Эпоха крестовых походов
Шрифт:
В 1777 г. лешский синод избрал короля. «Спустя столетие после смерти епископа Станислава, подготовившей первое поражение королевской власти, аристократия сделала вто рой шаг в своем победоносном движении к независимости и власти». Старая монархия умерла.
В течение этого века еще существует польская раса, но Польши в действительности нет. Силезия, Мазовия и Куявия, Померания, Великая и Малая Польши имеют каждая свою историю, свою династию, свой особый путь развития. Первоначальные различия усиливаются. Порядок престолонаследия, везде одинаковый, вызывает во всех областях ожесточенное соперничество, мятежи, новые дробления, беспрерывные переделы территории, и как бы все время держит политическую материю в постоянном движении. Правда, идея национального единства даже в то смутное время не исчезает совершенно, и в дни иноземных нашествий народ снова оказывается единым. Однако это смутное и перемежающееся чувство солидарности не спасло бы Польшу, если бы по счастливой случайности все соседние государства не были тогда ослаблены тяжелыми внутренними осложнениями; она сохранила свою независимость, но позволила немцам утвердиться на правом берегу Одера и в Померании, а ее завоевания на правом берегу Вислы и в Червонной Руси далеко не могли вознаградить ее за эти потери.
Нашествие татаро-монголов.В этом состоянии анархии застигло Польшу татаро-монгольское нашествие. Она отстаивала свою землю шаг за шагом. Татаро-монголы, одержавшие победу при Хмельнике, сожгли Сандомир, Краков, Бреславль и при Лигнице наголову разбили силезцев, которыми командовал герцог Генрих Благочестивый (1241). Главная масса татаро-монголов вскоре ушла обратно на Восток, но она оставила позади множество отдельных шаек, которые еще в течение полувека продолжали опустошать страну: они вторично сожгли Краков и Сандомир (1259) и затем снова осаждали их в 1288 г. Справедливо ли, что Польша своим сопротивлением спасла Европу, как утверждают ее историки? Во всяком случае, она добросовестно исполнила свой долг, не склонив головы под игом врага Христова и прикрыв своим телом христианство и цивилизацию. В той первой стычке она приобрела свои рыцарские шпоры, но она вышла из борьбы окровавленная и изувеченная.
Развитие польской цивилизации не остановилось после смерти Болеслава Кривоустого; дробление страны представляло некоторые выгоды: каждый двор сделался центром просвещения и прогресса. После удаления татаро-монголов от всей этой работы остается лишь груда развалин; села сожжены, поля лежат невозделанные, население рассеялось. Надо все начинать снова. Старая Польша исчезла; возникающее теперь новое общество будет представлять лишь отдаленное сходство с прошлым общество.
Моральные последствия нашествия оказываются еще более пагубными, чем материальные потери. Грубо остановленная в самый разгар культурного развития, Польша утратила любовь к труду и как бы смысл жизни. Робкие и благочестивые умы ищут спасения в мистицизме, замыкаются в монастырях. Никогда в Польше не было столько свя тых, как в то время. Возникает бесчисленное множество обителей, церковь накапливает огромные богатства; канонизация Станислава, который становится патроном страны, является как бы символом установления господства церкви над государством.
С другой стороны, большинством жертв этого кризиса овладевает чувство усталости и апатии, и оно выражается лихорадочной жаждой наслаждений и честолюбием. Народ груб и расточителен; дворянство невежественно, легкомысленно и алчно. Охваченная отчаянием, Польша беспомощно опускает руки перед той великой задачей, которая предстоит ей; она снова встанет на ноги, но лишь с помощью чужой поддержки и за эту поддержку заплатит своими важнейшими областями.
Немецкая иммиграция; феодализм.В Польше издавна жили немецкие переселенцы; теперь они призывают к себе на помощь новых колонистов. Некоторые округа всегда были малонаселены, другие были покинуты своими обитателями. Саксонские и фламандские крестьяне начинают массами переселяться в Польшу, и, как в Богемии, короли, дворяне и монастыри дают им обширные привилегии. Именно тогда земли, лежащие при слиянии Одера и Варты, отходят к асканийской марке; в то же время две сомкнутые колонны занимают северную и южную границы Польши и сжимают ее как тисками. На севере Померания переходит в руки немцев; на юге Силезия, онемечение которой началось еще в царствование Генриха I Бородатого до нашествия татаро-монголов, окончательно отделяется от Польши. Когда Казимир Великий в 1335 г. отказывается от всяких притязаний на эту провинцию в пользу Иоанна Люксембургского, он лишь официально признает давно свершившийся факт, и господство немцев в той области уже настолько упрочено, что его не поколеблет даже трехвековое владычество чехов. В борьбе между немцами и славянами Силезия является одним из главных форпостов, прикрывающих империю; она окажет последней не меньше услуг, чем область Тевтонского ордена, и в период упадка Германии она не раз оградит ее от непоправимых поражений.
