Энуэмент
Шрифт:
– Нет, - он слегка улыбнулся.
– Она сегодня как раз в гильдию уехала по своим делам, а я по своим делам уеду. Вот и все.
Питсор ненадолго оторвал взгляд от бокала, в который смотрел с мечтающим выражением лица, и серьезно посмотрел на него.
– Жаль, - только и сказал иланиец.
Вот и поговорили, хмыкнул алв. Что же всем так интересно как у него складываются дела с этой заразой? Что он в ней еще упустил?
– Я и не знал что ты эллу, - снова неожиданно спросил Питсор и с интересом посмотрел на него.
– А откуда вы узнали, лан Питсор?
– Князь, - коротко ответил иланиец.
Вот же какой болтливый князь, скривился Ренар. Питсор, заметив его гримасу, обеспокоено посмотрел.
– Рану немного дернуло, - быстро пояснил он на вопросительный
– Я думал это не важно, - аккуратно сделал глоток пива.
– В моей работе механика это никак не пригодится.
– Не скажи, - не согласился старик.
– Ты ведь можешь сдать экзамены и стать инженером, а не простым механиком или техником. Там нужно уметь манипулировать сиянием.
– Я люблю копаться именно в моторах, поворотных механизмах и так далее, а не заниматься отладкой боевых доспехов, - недовольно нахмурил брови от раскрывшихся перспектив Ренар.
– Не люблю я все эти системы управления, настройки.
– За ними будущее парень, - назидательно сказал иланиец.
– Будущее за людьми, а не за системами. Системы всего лишь зафиксированные алгоритмы действий.
– Всего лишь, - Питсор весело хмыкнул.
– Инженер это механик и техник в квадрате. В боевых доспехах есть не только системы управления. Шестеренок и вообще механизмов в них хватает.
Ренар слегка откинулся на спинку стула и, подняв правую бровь, спросил:
– Возможно, но я не имею особого желания возиться с устройствами для убийств.
– Боевые доспехи изобрели для защиты мирного населения от нападений даугров, - возразил старый иланиец.
– Вот только об этом благополучно забыли, - ответил он, а Питсор опустил глаза.
Возразить бывшему наемнику на этот комментарий Ренара было нечего.
В баре они просидели почти до самой ночи. Пили пиво, хрустели разнообразными закусками и вели неспешную беседу. В основном говорил старый иланиец. Он вспоминал свое наемничье прошлое, разные забавные и подчас курьезные ситуации. Ренар иногда еле удерживался, чтобы просто не заржать в голос на весь бар. Пару раз к ним подсаживались какие-то знакомые лана Питсора, но поздоровавшись и посидев минут десять или пятнадцать, уходили, оставив их вдвоем. Что интересно, старый иланиец больше никак не упоминал про Власту. Видимо, придя к каким-то своим выводам, он решил не затрагивать тему его взаимоотношений с его бывшим (или нет?) командиром.
Вечер, как Ренар считал, был намного лучше утра. Приятная компания, вполне приличное пиво и закуски, вместе с интересными историями, что может быть лучше? Только осознание мысли, что завтра у тебя выходной, и ты можешь спать сколько угодно. Никуда спешить не нужно. Хмель приятно шумела в голове, но он не был сильно пьян. Небольшое, легкое опьянение и все. Чтобы результат был сильнее, ему нужно было пить что-то намного крепче пива, и в гораздо большем количестве.
Но он нуждался в отдыхе. Моральная усталость этих двух дней давала о себе знать. Происшествие с Властой, перестройка организма, последовавшая следом и произошедшая, скорее всего, благодаря именно пепельноволосой заразе, которая невольно ее ускорила со своими 'обнимашками', сильно поколебала его внутреннее спокойствие. Как говорят алви, его внутренняя гармония, его 'Икляйн', была нарушена. При этих мыслях на его губах появилась веселая и несколько злая улыбка. Одной графине очень повезло, что она уехала. А если она еще появится в ближайшие две декады и появится перед ним, то ее можно будет смело записывать в любимицы судьбы. Ибо так везти простым смертным не может. Ведь сейчас он ничего не сможет ей противопоставить.
Придя домой, он сразу же лег спать. Ночь была спокойной, и он проспал до позднего утра.
Глава 4.
