Эпоха Обамы. Наши интересы в Белом доме
Шрифт:
Было непонятно лишь, справятся ли с ролью лидера европейские державы. Операция «Одиссея» была передана в ведение НАТО. Однако, как писал The Economist, «в Североатлантическом альянсе – разброд и шатание. Американцы рассчитывают переложить все тяготы и расходы, связанные с вооруженным конфликтом, на европейских союзников, европейцы же уверены, что Америка рано или поздно возглавит операцию» [533] . Франция и Британия основной задачей международной коалиции считали свержение Каддафи, Турция – единственная мусульманская страна НАТО – ставила им палки в колеса, не желая признавать право союзников наносить точечные удары по стратегическим объектам, тяжелой технике и артиллерии ливийцев.
533
The Economist. 2011. April. 14.
Большинство европейских стран раздражали амбиции Николя Саркози, который утверждал, что Париж не будет подчиняться командам из Брюсселя, поскольку НАТО играет в ливийской операции чисто техническую роль и не
534
Der Spiegel. 2011. Apr. 5.
Критики операции «Одиссея» не понимали также, кто будет ее спонсировать. Два ближневосточных конфликта и так являлись непосильным бременем для американской казны, и на третий у Вашингтона практически не было денег. Европейские страны в 2011 году были вынуждены существенно сократить свои военные бюджеты, и, если бы ливийская эпопея затянулась, могли просто вылететь в трубу. К тому же было неясно, чего, собственно говоря, добиваются западные страны. Хотят ли они установить в Триполи марионеточный режим, взять под контроль нефтяные месторождения, создать форпост в Северной Африке, или крестовый поход в ливийскую пустыню – это непродуманная бесполезная авантюра, ввязаться в которую США и Европа решили с досады оттого, что события в арабском мире развиваются совершенно не так, как им бы хотелось: лояльный Мубарак вынужден уйти, а непредсказуемый и эпатажный Каддафи, которого американские политологи окрестили «Вуди Алленом мировой сцены», продолжит мозолить им глаза.
Конечно, у союзников были неплохие шансы быстро разделаться с армией «ливийского диктатора». Ведь хроническое недоверие к военным и политические идеи народовластия привели к тому, что армии в обычном понимании этого слова в Ливии не было – был набор бригад, более или менее боеспособных. Об их боеспособности можно было судить хотя бы по войне с Чадом 1983–1987 гг., когда ливийские войска не смогли одержать победу над плохо вооруженным малочисленным противником.
В конце весны – начале лета 2011 года положение Каддафи становилось все более шатким. На саммите «восьмерки» в Довилле, который проходил в конце мая, традиционный союзник Ливии – Россия – присоединилась к западным державам, требующим, чтобы лидер ливийской революции уступил власть повстанцам. Мятежное правительство в Бенгази говорило об «агонии ненавистного полковника», на сторону оппозиции переходили высокопоставленные ливийские военные: офицеры и генералы, утверждавшие, что правительственные войска парализованы ударами НАТО и режим потерял возможность финансировать армию. Однако Каддафи не унывал. Не зря же многие эксперты называли его «политиком, который не знает себе равных в борьбе за выживание». Он обратился с просьбой о посредничестве к Греции и даже потребовал у правительства Йоргоса Папандреу разморозить счета ливийских чиновников. Кроме того, Каддафи отправил письмо в американский конгресс, в котором указал «благородным представителям Республиканской партии», что Соединенные Штаты берут на себя львиную долю расходов на операцию в Ливии и «американские налогоплательщики вынуждены отдуваться за своих европейских собратьев» [535] . Таким образом, Каддафи всеми возможными способами пытался посеять рознь в западной коалиции. И, как писала газета The Huffington Post, «семена его падали на хорошо взрыхленную почву. Ведь ливийская военная кампания постепенно становилась для трансатлантических союзников настоящим яблоком раздора» [536] . Очень показательной в этом смысле стала прощальная речь Роберта Гейтса, которую он произнес в Брюсселе 10 июня 2011 года за три недели до того, как покинуть пост главы Пентагона. «Вы надеетесь отсидеться в сторонке, – обрушился он на представителей европейской военной элиты, – переложив всю ответственность на Соединенные Штаты. И хотя операция в Ливии проводится в европейских интересах, доля США в военных расходах НАТО возросла сейчас до 75 %. И если так будет продолжаться, новые американские лидеры, которые уже плохо помнят эпоху холодной войны, махнут рукой на союзнические обязательства перед Европой» [537] .
535
Congressional Record. 112th Congress (2011–2012).
536
The Huffington Post. 2011. June. 4.
537
http://www.defense.gov 2011. June. 10.
