Enigma

Мейер Лана

– Дежа вю, знаешь. Как будто все это уже со мной было, – робко улыбается Сакура, заправляя упавшую на лицо прядь волос за ухо. Она выглядит беззащитной и трогательной. – Наверное, такое испытывают все люди, потерявшие память… – вслух рассуждает девушка. – Мне кажется, что я во сне.

– Ты хотела бы проснуться, Сара? – она вздрагивает, как только касаюсь кончиками пальцев линии ее подбородка. Слегка поворачивает голову, доверчиво утыкаясь носом в мою ладонь.

– Нет, – глаза девушки округляются, словно

она вспоминает нечто ужасное. – Я боюсь, что мне снова причинят боль.

– Кто?

– Он. Человек с татуировкой на лбу… – она не в первый раз говорит об этом человеке, но мне еще не удалось выяснить, что это значит или кого она имеет в виду.

– А я не могу причинить тебе боль? Ты говорила, что я делаю тебе больно.

– Это другое, приятное чувство. Рядом с тобой я чувствую, что живу.

– Но ты живешь во сне, – наклоняюсь, выдыхая в ее влажные приоткрытые губы. Она дрожит, словно сгорает от предвкушения близости, что сейчас возникнет между нами.

– Но это прекрасный сон, – шепчет Сакура, и, скользнув между полных губ языком, я целую ее, прикасаясь к обнаженной, бархатной наощупь коже. Она содрогается от страха и неуверенности, но отвечает мне с не меньшей страстью, и я чувствую, как каждой клеточкой она жаждет продолжения и в то же время до смерти боится нашей близости.

Она невероятна. Я сам в шоке.

– Не надо, – вдруг протестует девушка, упираясь ладонями в мою резко вздымающуюся от волнения грудь. Ее щеки заливаются румянцем.

– Почему ты меня остановила?

– Я не знаю… много воспоминаний, мыслей… чувств… прости, – она качает головой, так естественно смущаясь меня.

– Что ты сейчас чувствуешь? – сжимаю в ладони ее узкую талию, рисуя круги на ее теле большим пальцем.

– Чувство такое… как на американских горках. Медленный взлет и резкое падение. Мертвая петля… – опуская взгляд, щебечет Сара.

А потом она кричит истошно, неимоверно громко, когда мои пальцы без пощады начинают врезаться в ее спину. Предварительно я прикрепил к подушечкам микропластины, способные посылать электромагнитные волны, имитирующие тот или иной метод воздействия человека на тело. В данном случае я имитирую удары плетью.

Сару начинает бить мелкая дрожь, и ее миловидные черты лица искажаются гримасой нетерпимой боли. Она задыхается, а я смотрю, и наслаждаюсь ее реальной агонией. Настолько, насколько это возможно.

– Мне больно. Не надо. Не прикасайся ко мне. Зачем ты так со мной? – с надрывом кричит она, отталкивая меня с невероятной силой.

Отключаю волны на своем Носителе, и бережно обхватываю ее лицо ладонями.

– Прости. Прости меня. Я просто хотел… убедиться. Что тебе больно.

– Убедиться, что мне больно? Ты больной? – вспыхивает Сара, захлебываясь слезами, что непрерывным потоком льются из красивых глаз. Кажется, я где-то это уже слышал.

– Да. Так было нужно, – низким голосом убеждаю ее я.

– Не

надо так со мной. Ты разобьешь мне сердце, Макколэй, – опуская голову, признается девушка. Она выглядит уставшей, подавленной и разбитой. Опустошенной. Удивительное создание. Но пока не совершенное.

– Что ты. Я не могу разбить сердце своей девочке, – обещаю я, обнимая Сару. Вдыхаю запах ее волос, ощущая, как ее руки в ответ обвивают мой торс, а потом опадают, расслабляясь. Девушка теряет сознание, что и следовало ожидать. (1bd23)

Она не закончена. Но уже так прекрасна.

Я закрываю ее, и направляюсь к капсуле «Энигмы», что провела в анабиозе почти месяц.

Пора разбудить ее.

Глава 9

– Все… Нереально?

– Что есть реальность? И как определить ее? Весь набор ощущений: зрительных, осязательных, обонятельных – это сигналы рецепторов, электрические импульсы, воспринятые мозгом. Фильм «Матрица»

Кэндис

И опять я застряла где-то между сном и реальностью, как главный герой «Зарождения». Наверное, если бы Руфус не научил меня осознавать себя во сне, я бы сошла с ума. Он говорил мне, что нужно придумать какое-то действие или найти одну вещь, которая будет напоминать тебе о том, что твой мир во сне нереален. Банально, но моей вещью стал Носитель. И когда я смотрела на него во сне, он всегда показывал мне нашу с Элисон фотографию. Ее взгляд был всегда таким самоотверженным и поддерживающим – как еще одно напоминание о том, что я жива только благодаря ей. Она спасла меня.

Засыпая, я чувствовала, как мы плавно поднимаемся над землей. Ощущение полета я узнаю из тысячи, будучи даже в самом измененном сознании. Готова поспорить, что видела не самолет Карлайла, а небольшой дирижабль. Массовый потребитель еще не знает о таких «птицах», но слухи о подобных лайнерах ходят давно: говорили, он пересекает расстояние от Нью-Йорка до Австралии за пару часов. В моих воспоминаниях, дирижабль выглядит, как обтекаемая серебром капсула, с легкостью рассекающая густые облака. Он выглядит, как космический корабль, способный летать быстро, бесшумно и не загрязнять окружающую среду.

И вот, я снова открываю глаза, лежа на восхитительно мягких, благоухающих морским бризом простынях. Судя по ощущениям, я абсолютно обнажена. Ну, просто день сурка какой-то, вечно просыпаюсь голой. Первый глубокий вдох мгновенно кружит мне голову. Такой влажный первозданный свежий воздух, какой может быть только лишь у океана, в горах или в лесу. Мне даже кажется, что я слышу шум волн, бьющихся о берег.

Или не кажется…

Гулкий удар сердца сопровождает внезапное озарение: Я не в Нью-Йорке.