Эпоха крестовых походов
Шрифт:
Но именно в этот период ее успехи были внезапно прерваны анархией, которая после падения Гогенштауфенов на несколько веков воцаряется в Германии; в то же время в Польше, Богемии и Венгрии начинается сильная национальная реакция, которая, хотя и не заглаживает вполне следы прежних поражений, но грозит уничтожить некоторые успехи, казавшиеся наиболее обеспеченными, и надолго останавливает наступательное движение Германии на Восток.
Глава 13
Юго-Восточная Европа в эпоху крестовых походов (1095–1261)
Династия Комнинов. — Захват власти Андроником. — Династия Ангелов. — Роль толпы в этих переворотах. — Ослабление римско-византийского патриотизма. — Недостатки государственного строя Византии. — Дробление империи. — Социальное положение страны. — Колонат и рабство. — Муниципальная администрация. — Церковь. — Преследование еретиков. — Монахи-разбойники. — Промышленность и торговля. — Вымогательства фиска. — Вымогательства чиновников. — Экономический упадок империи. — Военный флот. — Армия. — Византийская цивилизация. — Блеск Константинополя.
Династия Комнинов.Почти все государи из династии Комнинов были люди энергичные и деятельные, смелые и настойчивые в своей политике, честные в своей личной жизни. Алексей I без устали воевал на берегах Адриатического моря с норманнами обеих Сицилии, во Фракии с печенегами, узами и куманами, в Малой Азии с турками-сельджуками, наконец, он отвратил опасность, которой грозил Византии первый крестовый поход. Его сын, Иоанн I (1118–1148) по прозванию Калоян, то есть Иоанн Добрый, без устали носится от границ Азии к границам Европы, разбивает печенегов у Берреи и с иконой Богоматери во главе своих колонн прорывает цепь их повозок (1122), обращает в бегство сербов (1123) и венгров (1124), возвращается в Азию, чтобы отнять у сельджуков (1126–1137) и у армян (1137) их завоевания, и умирает во время похода в Киликию.
Еще более блестяща военная доблесть его сына Мануила I (1143–1180). Тотчас после коронования он предпринимает поход против сельджуков, гонит их султана до Икония, нападает на них на пути к их столице, почти один, в императорской одежде, бросается в их ряды, на обратном пути, безоружный, получает рану и лишь к ночи возвращается в свой лагерь (1146). Ускользнув от опасностей второго крестового похода, он отправляется осаждать цитадель Корфу, которую отняли у него норманны; он предпринимает самые рискованные атаки, бросается на приступ сам-друг с мегадуком Контостефаном, и ядро катапульты ранит его в спину (1149). В следующем году он подвергается внезапному нападению печенегов и спасается с раной в щеке. В 1164 г., переезжая через Дунай и заметив, что одна из его лодок тонет, он бросается в реку, чтобы спасти ее. В 1176 г., предприняв поход против Икония, он неосторожно углубляется в Мириокефаль-ское ущелье близ устьев Меандра; турки осыпают греков градом стрел, конница смешивается с пехотой — армия погибает, почти ни один из военачальников не остается в живых, и неверные показывают Мануилу на конце копья голову его племянника Иоанна Ватациса; император бросается в самую гущу турок, и к вечеру ему удается проложить себе дорогу. Этими подвигами он показал своим латинским союзникам и крестоносцам, что не они одни могут похвастать храбростью и даже безрассудством; относясь к делу крестового похода так же страстно, как и они, ведя всю свою жизнь священную войну, которой они отдавались лишь порывами, истинный воин Христа, столь же отважный, как паладины рыцарских поэм, он опроверг легенду о вырождении и трусости греков. Он соперничал с ними на турнирах, которые до тех пор представляли собой чисто латинское мероприятие и на которых рыцарь получал свое высшее посвящение. На турнире 1156 г. в Антиохии Мануил вышел на арену с принцами своего дома и в свалке, где «одни опрокидывались навзничь на круп своей лошади, подняв ноги вверх, другие падали ниц на шею коня, тот падал с лошади, другой бросался в бегство от вражеских копий, прикрыв лицо щитом, где хлопали знамена в руках несущихся галопом всадников, — в этих играх, полных такого разнообразия и изящества, что казалось, будто Венера соединилась с Марсом и Беллона с Грациями, среди страстного соперничества греков, горевших желанием одержать верх над латинянами, и тех, которых приводила в негодование мысль, что греки могут победить их, — император Мануил одним ударом опрокинул двух западных рыцарей» (Никита). В Константинополе западные турниры скоро начали вытеснять с ипподрома те цирковые игры и борьбу партий, которые в течение стольких веков увеселяли и волновали население главных городов империи.
