Эпоха харафишей
Шрифт:
— Ты лжёшь!
Она разгорячилась:
— Не усугубляй всё!
— Позволь мне сомневаться во всём, даже в тебе!
Она заорала на него:
— Ты не в том состоянии, чтобы требовать отчёта!
— Я нахожусь в полном сознании. Человек может сойти с ума от всех этих благ, но он усваивает мудрую истину перед лицом банкротства и тяжких испытаний. А ты просто грязная шлюха, которая с вожделением смотрит на своего прежнего любовника!
Она завопила:
— Да ты лишился рассудка!
— Это просто чудо, что я его как раз и не лишился за всё то время, что
Она медленно сдвинулась с места, словно язычок пламени, и угрожающе закричала ему в лицо:
— Придержи свой грязный язык!
Он пришёл в неистовство и набросился на неё с кулаками, пощёчинами и пинками, пока она не свалилась на пол без сознания. Сквозь огонь, полыхавший в его глазах, он в каком-то замешательстве уставился на неё, уверенный, что она в агонии или даже умерла. Он быстро ускользнул от жизненных треволнений и мучительной растерянности: перепрыгнув через стену реальности, покинул это место, переполненный опустошающей решимостью.
Хидр Сулейман Ан-Наджи находился вместе с кредиторами в лавке шейха Саида Аль-Факи, когда туда ворвался Бикр. Он схватил нож и опьянел от красного вина безумия, ударившего в голову. Он закричал:
— Я убил её, и теперь настала твоя очередь!
Он набросился на брата, но благодаря вмешательству нескольких человек удар ножом промахнулся: задел только тюрбан, но не голову. Его схватили и вырвали нож из рук, бросив его на землю.
— Этот человек сошёл с ума!
— Нет, он преступник!
Бикр немного приподнял голову от земли и закричал:
— Вам нужны только деньги, пусть даже они из грязного источника!
Шейх сказал:
— Давайте передадим его в полицию.
Хидр воскликнул с опаской:
— Он убил свою жену…
— Передадим его в полицейский участок…
Бикр снова закричал:
— Все вы мерзавцы, собаки!
Вскоре выяснилась правда: Ридвана не умерла, как представлял себе Бикр. Его выпустили на свободу, и он скрылся из виду, покинув переулок. Хидр рассчитался с кредиторами по договорённости. Предприятие было ликвидировано. Дома же Ас-Самари и Аш-Шубакши остались во владении Ридваны.
Госпожа Фатхийя позвала Хидра пожить в её маленьком жилище — где жил его отец — пока всё в его жизни не образуется. Стало ясно, что Хидр собирается остаться в переулке. Он без промедлений предпринял меры для выкупа торговли зерном и продолжения своей прежней коммерческой деятельности. Он думал также и покупке домов Ас-Самари и Аш-Шубакши, чтобы и самому обрести достойное место, и чтобы Ридвана получила от такой продажи средства и жила вместе с детьми его брата: Ридваном, Сафией и Самахой, ни в чём не нуждаясь.
Фатхийя, первая жена его отца, сказала:
— Всё, что исходит из твоего сердца, благородно…
Он тихо ответил:
— Я никогда не забывал о своей семье. Она всегда была со мной, пока я находился за границей… Как и наш переулок.
Будучи в изгнании, он узнал, что имя Ан-Наджи много значило и оставалось живым, а имя Ас-Самари веса не имело и даже не упоминалось. Он узнал, что подлинный героизм подобен мускусу: аромат его нравился людям, соблазнял их души, даже если у них никогда не было возможности применить его на деле. Но из-за этого ли он вернулся сюда?
Фатхийя спросила его:
— Почему ты не выполнишь того, что составляет вторую половину веры — не женишься?
Он поспешил ответить ей:
— Мне была ненавистна мысль о том, чтобы жениться на чужбине!
По внезапному внушению он решил отправиться к Атрису. Он встретился с ним в его роскошном доме. Глава клана радушно приветствовал его и сказал:
— Этому дому ты оказал честь, почтив своим присутствием, потомок героев!
Хидр смущённо сказал:
— Это долг того, кто хочет поселиться в этом переулке перед нашим главарём.
Атрис с облечением ответил:
— Вы и есть источник добра и благословения.
Так были развеяны ещё в зародыше все сомнения и подозрения.
Чего ему было ждать? Он занимался своим трудом в магазине, продавая зерно и страдая от противоречивых чувств. Горячий ветер хамсин ожигал стены домов, поднимая пыль. Жара всё росла и росла, замутняя воздух. Ещё немного, и сюда придёт лето с его всенародным величием, тёплой откровенностью, и липким дыханием. Чего он ждал? Ридвана послала человека поблагодарить его, и он ответил на её благодарность таким же приятным тоном. Фатхийя от его имени заявила Ридване, что этот обмен посыльными напоминает ему постоянно о том, что он чужой ей. В конце концов, он отправил к ней саму госпожу Фатхийю, чтобы договориться об их встрече. Потом сам отправился к ней под покровом ночи, избегая посторонних взглядов, чтобы воспоминания о прошлом вновь не стали предметом для разговоров. Он пошёл к ней, тая в себе твёрдое решение.
Ридвана встретила его в вестибюле гостиной. Она рассматривала его в своём скромном одеянии, склонив голову в чёрном покрывале, словно нося траур. Они поприветствовали друг друга, пожав руки, на секунду задержав взгляд. Но даже за этот краткий миг из глаз их разлетались зажжённые искры, подобно тому, как бывает от трения двух камней. Затем они молча и неловко сидели, мечтая каждый о том, чтобы эта встреча поскорее закончилась. Наконец Ридвана сказала:
— Мне выпал шанс поблагодарить тебя лично…
Слегка оправившись от своего смущения, он произнёс:
— А также и для меня, чтобы заверить, что я к твоим услугам.
— А что с Бикром?
— Я не забыл о своём долге в отношении него, но его и след простыл.
— Когда он вернётся, как ты считаешь?
— Насколько я его знаю, он слишком горд. Так что, боюсь, его отсутствие продлится ещё долго… Как дети?
— Хорошо, как и следовало ожидать.
Хидр слегка поколебался и сказал:
— Я хотел бы купить особняк Аш-Шубакши, если позволишь!