Каддафи, конечно, рассчитывал, что те политики на Западе, которые охотятся за его скальпом, окажутся в меньшинстве, Америка прекратит бомбардировки накануне президентских выборов, а европейские союзники ничего не смогут сделать в одиночку. И тогда правительственным войскам не составит труда разгромить повстанцев. Ведь позиции Каддафи в Ливии по-прежнему были сильны. И хотя отдельных чиновников Западу удавалось склонить к измене, вожди бедуинских племен сохраняли верность создателю Джамахирии. «Кодекс чести бедуина, – писал The Economist, – запрещает ему предавать человека, которому он служит. И Каддафи вполне может рассчитывать на западные ливийские племена» [538] . «Люди сжигают себя, чтобы свергнуть режим, а мы готовы сжечь мир, чтобы защитить нашего лидера», – говорили его сторонники.
538
The Economit. 2011. June. 16.
Однако политологи были убеждены, что на востоке Ливии Каддафи уже вряд ли когда-нибудь восстановит свою власть. Ведь именно ради того, чтобы отбить у него восточные нефтеносные провинции, США и ЕС ввязались в ливийскую авантюру (неслучайно нефтеналивные порты Брега и Рас-Лануф стали главным яблоком раздора: они трижды переходили из рук в руки). «Сотрудники ЦРУ финансировали повстанцев, многие из которых были связаны с «Аль-Каидой», – говорил влиятельный республиканец Пол Крейг Робертс, – поскольку понимали, что в противном случае Америка может проиграть в схватке с Китаем за Черный континент. Поддерживая «свободолюбивых жителей Бенгази», США надеются замедлить создание Chinafrica, и на востоке Ливии они наверняка создадут независимое государственное образование, которое разорвет все сделки с Пекином» [539] .
539
Press TV. 2011. April. 17.
Что же касается остальной территории страны, ястребы считали, что сохранение Каддафи у власти, пусть и в усеченной Ливии, будет воспринято как поражение Запада. «Главное, – писал The American Thinker, – чтобы Обама не пошел у них на поводу и вовремя остановился. В конце концов, многие американские президенты завершали военную миссию, добившись лишь промежуточных целей. Здесь можно вспомнить и операцию Кеннеди в Заливе Свиней, и действия Рейгана в Ливане» [540] .
540
The American Thinker. 2011. April. 17.
Если дело все-таки закончится падением берберского льва, политологи призывали западные державы не повторять иракских ошибок, зачищая ливийский госаппарат от сторонников Каддафи. Ведь, несмотря на то что поначалу Соединенные Штаты объявили баасистов вне закона, со временем они стали единственной силой, на которую можно опереться в Ираке. «Не желая второй раз наступать на те же грабли, – писал The Economist, – западная коалиция не возражает против того, что в Национальном переходном совете Ливии присутствуют люди, когда-то входившие в ближайшее окружение Каддафи» [541] . Что вообще представляет собой ливийская оппозиция на Западе, практически никто сказать не мог. И уже тогда многие предполагали, что мятежники окажутся чудовищем Франкенштейна, как это произошло в случае с афганскими талибами и иракскими шиитами.
541
The Economist. 2011. April. 21.
После начала ливийской операции многие эксперты стали говорить, что Обама продолжает дело Буша, расправляясь со странами, которых неоконы включили когда-то в ось зла. «Если продолжить ряд Ирак – Ливия, – писал журнал The Nation, – следующим звеном должна стать Сирия. Три эти государства очень похожи. В арабском мире это были изгои, не попавшие под влияние США, пережившие длительный период санкций, светские, социалистические, копирующие насеровскую модель державы. И если американцы будут последовательны, а последовательность, как известно, главная добродетель, следующий удар они нанесут по Дамаску» [542] .
542
The Nation. 2011. May. 6.
НА ОЧЕРЕДИ СИРИЯ
Когда глава Всемирного союза мусульманских богословов шейх Юсеф аль-Кардави заявил, что «следующей остановкой революционного поезда станет Сирия» [543] , многие эксперты возражали ему, отмечая, что режим Башара Асада – один из самых стабильных на Ближнем Востоке. Однако в середине марта 2011 года Сирию, действительно охватили беспорядки, которые застали врасплох не только западных политологов, но и местные власти.
Беспорядки начались в середине марта в городе Дераа на юге Сирии. Разъяренная толпа сожгла дворец правосудия, здание местного отделения правящей партии «Баас» и сбросила с пьедестала статую Хафеза Асада. Для властей это стало громом среди ясного неба, и республиканская гвардия во главе с братом президента Махером Асадом устроила в Дерааа настоящую резню. Погибло более ста человек, в город были введены танки, мятежные районы окружены спецназом. Тем временем волнения перекинулись на крупнейший средиземноморский порт страны Латакию и древние западно-сирийские города Хомс и Хама. В старой партийной речевке «Только Бог, Сирия и Асад» фамилию президента заменили словом «свобода». «Страха больше нет», – скандировали демонстранты, опровергая слова знаменитой диссидентки Сухаир Атасси, в начале года назвавшей Сирию «королевством молчания и страха».
543
AI Jazeera. 2011. February. 28.