные. Хотите посмотреть?
— Нет, спасибо. Я лучше лягу. От вина меня всегда клонит ко сну.
— Как хотите, дорогая.
Ресторан был полон, являя веселое и оживленное зрелище.
Энджелл привалился животом к столу и сказал:
— Какое необычайное множество наций. На мой взгляд, за границей англичане редко показывают себя с лучшей стороны — а эта прослойка английского общества почти всегда проявляет себя с самой худшей: я имею в виду зажиточную низшую часть среднего класса. Разумеется, следует учесть, что некоторые из этих людей наслаждаются преимуществом туристской поездки по пониженным ценам и таким образом пользуются более высококлассной гостиницей, чем обычно…
— Как мы с вами, — сказала Перл, поддразнивая его.
Он нахмурился, но не сдался.
— Мы особый случай. Я хотел сказать, что эти англичане сильно теряют в сравнении с другими нациями. Женщины ужасающе безвкусно одеваются, а мужчины дают на чай метрдотелю в надежде, что с ними будут обращаться, как с лордами. Они критикуют кухню, что никогда бы не позволили себе в подобной гостинице в Англии, они жалуются, словно привыкли к чему-то лучшему, а не наоборот. Они слишком громко говорят и изо всех сил стараются произвести впечатление. У них нет вкуса. Прежде всего — полное отсутствие вкуса.
Перл посмотрела на него ласковым снисходительным взглядом. Сама она этого не замечала, но согласилась с его мнением. Однако совсем недавно он тоже повышал голос в ресторанах. И она сумела оказать на него влияние. Они учились друг у друга. Ее собственный вкус, вспоминала она, два года назад был просто ужасным. Потрясающе, как разительно и молниеносно меняется человек. Уилфред, думала она, совсем потерял голову, если не заметил тогда ее промахов и женился на ней.
Уилфред все бубнил:
— Наверное, о других национальностях судить труднее, но здесь, пожалуй, не сыщешь и десятка англичан, с которыми можно вести знакомство. Страшно подумать о бесконечных безликих пригородах, где плодятся эти зажиточные особи.
Они кончали ужинать, когда французов провели к освободившемуся по соседству столику. Высокий, Гастон, усаживаясь, слегка поклонился Перл, но она отвела взгляд.
Уилфред продолжал:
— Я думаю о том, сколько нас ждет приятных вещей дома. И как нам повезло с той табакеркой времен королевы Анны. Она в удивительно хорошем состоянии, и цена умеренная. Как-нибудь надо попытаться заполучить табакерку архиепископа Сэнкрофта. Они, конечно, страшно дорогие, зато цены на них постоянно растут.