Эпоха крестовых походов
Шрифт:
Социальное положение страны.Это явление было подготовлено продолжительной социальной эволюцией. Мы видели, какие усилия употребляли императоры Х в., чтобы помешать крупным собственникам (династы) в областях забрать в свои руки землю мелких собственников (пенеты) путем ли прямого захвата или под видом коммендации, — чтобы остановить рост церковного и монастырского землевладения, — одним словом, чтобы предупредить исчезновение того среднего класса, тех атратштоа, которые держали от императора нечто вроде небольших феодов с условием военной службы и составляли ядро национальной армии. Достаточно, чтобы власть ослабела, и узурпации, против которых она боролась, в силу естественного закона усиливаются. Императоры XI и XII вв. прилагали все усилия к тому, чтобы покровительственные законы соблюдались; однако ни от Комнинов, ни от Ангелов до нас не дошло ни одной новеллы , относящейся к этому предмету.
Напротив, они постоянно утверждают и обеспечивают владения, привилегии и иммунитеты церквей и монастырей. Алексей I уступает монаху Христодулу остров Патмос для основания на нем обители (1088). Мануил лишает монастыри и церкви права увеличивать их наличные владения; но он приказывает, чтобы эти владения были на вечные времена включены в их домен, хотя бы они владели этими землями без законных прав или на основании неполных и неточных документов; это значило ликвидировать прошлое — ликвидировать в ущерб светским землевладельцам, особенно мелким собственникам, крестьянам, лишенным своего имущества или своей свободы; это значило, в сущности, освятить узурпации, насилия, обманы, подделку документов («Новеллы» 1148 и 1158 гг.). «Описатели земли», составляя перепись недвижимым имуществам св. Софии, присвоили часть их фиску: Мануил велел вернуть их храму (1159). Ватацис запрещает начальникам областей и агентам фиска вступать после смерти митрополита или епископа в его владения («Новелла» 1229 г.). Все эти государи чувствуют необходимость опереться на церковь. А так как церковные земли все еще были свободны от всяких повинностей, то их рост обуславливал все большее обеднение казны, ослабление армии и обременение народа.
Колонат и рабство.Положение крестьян было различно и зависело от провинции, расы и даже топографического положения области. В тех областях, где закон имел полную силу, оно лишь немногим отличалось от положения древнего римского колона; в областях, где воля правителя была сильнее закона, оно почти совпадало с положением западного серва или русского крепостного в XVIII в. Когда являются западные завоеватели, земля в Византийской империи обрабатывается классом людей, которых они без колебания отождествляют с французскими вилланами. Церкви, особенно фессалоникийская, имели своих рабов, гиеродулов . Кроме крестьян, более или менее прикрепленных к земле, существовали настоящие рабы, состоящие из пленных латинян и восточных славян, подобно тому, как в мусульманских странах работорговля пополнялась латино-греческими пленными, а в латинских странах (например, в Венеции) — восточными или греческими пленниками 1. Работорговля пополнялась также из-за добровольного перехода в рабство (люди продавали себя за три обола, говорит Киннам) и продажи детей их родителями. Следуя традициям римско-византийского права, императоры стараются смягчить положение рабов и облегчить им выход на свободу. «Новелла» Алексея I (1094) постановляет, что если раб требует освобождения, то свидетельские показания, говорящие против раба, недействительны; напротив, свидетелям, которых выставит раб, должно верить по клятве. Тот же закон постановляет, что церковь должна благословлять брак раба, так как рабское положение никого не может лишить благодеяний веры; если господин отказывает своему рабу в разрешении на церковный брак, то раб тем самым приобретает свободу. Один закон Мануила, приводимый Киннамом, объявляет свободными всех, кто впал в рабство по той причине, что нужда заставила их продать себя, или потому, что они вынуждены были ради насущного хлеба обрабатывать чужую землю в рабском положении. Киннам прибавляет, что этот император «хотел повелевать над свободными римлянами, а не над рабами». Если этот закон действительно исполнялся, то он должен был глубоко изменить положение целых миллионов людей.
Все эти факты показывают, что под влиянием римско-византийского законодательства и христианских идей в греческом обществе совершалась эволюция, делающая ему большую честь. Оно продвигалось вперед тем же шагом, как и наиболее передовые западные страны. Эта эволюция замедлялась лишь теми беспрерывными бедствиями, которые угнетали это общество, — нашествиями варваров, морским разбойничеством и революциями.
Муниципальная администрация.Древние римские города с их куриями юридически исчезли: Лев VI лишил их в пользу центральной власти всех административных прав, которыми они располагали. Между тем центральная власть была уже не в состоянии не только управлять, но и защищать. В X в. в городах и селах образуется нечто вроде коммун , аналогичных французским коммунам XI в. Средние классы и бедные собственники соединяются в общины с целью противодействовать гнету богатых и сильных. В городах происходит социальная борьба, о которой мы имеем лишь смутные сведения. В Фессалонике эти носят в XI в. название буржуа. В Корфу один из низших городских классов, «голые», в 1147 г. из ненависти к архонтам, то есть знатным, выдают крепость сицилийцам. Вне городов несколько деревень объединяются вокруг одного местечка, которое они признают своим центром, и новеллы в конце концов узаконивают это название. Эти городские и сельские общины имеют своих выборных правителей. Они избираются непосредственно членами коммуны, то есть всеми свободными людьми. Кроме того, эти магистраты творят суд и собирают налоги. Таким образом, одна и та же причина — ослабление центральной власти — породила и нечто вроде феодализма, и подобие коммун.
