Шрифт:
Витторио Торторелли
Если бы не искусство и, прежде всего, пение
и музыка, - жизнь наша была бы пасмурна, как
дождливый день. Поэтому артисты, особенно
наделенные высшим даром - талантом, заслуживают
большого признания и самой светлой памяти.
В. Торторелли
Энрико Карузо
Перевод с итальянского Н. В. Вишневской
Москва, “Музыка”, 1965
Содержание
От автора
Проблема
Письмо автору
Ч а с т ь п е р в а я. Суровая борьба за признание
Постеджатори
Волшебный голос и беспокойная натура
Трудное начало
Ч а с т ь в т о р а я. От успеха к триумфу
Старая школа совершенствуется
Величайший артист с чарующим голосом
Горячее сердце итальянца
Щедрость
Ч а с т ь т р е т ь я. Предрешенность событий
События и комментарии
Печальное возвращение на родину
Восторженное почитание
Ч а с т ь ч е т в е р т а я. Легендарная фигура
Феноменальное явление в вокальном искусстве
Последователи школы Карузо
Соперники
Запись голоса Карузо
Оперы, в которых пел Энрико Карузо
Перечень любимых песен Энрико Карузо
Список сочинений Энрико Карузо
Список использованной литературы о Карузо
______________________________________________________________________________
От автора
Карузо был великий, может быть, величайший, артист оперного театра, личность сильная и сложная, полная неповторимого обаяния. Тот, кто знал Карузо, на всю жизнь сохранил о нем самые светлые и живые воспоминания.
Имя Карузо-артиста широко известно и любимо во всем мире, но Карузо- человека знают мало, сведения о нем довольно поверхностны и неточны.
Никогда еще певцу, призванному, как и многим другим артистам, к великим свершениям, не удавалось подняться так высоко и так глубоко проникнуть в душу народа. Его манера исполнения была удивительна, отличалась необычайной выразительностью. Аромат цветов, огонь страсти, холод обмана, тяжесть борьбы, муки любви, красота неба - все это звучало в пении Карузо. Это был голос самой жизни.
К сожалению, многие до сих пор еще придерживаются неправильного мнения, будто певец легко и быстро добился успеха. Это не так. В течение, по крайней мере, восьми лет жизнь его была заполнена напряженной учебой и борьбой - в театре и за его стенами. Карузо было очень трудно завоевать признание за рубежом среди огромного числа знаменитостей, но он проложил свою дорогу и заявил о себе в полный голос, ибо он в совершенстве, я бы сказал божественно, владел той чистой и высокой формой мастерства, которая является истинным лицом настоящего искусства.
У него было не только большое сердце его народа, но и железная воля. Какое пламя бушевало в его груди, когда он появлялся на сцене, с какой серьезностью и любовью раскрывал он сценические образы! Он не мог не стремиться к осуществлению своих творческих идеалов. Это стремление было всегда присуще Карузо-художнику.
Величие Карузо состоит прежде всего в его скромности, в его постоянной неудовлетворенности самим собою. Профессиональный музыкант, он целыми днями без устали искал новые интонации, новые вокальные эффекты, оставаясь в то же время верным партитуре. И если Карузо не удавалось найти того, что он искал, что подсказывало ему верное чутье художника, певец впадал в глубокое отчаяние: проклинал себя и в глубокой печали, с безутешным видом захлопывал крышку рояля. И даже после окончания самого удачного спектакля, счастливому, ему казалось, что все-таки не удалось отдать всего, чем было переполнено его сердце артиста. Его душа певца трепетала от лирической взволнованности, навеянной звуками музыки.
Карузо оставил глубокий след в искусстве пения, создал свой стиль, высшую школу вокала. До сих пор хранится очень много старых грамзаписей, подтверждающих это мнение.
Карузо знал более ста опер на разных языках, почти в восьмидесяти из них он пел; он исполнял бесчисленное количество песен любого жанра (в том числе на английском, французском, немецком и испанском языках) - от классических произведений церковной музыки до итальянских романсов XIX - начала XX века.
В 1921 году он оставил 48 миллионов лир и ровно столько же прожитых лет славного и короткого существования. За свою жизнь он раздал такую же сумму, а может быть и большую, на разные пожертвования, побуждаемый лишь благородным порывом своего большого сердца.
В Неаполе, в старой школе на улице Санта Маттия, 42, до сих пор стоит старое пианино. Оно неприкосновенно: это первое пианино, на котором учился играть Карузо. Чувство гордости и восхищения вызывают сегодня у учеников, учителей и просто посетителей реликвии прошлого (фотографии и документы), связанные с именем Карузо, с именами самых известных деятелей культурного, артистического и политического мира.
Карузо оставил после себя несколько романсов: “Старые времена”, “Серенада”, “Сладостные муки” (последний написан вместе с Бартелеми). В Нью-Йорке в коллекции оперного театра Метрополитен хранятся сотни его карикатур и дружеских шаржей, посвященных Тосканини, Джино Маринуцци, Кампанини, Сафонову, Крейслеру, Падеревскому, Пуччини, Вогера, Массне, Сен-Сансу, Малеру, Джордано, Масканьи, Дзандонаи, Марио Коста, Ф. П. Тости, Леонкавалло, Чилеа, Тиринделли и многим другим друзьям и знакомым. Эти рисунки вместе со многими фотографиями Карузо в разных ролях, исполненных им в театре Метрополитен, издавались с 1906 года в Нью-Йорке еженедельником “Фоллиа” в виде альбомов.
Но главное богатство, оставленное Карузо всему миру, - его неповторимое, вдохновенное искусство, новое по стилю, полное глубокой человечности и обаяния. Люди никогда не забудут великого артиста.
Если правда, что тенор символизирует молодость жизни, то никто, кроме Карузо, не мог с такой щедростью разлить благоухание весны, передать теплую напевность чудесных итальянских песен, которые в его исполнении искрились, как звездные россыпи жемчуга под лучами яркого света.
“Властитель людских сердец” - так Никола Даспуро назвал Карузо в своих мемуарах. Может быть, прав старый публицист, знавший всех величайших певцов мира, начиная от Марио, хотя в некоторых его утверждениях ощущается типично неаполитанский темперамент. Но подлинное искусство не стареет и оживает вновь и вновь в памяти людей и поколений.
Итак, властитель сердец! Да, таков был наш великий артист на протяжении всех двадцати пяти лет театральной жизни, пролетевшей в сказочном сиянии мастерства и красоты голоса.
Последний спектакль в нью-йоркском оперном театре Метрополитен был для него настоящей голгофой: в течение всего спектакля он испытывал мучительную пронизывающую боль в боку, его сильно лихорадило. Призвав на помощь всю свою волю, он пропел пять актов “Дочери кардинала” (это было шестьсот седьмое выступление артиста на сцене крупнейшего американского театра). Как всегда, великий артист держался на сцене твердо и уверенно. Сидящие в зале американцы, не зная о его трагедии, неистово аплодировали, кричали “бис”, не подозревая, что это была последняя, героическая песнь умирающего лебедя.