Собраться на следующий день после посиделок с ланом Питсором, не составило огромного труда для него. Прекрасно выспавшись и отдохнув, он быстро собрал свои нехитрые пожитки в две сумки. Одну большую, наплечную, где были остальные, маловажные и ненужные ему вещи, и вторую, большой кожаный рюкзак, в котором были две смены белья и носков, комплект запасной одежды, документы, немного наличных денег разного достоинства и простой револьвер с отличной парой кинжалов.
Кинжалы были из хорошей стали. Не поларис, конечно, и не ирадиур, но тоже вполне приличная. Пара даже имела клеймо кузнеца, выковавшего их, что говорило о хорошем качестве этой продукции. Имя на клейме 'Рикар ур Дан' было ему не знакомо, но разрешение иметь свое собственное клеймо выдавали только очень искусным кузнецам. Стоили кинжалы недорого, всего шесть сотен золотых имперских реалов. За такие кинжалы вполне приемлемая цена. Относительно конечно. Например, их могли себе позволить уже не все жители Ауалура, только те, кто был уже довольно обеспеченным. Отдавать сумму, на которую может прожить семья из трех разумных в течение трех месяцев, простому рабочему было бы откровенно глупо.
Но он мог себе это позволить. В конце концов, он и так жил, влача более чем скромное существование, на жалкие сто двадцать золотых в месяц. Даже не имперских. С учетом того, что раньше, до самостоятельной жизни, он только на себя лично тратил двести золотых в месяц. Впрочем, такая жизнь его многому научила.
Когда он все уложил, то присел и серьезно задумался, смотря на документы, лежащие перед ним. Перед ним была дилемма. С одной стороны за этот год он уже привык к имени Ренар Эвре. Пусть имя Ренар и было придумано ему в насмешку учителями перед его отъездом, как и документы, что они сделали на это имя, но он целый год отождествлял себя им. Сложно было, особенно вначале, но потом стало легче. Привык даже. Ну, а сели серьезно, где они откопали это имя 'Ренар'? Он до сих пор задавался этим вопросом. Разве в нем было что-то от иланийца? Нет конечно! Как на него ни посмотри, но кровь алви была заметна сразу. С примесью, конечно. Точнее раньше была заметна с первого же взгляда. После ночи с перестройкой, сейчас он больше чем когда-либо походил на коренного имперца. Это не было плохо, но все равно было немного неприятно от осознания этого факта. Столько лет он всеми силами избегал любого намека на возможность связать его с имперцами и все напрасно. Как говорила Ведана - 'от своей судьбы не уйдешь'. Он в судьбу не верил, считая, что люди сами творят свою судьбу. Но хорошо пошутить судьба могла. Это он усвоил.
С другой стороны, выдержав целый год, он выполнил последнее условие того дурацкого спора и теперь мог наконец использовать свое имя - Акира Кудо, или даже более привычное второе - Радмир, которым его наградила Родика. По древним традициям мастеров сэйбо у шие, беря его в официальные ученики, она должна была дать ему имя. Для чего это делали, не помнили и сами шие, но традицию блюли беспрекословно. Слегка улыбнувшись своим воспоминаниям, он покачал головой. Именно в тот день Родика впервые была с ним строгой. Шие, торжественно что-то говорила на коаже, но он был слишком мал, всего три года, и коаж не знал совершенно. Он знал только общий язык и наречие лунных алви - ойц, на котором с ним разговаривала дома мама. Слава всем богам, его мама никогда не считала, что знание большого количества языков обязательно в столь малом возрасте. Двух вполне достаточно, говорила она. Что не помешало ей, со временем, найти для него зерна с еще пятью языками, помимо наречий остальных трех ветвей алвского народа. Но те слова Родики навсегда запали ему в душу, особенно последнее, которое она произнесла с характерным для себя рокочущим звуков 'р', начертив на его лбу пальцем кроваво-красную вертикальную линию - 'Радмир'. Его имя как будущего мастера сэйбо.
Посмотрев еще раз на два пакета документов с разными именами, он решился. Протянув руку, взял те, на которых было его настоящее имя - Акира Радмир Кудо. Имя 'Радмир' также стало официальным в тот день. Тоже традиция.
Пройдя на кухню, он взял пустой мусорный бачок и кинул туда вторые, с именем Ренар Эвре. Достал спички и поджег ненужную бумагу. Документы хорошо взялись огнем и спустя три минуты полностью сгорели, оставив лишь пепел и запах дыма.
Раздался стук в дверь. Выйдя из кухни, он подошел к двери.