Церковьвсе еще стоит в тесной зависимости от императора. Последний старается поддерживать в ней строгую иерархию: одна новелла (1082) Алексея Комнина постановляет, что надзор патриарха должен простираться на все монастыри, находящиеся в его диоцезе, притом как на их светские владения, так и на духовное ведомство; дарения, получаемые монастырем, должны вноситься в его бревиарий, но предварительно следует испрашивать для этого разрешение патриарха, хотя бы игумен уже раньше получил это право принять их. Другой новеллой (1087) император запретил возводить епископство на высшую ступень, то есть обращать его в архиепископство или митрополию, без согласия патри-
В двух других новеллах Алексей I старался упорядочить истему церковных назначений и выборов и сколько-нибудь обеспечить постановку религиозного преподавания в империи. Он принимает меры к тому, чтобы лучшие и наиболее образованные не были оставляемы в стороне при выборах и чтобы их места не занимали более молодые и менее достойные. Он приказывает составить список всех клириков, указать ему на тех, которые выделяются своей образованностью и чистотой нравов, а остальных исключить из состава духовенства. Магистры или доктора должны получать по три ливра серебра и по пятьдесят мер пшеницы; но они обязаны обучать народ как догматам православной веры, так и правилам нравственности.
Исаак Ангел постановляет (1187), что церковные выборы должны считаться действительными лишь в том случае, если в избирательное собрание были призваны все священники, живущие в данном городе: они должны присутствовать лично и не могут подавать голос письменно. Мануил (1173) запрещает провинциальным прелатам жить в столице и грозит удалить их оттуда силой.
Таким образом, выборы еще существовали. Однако при назначении патриарха преобладающую роль играет воля императора, хотя при этом случае собирается синод и соблюдаются некоторые формальности. Синод чрезвычайно послушен; мы видели, как он отпустил Андронику грех убиения Алексея II.
Эта церковь богата и могущественна; в провинциях ее сановники иногда становятся вождями народа, как, например, митрополит Евстафий, бывший как бы президентом Фессалоникийской республики, или Михаил Акоминат, руководивший защитой Афин против Льва Сгура и расставлявший боевые орудия на стенах. Но эта церковь, вопреки предписаниям Алексея, мало заботится о просвещении народа, который в некоторых округах все еще коснеет в язычестве. Она вполне поглощена заботой об обрядовой, формальной стороне религии и пренебрегает духом.
Богословские споры, волнующие Грецию в эпоху Ком-нинов, крайне жалки; они вертятся главным образом вокруг вопроса о том, остается ли тело Христа в пресуществленной форме нетленным.
Преследование еретиков.Терпимости в этой церкви так же мало, как в западной; в борьбе с манихейской и богомильской ересью она прибегает к помощи светской власти. При Алексее I были жестокие гонения; Анна Комнина рассказывает о том, как на ипподроме были зажжены костры, «пламя которых поднималось до небес», и как ересиарх Василий сам бросился в огонь (1110). Армянский летописец Матвей Эдесский утверждает, что 10 тысяч еретиков были брошены в море, в том числе родная бабка Алексея I. Именно за эти благочестивые подвиги Анна Комнина дает своему отцу имя «тринадцатого апостола» и признает его «выше Константина». В 1143 г. при Мануиле собор снова осудил богомилов на сожжение.
Монахи-разбойники.В то время, когда большинство духовных жило в невежестве и праздности, истребляя драгоценнейшие рукописи и даже сочинения отцов церкви, как вещи бесполезные для монахов, а другие, не довольствуясь 3 тысячами эпитимий, перечень которых составил Христо-дул, как настоящие факиры православия подвергали себя невероятным истязаниям и живьем закапывали себя в землю по колена, «чтобы уподобиться столбам», — в церкви были и менее безвредные элементы. Убегая из монастырей, монахи составляли вооруженные шайки, бродили по Македонии, Пелопоннесу и островам Ионического моря, вели религиозную пропаганду на свой лад, поддерживали «священную войну» против туземцев-язычников или манихеев и проповедовали священную войну против латинян. Тщетно монах Христодул писал от имени Алексея I, тщетно последний в своей новелле о церковных выборах напоминал им каноны, относящиеся к монахам, которые бродят по селам и городам. Напрасно Евстафий Фессалоникийский в царствование Алексея II приказывал им вернуться в их кельи и приводил им в пример святых монахов Византии и островов Пропонтиды. Одна записка Евстафия показывает, что эти бродячие шайки сделались для областей настоящей «египетской казнью». Эти люди в черной одежде (меланхлены), вооруженные луками и железными палицами, сидя на арабских скакунах, с соколом в руке и лютыми псами впереди, охотились на людей и неслись по стране, «как настоящие демоны». Они убивали всякого, кого подозревали в приверженности к язычеству или ереси, особенно же тех, чьи земли прилегали к их владениям. Они грабили и порабощали крестьян. Они выставляли напоказ свое презрение к священникам и особенно епископам, называли последних , поносили их в глазах народа, как бесполезных людей, грабили или присваивали себе их поместья. Они надували простаков, чтобы овладеть их имуществом, продавая им место в раю и забавляя их ложными чудесами и видениями. Вскоре они начали принимать в свои шайки бродяг, ткачей, матросов, портных, медников, нищих, воров, даже святотатцев и отлученных, и распространились по областям, как «мрачные тучи». Мы не знаем, когда прекратились грабежи этих шаек, руководимых аббатами. Таким образом, в церкви, как и в империи, наряду с крайней утонченностью господствует крайнее варварство.