Энергетические войны – 2
Шрифт:
Кажется, всё, приехали. Больше крыть нечем. Но тут подошёл Чубайс и чёткими глубокими доказательствами всё поставил на свои места: «Мне, наверное, сотни раз говорили серьёзные и умные люди: Толя, ты идиот. Всё, что ты делаешь, абсолютно бессмысленно. Ты полностью потерял понимание реальности!» Эх, было бы этих смельчаков побольше, может быть, и до такого упёртого дошло! А пока он продолжает ту же песнь без каких-либо слов в доказательство. «Но моё глубокое убеждение было и есть в том, что это единственно правильный вариант для энергетиков. Если я считал так в 1998 году, то в 2008-м я готов подписаться ещё раз. Какая была бы альтернатива, если не делать реформу? Удвоение тарифов на фоне дефицита электроэнергии. Это легко могло бы стать экономической, а возможно, и политической катастрофой даже для современной стабильной
Я специально подчёркиваю принципиальные заявления реформатора, чтобы вернуться к их анализу во второй части книги, где будет выступать защита и народный обвинитель. А пока по этому поводу хочется привести высказывание из другого фолианта, выпущенного под руководством Чубайса к 80-летию плана ГОЭЛРО. Ведь он у нас не просто реформатор, но и плодовитый писатель. Многие, вероятно, знают о присуждение ему премии даже за ещё не вышедшую книгу. Я думаю, что по причине перегруженности он и не помнит того, что говорится в каждом из его творений. Если бы не провалы памяти, то выше приведённое утверждение вряд ли бы имело место после доводов в его юбилейной книге: «Расчёты, выполненные с помощью консультантов Всемирного банка, показали, что при наиболее реальных капитальных вложениях в 1 кВт установленной мощности на уровне 500–1000 долл. США требуется увеличение тарифов на электроэнергию примерно в 5–10 раз по сравнению с действующими». А дальше заверяется, как всегда, что власти не бросят в беде свою паству и уже разрабатывают меры по усилению социальной защиты малоимущих.
Считая, что с эффективностью рыночных отношений они выкрутились, авторы смело наступают на главнейший аргумент противников реформ – рост вероятности нарушений электроснабжения потребителей. Они, как всегда, резонно и правильно заявляют: «Вполне естественное предположение, – что с обывательской, что с профессиональной точки зрения: старая система работала нормально, без перебоев, зачем же её теперь менять». На душе становиться тепло и гордо за не напрасно прожитые годы! Но не на тех напал. Тут же в книге идёт отлуп: «Как выясняется, бесперебойность подачи тока в дома советских граждан – вещь скорее из разряда мифов, нежели реальных достижений», – говорят они и предоставляют слово любимцу публики. Уж тот чего-нибудь, да придумает!
Пока Чубайс лихорадочно ищет выход, он выбрасывает в массы типовые агитки демократов, направленные на дискредитацию наших отцов, создавших всё, на чём они живут, хотя упорно и долго пытаются сломать: «Есть такая тема, которую не очень любят энергетики: в советские времена аварии были по факту засекречены. А крупнейшие аварии были засекречены официально по решению Политбюро, я сам смотрел материалы в архивах. В сорок шестом году, например, отключали Москву – удивительно, что Сталин никого не расстрелял и не посадил». Без того, чтобы не лягнуть великого человека страны, новые власти не могут. Как моська на слона. Глядишь, подумают, что и ты что-то стоишь. А на самом деле, только усиливают величие вождя и разоблачают свою ложь о его зверствах.
Судите сами. Эта авария была единственной, начиная с первой пятилетки и кончая эпохой, в которую страна попала в руки единомышленников реформатора. И если Сталин и за такую аварию даже никого не привлёк к ответственности, то значит разговор о его беспочвенных репрессиях – сплошной миф. Видно, применяли их не к работникам, допускающим отдельные промахи, а к действительно врагам народа. Я разговаривал с Дмитрием Георгиевичем Чижовым, который в то время был главным инженером «Мосэнерго». Он, конечно, не очень уверенно себя чувствовал, торопясь на работу в свой служебный кабинет после аварии. Много было разных сплетен о наказаниях за провинности против страны. Однако с причинами нарушения электропитания быстро разобрались. Поняли, что они имеют технический характер, связанный с недостаточной работой по развитию энергосистемы в годы войны, и с тем, что главный энергокомбинат столицы – Сталиногорская ГРЭС, только восстанавливалась после немецкой оккупации города, в результате чего система работала с постоянным дефицитом мощности. И все остались на своих должностях. А сам Дмитрий Георгиевич через несколько лет стал главным консультантом по энергетике в Китае, а затем, по возвращению, был назначен заместителем министра Минэнерго СССР.