Мануил ввел даже в национальных войсках западное вооружение: маленькие круглые щиты были заменены большими щитами, прикрывавшими все тело, короткие и ломкие дротики — длинными копьями.
Если исключить религиозное различие, греческая империя все более уподоблялась Западу. Прошло то время, когда базилевс боялся брачных союзов с «варварами». Мануил Ком-нин женился на свояченице немецкого императора Конрада III, Берте Зульцбахской, которой он дал греческое имя Ирина; после ее смерти он искал руки католички принцессы Триполийской, затем женился на антиохийской принцессе Марии. Свою дочь Марию он обручил с братом венгерского короля Белой, затем выдал ее за Ренье, второго сына мон-ферратского маркиза Вильгельма. Для своего двухлетнего сына Алексея он просил в жены одну из дочерей Фридриха Барбароссы; когда Алексею минуло 12 лет, он обручил его с 8-летней дочерью французского короля Людовика VII, Агнесой, или Анной (1180). Таким образом династия Комнинов вступила в семью великих западных держав.
Благодаря доблести этих первых Комнинов, а также благодаря их дипломатическому искусству, которое часто одерживало верх над плутнями венецианцев и коварством норманнов, границы империи оставались почти нетронутыми и были даже возвращены некоторые из утраченных владений. От Южной Италии и Сицилии Византия окончательно отказалась: в 1138 г. последний итальянский город империи, Неаполь, открыл свои ворота норманнам. Кроация перешла под власть венгров; Далмацию оспаривали друг у друга венгры и венецианцы; Сербия сохранила свою независимость, но Болгария оставалась подвластной императору, и Дунай по-прежнему служил границей империи. Все Эгейское море, все его острова — даже Крит, Родос и Кипр — зависели от Византии, равно как и восточное и южное побережья Черного моря, от Херсонеса на Крымском полуострове до Кавказа, от Кавказа до Самсуна (единственного берегового пункта, занятого сельджуками), от Самсуна до Босфора. Греческие владения в Малой Азии, граница которых со стороны Икония, правда, часто менялась, простирались до Амастриды по ту сторону Бруссы и Меандра. Киликию греки еще оспаривали у армян.
Внутри единство империи оставалось ненарушенным. Быть может, албанские шкипетары, потомки древних пелазгов, славяне, майноты и цаконы Пелопоннеса и валахи, жившие на Балканах, Родопе и Пинде, не платили постоянно податей, но все признавали верховную власть самодержца. Даже правителей далекого Трапезунда он держал в покорности.
Захват власти Андроником.Это положение дел разрешилось внутренней революцией. Когда Мануил умер (1180), власть перешла к его 12-летнему сыну Алексею II, провозглашенному императором, и к молодой регентше, Марии Антиохийской. Вокруг красивой вдовы толпились поклонники. Она приблизила к себе протосебаста Алексея и предоставила ему полную власть в государстве. Образовался заговор, во главе которого стали принцы и принцессы императорской фамилии. Будучи выданы, они, чтобы спасти свою жизнь, возмутили народ и заперлись в храме св. Софии, где были осаждены войсками регентши. Дело кончилось соглашением и амнистией.
