Эпицентр
Шрифт:
— Как думаешь, будет приказ?
— Уверен.
Пилот, капитан Багрутдинов, уверен, что получит свой приказ. Он вовсе этому не рад, просто знает, что так произойдёт и что он выполнит приказ без особых проблем. Штурман-оператор, лейтенант Титов, тоже уверен, хотя ещё слабо надеется, что всё обойдётся и приказа почему-то не случится. Может быть, им повезёт, и лайнер просто разобьётся, упав в океанские воды, или, может, его собьёт кто-нибудь ещё, допустим, ракета с американского эсминца. Или какая-нибудь другая страна даст чёртову Боингу приземлиться, может быть, Япония, Китай или Южная Корея. Вариант с Северной Кореей штурман отводит как маловероятный. До аэродромов этих трёх стран им должно хватить топлива, как и до России. У Боинга больше топлива и времени, чем у них самих. Ещё пятнадцать минут ожидания, и им придётся уходить на дозаправку.
Когда перехватчики поднимались в воздух, то уже знали о том, что произошло в Гонолулу, где приземлился первый вылетевший из Лос-Анджелесского аэропорта пассажирский самолёт, первый после того, как там сработала тревога. Сообщение о беспорядках на борту лайнера пришло уже потом, и янки сбить его вовремя не успели, только над самым аэродромом всадили пару Стингеров, но пилот сумел совершить вынужденную посадку. По поводу того, что произошло в дальнейшем, точных данных мало. Говорят, в аэропорту Гонолулу был бой с применением танков и куча трупов в итоге.
Дальше такого бардака уже не было, все остальные самолёты, поднявшиеся в небо в то утро из того аэропорта, уже сбиты в основном ещё над территорией Штатов. Сбивали их сами американцы, не обращая внимания на то, что среди пассажиров были граждане других стран: данное обстоятельство уже никого не беспокоило. Последним сбили самолёт, почти долетевший до Хонсю, правда, это опять сделали американцы, почему-то не доверившие ответственное дело своим японским союзникам и поднявшие в воздух перехватчики со своих баз. Капитан и лейтенант видели на радарах, как всё произошло, и каждый про себя щедро осыпал американских коллег матюгами: те могли бы сбить за компанию и последний самолёт, шедший в Россию. Рейс Лос-Анджелес – Владивосток, тот самый, что заканчивал посадку в момент начала атаки на аэропорт и успевший экстренно взлететь, принял на борт неустановленное число пассажиров. Янки могли бы сбить и его, но не стали этого делать, предоставив красным самим решать вопрос. Ну что же, решать так решать.
— Интересно, они знают?
— Кто знает? Что знает?
— Пилоты Боинга. Они знают, что мы сбиваем самолёты?
— Не факт.
Возможно, они действительно ничего не знают: интернет и мобильные телефоны у них отключены, а диспетчеры продолжают создавать иллюзию того, что всё в порядке. Могут и не знать. Хотя шедший к Японии и сбитый американцами Айрбас неожиданно изменил курс и резко сбросил высоту, видимо, пытался уйти от атаки. Нет, с ними такой номер не пройдёт.
— Маяк — Бродяге: цель уничтожить. Пилот подал сигнал бедствия, на борту заражённые. Они не должны долететь до берега!
— Есть уничтожить!
Ракета дальнего действия беззвучно срывается с пилона.
— Цель уничтожена, расход — одна. Наблюдаем падение обломков в океан, кораблей рядом нет.
— Маяк — Бродяге: вас понял, готовьтесь к дозаправке и ждите дальнейших указаний.
Капитан и лейтенант стали первым экипажем в своём военном округе, уничтожившим воздушную цель впервые за долгие годы. Этой победой они не гордились, полагая, что гордиться тут особо нечем. За последующие дни войны они заработают ещё три отметки победы, последней из которых станет F-15, поражённый ракетой на предельной дальности. Кто им управлял, человек или вампир, так и останется неизвестным.
71. Попутчики
— Стой! Стой! Стрелять буду! Стой!
Она не хочет останавливаться, но направленный на Ковчег карабин — сильный аргумент. Можно, конечно, дать по газам, резко повернуть руль и сбить неожиданно возникшее перед ними препятствие, но мужик с карабином может успеть отскочить в сторону и расстрелять Ковчег в борт. Это в кино по машине главного героя можно стрелять сколь угодно долго и пули никого не заденут, но в реальности ей не хочется рисковать полным детей автобусом. Мисс Глория останавливает Ковчег.
— Вот так, спокойно! Я вам ничего не сделаю!
Будешь тут спокойной, когда тебя на прицеле держат. Мужик с карабином медленно обходит Ковчег, подходит к двери и, обернувшись к канаве, кричит кому-то:
— Всё, можете выходить! Быстро!
Из канавы поднимаются двое детей: мальчишка лет восьми и девочка постарше, оба изрядно извозившиеся в грязи и заплаканные. Деловой костюм мужика с карабином тоже не в лучшем виде.
— Открой дверь, мы поедем с вами! Нам просто нужно уехать отсюда!
— Это запрещено…
— Открой дверь, дура, они сейчас будут здесь! Они идут за нами!
И он машет рукой в сторону холма, туда, куда уходит дорога, туда, куда направлялся Ковчег. Теперь, сощурив глаза от огромного закатного солнца, мисс Глория различает тонкий столб дыма, поднимающийся над холмом. И ещё там стреляют.
— Быстрее давай!
Он снова берёт её на мушку, дверь приходится открыть, и мужик тут же заталкивает зарёванных детей внутрь, после чего поднимается сам.
— Сядьте тут, на переднее сиденье, рядом со мной! Женщина, да не стой ты здесь, заводи и поехали отсюда!
— Куда ехать-то, вперёд?
— Нет, только не туда, мы сами оттуда еле ушли! Развернись и поехали назад!
— Куда назад, мы с трудом выбрались из города, там всё перекрыто и стреляют! На север надо, по радио сказали!
— На север, говоришь? Уже пытались, там повсюду засады, вампиры так уничтожили нашу группу. Бросили горящие машины на дороге, а когда мы остановились, чтобы их столкнуть, начали стрелять и… Назад, назад давай!
Он вскидывает карабин и стреляет прямо через выбитое стекло. Стреляет второй раз, и тогда ему отвечают, пуля разбивает зеркало заднего вида на правой стороне. Ковчег двигается назад, постепенно набирая скорость, а Глория неотрывно смотрит на нескольких человек, бегущих к ним с вершины холма. Бегут они быстро, и она не хочет с ними встречаться. Водитель отчётливо видит их залитую кровью одежду и уверена, что нормальный человек не будет так отчаянно бежать прямо на направленный ствол.