Прилив немцев так велик, что грозит затопить всю страну; Великая Польша и почти вся Малая Польша уже заняты. Но здесь дворянство, по крайней мере, вовремя замечает опасность, грозящую стране, и начинает противодействовать неразумной безучастности королей. Однако города уже сохраняют немецкий характер; таковы Краков, Познань, Львов (Лемберг). Благодаря пробуждению славянского патриотизма, Польша сохраняет свою национальность, но она до конца остается расчлененной и неприкрытой против внешних нападений.
Как и в Богемии, массовый прилив колонистов, подчиняющихся особым законам, влечет за собой упадок старых учреждений. Церковь, искусно пользуясь охватившим общество благочестием, освобождается от юрисдикции общих судов, отвергает право князей на вмешательство в канонические выборы, увеличивает свои владения и освобождает крестьян, живущих в ее поместьях, от подчинения государственным чиновникам. Дворянство отделяется от остальной части нации, становится наследственным, присваивает себе исключительное право на ношение оружия и образует конфедерации, которые предписывают королям свои требования. Пройдет, конечно, еще не один век, прежде чем оно закончит свои завоевания, обратит крестьян в рабство и установит свою опеку над королевской властью; но уже с этих пор политический строй Польши, в некоторых существенных пунктах еще расходящийся с немецким феодализмом, основывается на идеях привилегии и иерархии.
Основание Тевтонского ордена.Поглощенные своими внутренними распрями, поляки не нашли в себе мужества даже для того, чтобы продолжать борьбу с языческими племенами, которые опустошали их северные и восточные границы, и благодаря их неразумию честь обращения этих народностей в христианство досталась иностранцам. Поляки жестоко поплатились за эту беспечность.
Побережье Балтийского моря от Вислы до Прегеля со II в. н. э. было заселено летто-литовскими племенами, которые древнейшие летописцы называют пруссами (Prusi, или Prutheni), что обозначает, быть может, «рассудительные». Немногочисленные, разделенные на колена, которые сильно отличались друг от друга по языку и даже по происхождению, пруссы до истребительной войны с немцами, ожесточившей их нравы, отличались, по-видимому, мягким характером. Они стояли на очень низком уровне культуры, поклонялись силам природы и, будучи защищены болотами и лесами, которые делали их убежища почти недоступными, не имели ни политической организации, ни постоянного главы.
Пруссы, беспрестанно воевавшие с поляками, после смерти Болеслава Кривоустого перешли в наступление, и их набеги были более разорительны, чем опасны. Первый прусский епископ, Христиан (ум. в 1242 г.), приобрел среди них довольно много прозелитов, но его успехи раздражили язычников, которые вслед за тем несколько раз опустошили Померанию, Мазовию и Куявию. Крестовые походы разожгли их ненависть к христианам, не приведя ни к какому прочному результату; Христиан и поляки поняли, что для покоре ния пруссов необходимо водворить среди них постоянную и всегда готовую к борьбе вооруженную силу.
Мы видели выше, при каких условиях возник Тевтонский орден. Четвертый великий магистр ордена Герман фон Зальца, понял, что все походы против сарацин неминуемо обречены на неудачу, и стал искать в другом месте более удобную арену для военной деятельности. Андрей II Венгерский отдал ему юго-восточную часть Трансильвании; но его замыслы встревожили венгров, и Андрей II, раздраженный тяжким поступком Германа, отобрал у него свой дар (1224). В том же году поляки призвали его к себе на помощь против пруссов. Однако прошло несколько лет, преж де чем обе стороны пришли к соглашению. Епископ Христиан и герцог Мазовецкий Конрад, будучи недовольны чрезмерными требованиями Тевтонского ордена, основали в Добржине новый орден «Христовых воинов в Пруссии»; но «добржинские братья» действовали неискусно и терпели поражения. Так что Конрад в конце концов вынужден был согласиться на условия Германа. По договору, заключенному в Леслау (1230), он уступил Тевтонскому ордену Кульмскую землю, то есть область между Древенцом и нижней Вислой; он даже не оговорил ясно верховных прав Польши. Мы видели выше, как император Фридрих II, папа Григорий IX и Иннокентий IV воспользовались этой ошибкой. Владения ордена сделались феодом церкви св. Петра.
Орден тотчас принялся за завоевания и, подкрепляемый крестоносными ополчениями, которые почти ежегодно прибывали из Германии, быстро одержал ряд побед. Он занял правый берег Вислы, затем часть Вармии; страна начала заселяться немецкими колонистами, возник ряд городов: Кульм, Торн, Мариенвердер, Эльбинг. Между тем могущество ордена удвоилось благодаря его соединению с орденом меченосцев, который передал ему свои обширные владения.
Меченосцы.Восточное побережье Балтийского моря было занято народами финского (эсты, ливы и корсы) и литовского племени (летты, селлы и семигалы). Одно время они были подвластны Ярославу, который основал здесь Юрьев (Дерпт) на Эмбахе, и Владимиру Мономаху; но в общем они без большого труда отстаивали свою независимость против русских, взоры которых были в то время обращены не на Балтийское, а на Черное море. Крещение этих народов, начатое, но оставленное славянами, было доведено до конца немцами.