Этой смутой решил воспользоваться Андроник Комнин, двоюродный брат покойного императора; как почти все члены этой фамилии, он был энергичен, храбр и умен; он сопровождал Мануила во многих походах. Но все его достоин— ства омрачались безграничным честолюбием, распутством и жестокостью. Мануил вынужден был удалить его от двора, для чего назначил его правителем одной из областей на границе Кроации (1151), затем в Киликии. Ему дали титул цезаря, чтобы он мог жениться на Констанции, вдове Раймонда Антиохийского, но он предпочел жениться на Филиппе Ан-тиохийской, сестре императрицы Марии, затем бросил ее и женился на вдове иерусалимского короля Феодора. Два раза он пытался умертвить Мануила. Он вступал в заговор сначала с венграми, потом с турками, затем был снова прощен и назначен правителем Энона на Черном море. После этого немолодой уже Андроник, казалось, остепенился; он усвоил манеры серьезного и благочестивого человека и начал писать богословские трактаты. Узнав о константинопольском мятеже, в котором были сильно замешаны его сыновья, Мануил и Иоанн, он взял на себя роль защитника нравственности, оскорбленной дурным поведением императрицы, и покровителя молодого базилевса, притесняемого любовником его матери. Императорский флот перешел на его сторону. Народный мятеж открыл ему ворота столицы. Он велел выколоть глаза протосебасту Алексею, потом со слезами бросился к ногам молодого государя, посетил могилу Мануила и оросил ее слезами. Алексей II был коронован при жизни своего отца; Андроник короновал его вторично, причем сам нес его на руках в церковь. Затем он обвинил императрицу в том, что она навлекла на страну венгерское нашествие, и заставил молодого государя подписать смертный приговор своей матери, которая была задушена и брошена в море. Еще раньше были отравлены дочь Мануила, Мария, и ее муж, цезарь Иоанн. Вожди знати были ослеплены. Погибли даже те, которые оказали помощь Андронику в его предприятии. Узурпатор оставил молодому базилевсу внешние признаки власти, поощрял его вести веселый образ жизни и окружил его стражей. По настоянию толпы, сенат вынужден был признать Андроника императором, соправителем своего воспитанника. Он лицемерно противился этому и как бы против воли короновал себя в храме св. Софии; здесь он возобновил свою клятву охранять и поддерживать Алексея II. Спустя несколько дней молодой государь был задушен в своей постели. Андроник, по преданию, топтал его труп ногами, велел отрезать ему голову и бросить тело в море при звуках музыки (1183). Устрашенный синод даровал убийце полное отпущение.
Затем 60-летний тиран женился на 11-летней невесте Алексея II, Агнесе Французской, сестре Филиппа Августа. Новые казни обрушились на аристократию. Соседние государства наполнились беглецами, которые подстрекали их к войне против узурпатора, осаждая просьбами сицилийского короля, папу, немецкого императора, венгерского короля, иконийского султана и христианских государей Палестины. Андроник удвоил свою энергию и жестокость. Исаак Ангел был осажден в Никее; Андроник обещал жителям амнистию, но, вступив в город, велел перебить всех, кроме Исаака Ангела и епископа. Та же участь постигла Бруссу и Лопадион. Побочный сын императора Мануила, Алексей, был ослеплен, его секретарь Мамал — сожжен живым. В то время венгры и сицилийцы опустошали провинции. Некто Исаак Комнин провозгласил себя независимым на острове Кипре и одел пурпурные сапоги. Взбешенный Андроник издал указ, который осуждал на смерть всех пленных, взятых в гражданской войне, всех, кто уже был ослеплен, а также их родственников и друзей. Непонятно, почему он пощадил своего никейского пленника Исаака Ангела. Вероятно, тирана успокоил его беспечный характер.
Один отшельник по имени Сет, занимавшийся магией, предсказал ему, что не позже сентября 1185 г. его сменит на престоле этот самый Исаак. Андроник только посмеялся над этим. Но во время одной отлучки Андроника его главный советник Агиохристофорита счел нужным арестовать Исаака. Последний, будучи пробужден от своей беспечности близостью опасности, решил защищаться; вооружившись мечом, он прорвал стражу, бросился на Агиохристофориту и разрубил ему голову. Затем он бежал в храм св. Софии и призвал народ к оружию. Тюрьмы, наполненные вождями знати, были отперты. Исаака посадили на коня, бежавшего из царской конюшни и покрытого пурпурным чепраком, и провозгласили императором. Подоспевший тотчас Андроник сделал попытку запереться в своем дворце, но толпа разбила ворота. Он попытался бежать в лодке, но был схвачен Исааком и отдан на волю рассвирепевшей толпы. Благодаря его крепкому телосложению, его муки длились несколько дней; ему вырвали бороду, разбили зубы, отрезали руку, выкололи глаз, затем бросили голого в темницу, потом возили по городу на паршивом верблюде, забрасывали камнями и обливали кипятком; потом его привели на ипподром и повесили за ноги; солдаты забавлялись тем, что кололи и резали его. Поднося ко рту свою обрубленную кисть, он беспрестанно повторял: «Господи, помилуй меня! Зачем ломаете вы поломанный тростник?» Так прекратилась славная династия Комнинов (1185).