По результатам аварии были намечены колоссальные по масштабам меры по
Любимая тема сегодняшних балаболок – советская власть не показывала народу свои промахи, засекречивала их. Не знаю, что лучше: как сейчас, пугать народ многочисленными репортажами о всяких бедах, которые сыпятся на его голову из-за слабой работы властей, или сообщать об этом подробно тем, кому надо, и заставлять их делать все необходимые профилактические выводы. Ту советскую аварию изучали в деталях все специалисты, тем более она была одна. Мы начинали в институте знакомство со специализацией с её подробного разбора. Особенно, правда, там и изучать было нечего. На ЛЭП, идущей от Рыбинской ГЭС, проложенной в годы войны, нагрелась и развалилась одна из многочисленных скруток проводов, которых была масса в связи с аварийными ремонтами линий после повреждений при бомбёжках. Была потеряна существенная для дефицитной энергосистемы мощность электростанции. Аварийной автоматики тогда почти не было. Поэтому диспетчера вручную, естественно, в замедленном темпе, отключали с подстанций потребителей, чтобы удержать в работе оставшуюся мощность. В первую очередь пришлось отключить часть нагрузки в городе Москве, которая была под руками. После восстановления спокойствия быстро произвели необходимые переключения, и всё вошло в норму. Работа диспетчеров была признана блестящей, как и должно было быть в советское, тем более, в послевоенное время.
Прекрасно понимая, что пример хромает, авторы вспоминают ещё одну сложную ситуацию в московской энергосистеме, называя её «последней крупной советской аварией». На ней мне особенно хотелось бы остановиться не только потому, что пришлось принять в ней непосредственное участие, но и для разговора ещё об одном, может быть, важнейшем трагическом следствии реформы – значительном снижении надёжности обеспечения населения тепловой энергией. Именно в этой плоскости проистекали события, о которых авторы завели речь в книге о Чубайсе, только добавив себе головной боли.
События развивались следующим образом. В самом конце 1978 года температура воздуха в столице резко понизилась, а в первые числа января упала ниже сорока градусов и встала, как вкопанная. Создавалось впечатление, что ртуть в термометрах замёрзла, не выдержав натиска стихии. Первыми не прошли испытание громадные корпуса электростанций. Значительно утеплённые по сравнению с аналогичными зданиями в других странах, они всё-таки были рассчитаны на длительные температуры наружного воздуха не ниже минус 26 градусов. В результате начали замерзать различные трубопроводы воды, непредусмотрительно развешенные проектировщиками по стенам котельной, а также импульсные трубки к измерительным приборам. Пришлось срочно утеплять и их, и окна, и панели корпуса. Люди героически работали круглосуточно снаружи и на высоте, при лютом холоде. Для поднятия температуры мы вынуждены были жечь внутри здания открытые костры.
Беда редко ходит одна. В то время, в отличие от сегодняшней облегчённой жизни для столичных энергетиков, работающих полностью на газе, в зимний период из-за колоссальных объёмов его потребления ныне разрушенными мощными предприятиями Центрального региона, его давление падало ниже допустимого, и мы переводили работу своих котлоагрегатов на мазут. И вот в эти ужасные морозы неожиданно не выдержал один из железнодорожных мостов, и топливо перестало поступать в Москву. Правительство оперативно приняло решение о расходовании на эти цели солярки из госрезервов. Мы готовились к сюрпризам нового горючего, но оно оказалось коварней всех ожиданий своей агрессивностью и текучестью. Во-первых, произошло разъедание не устойчивых к ней прокладок на соединениях мазутопроводов. Многие из них начали протекать, а на одной из электростанций солярка хлынула из такого свища на горячую поверхность котла и мгновенно загорелась столбом пламени выше нескольких десятков метров. Два агрегата были выведены из строя.