Эпоха Возрождения
Шрифт:
— Дай-ка мне эту штуку, юноша, — Шима-сан открыла рот и, вывалив длинный язык в чёрных жемчужинах, захватила чёрный гвоздь.
— В сенсорике бабке нет равных, — похвастал Фукасаку-сенсей. — Она сможет определить, где прячется самый главный.
* * *
Как оказалось, Нагато прятался в соседней башне. Плюс Шима вычислила, что к ним приближается ещё одна «марионетка», и «Путь Ада» был захвачен. Не оставлять же врага за спиной.
Сила Пейнов была в их единстве и отсутствии слепых зон, которые перекрывались додзюцу, так что без поддержки других последнего удалось захватить. Не сказать, что легко, так как Джирайе пришлось в итоге прервать технику слияния с жабами из-за слишком большой потери чакры, но они справились. Только маленьких
— Тот длинноволосый использовал призыв жутких тварей, — пока они шли к башне, делился впечатлениями Джирайя. — Кроме всех прочих, вызвал гигантского хамелеона и прятался в нём. Но с помощью сэндзюцу, когда у меня получилось призвать Фукасаку и Шиму, мы смогли уничтожить тварь. Тогда он призвал двух других рыжих. Один из них, толстяк, поглощал чакру, смог поглотить тройной удар огненной лавы жабьего масла. Второго мы быстро вывели из строя, так что его способностей я не понял. Но та информация про связь риннеганов была очень кстати, иначе пришлось бы возиться дольше.
Уже на подступах к башне Наруто ощутил чужую чакру, её было на самом деле много. Впрочем, чего ещё ожидать от человека, который был в состоянии управлять на приличном расстоянии сразу шестью телами и при этом использовать техники минимум В- и А-классов. Одни призывы чего стоили.
Когда они вошли в тёмное помещение, в нос ударил неприятный запах. Так пахло от застарелых гниющих ран и немытого тела. Тьма вырисовывала жутковатый чудовищный абрис, и даже Джирайя, стоящий рядом с Наруто, тихо выдохнул, видимо, тоже не ожидая увидеть своего ученика в таком состоянии.
— Нагато? — обратился дед к худому, полуголому человеку, который был замурован, по-другому и не скажешь, в непонятного вида конструкцию.
Ног не было видно, вместо них стояла странного вида колода, от которой отходили провода, руки Нагато тоже были по локоть зажаты в каких-то усилителях чакры или чём-то подобном. Впалый живот, широкая грудная клетка, в которой можно было пересчитать все рёбра, острые скулы и горящий ненавистью риннеган. Из спины веером расходились чёрные металлические прутья толщиной с руку ребёнка. Наруто подумал, что, возможно, когда этот мужчина говорил о боли, он имел в виду и физическую боль, от которой ежесекундно страдало его тело.
— Джирайя-сенсей, — прошелестел этот высохший скелет, в котором было больше железа, чем мяса на костях. — Вот мы и встретились…
Часть 1. Глава 24. Цена мира
Шисуи ожидал увидеть Нагато, но пророчества из жизни «второго я» совершенно не отображали то существо, которое предстало перед ними. Впрочем, надо полагать, что подруга Нагато — куноичи, управляющая бумагой — была самоучкой. Джирайя когда-то обучил их основам, а потом каждый из тройки Дождя развивал свой дар и уникальную способность самостоятельно. Конан не была ирьёнином и не владела какими-то техниками лечения, а обратиться им было не к кому. Поэтому можно сказать, что, несмотря на уход, перевязки и обработку ран, тело Нагато заживо гнило. И, наверное, причиняло постоянные страдания. Шиноби может отрешиться от боли, терпеть боль, превозмогать боль, но иногда этой боли становится слишком много, и разум повреждается. Хочется и самому делать больно кому-то другому, истязать, пытать. Нарушаются все границы морали. Ломается психика. Было ли это «состояние бога», о котором говорил Нагато?
Поговаривали, что АНБУ в Кровавом Тумане готовили под постоянными пытками, делая из и так сломленных «экзаменом в Академии Тумана» шиноби натуральных психов-берсерков. Типа того же Райги Куросуки, который заживо всех хоронил и оплакивал.
По всему выходило, что этот иссушенный мужчина был младше Джирайи минимум лет на пятнадцать, но даже без особой медицинской печати, внедрённой Орочимару-саном, Джирайя выглядел куда моложе. Но Шисуи прекрасно понимал, почему за столько лет Нагато не позволил хотя бы попытаться исцелить себя. Была в этом, конечно, и здоровая паранойя: они слишком сильно оберегали секрет Нагато как Лидера «Акацуки» и владельца риннегана, но основной причиной было даже не это…
— Ты наказываешь себя, — тихо сказал Шисуи. — Наказываешь себя день за днём. Из-за смерти твоего друга. Ты смотришь в его мёртвое лицо и истязаешь себя вместо того, чтобы жить за двоих, как хотел бы он.
— Ты говоришь о Яхико? — уточнил Джирайя. — Да… Помню. Он был очень позитивным парнем. В нём сиял свет.
— И я убил его, — вклинился в этот разговор Нагато. — Я завидовал ему и убил его.
— Как-то мне не очень верится, — покачал головой Джирайя. — Этого никак не мог сделать Узумаки Нагато, которого я знал. Тот Нагато хотел вырасти, крепко схватить мир и никогда его не отпускать. Я хорошо это помню…
— Вы ничего обо мне не знаете, Джирайя-сенсей! — прищурился Нагато, и от него повеяло жутковатой Ки.
— Вы действительно мало что знаете о ваших учениках, Джирайя-сан, — кивнул Шисуи. — Даже они не знают всего о себе. Например, о том, что их ждал совершенно иной учитель, до которого они не дошли, потому что в вас, Джирайя-сан, взыграло благородство, и вы решили позаботиться о трёх сиротах. Вы никогда не задумывались, отчего они такие сильные и способные? Как в целой стране случайно встретились трое сирот, прониклись друг к другу узами дружбы и, вместо того чтобы просто воровать и жить относительно сытно и спокойно, пошли по зоне военных действий искать «сильного учителя»?
— Эм… — почесал щёку Джирайя. — Вот пока ты этого не сказал, то как-то нет, не задумывался. Ты же помнишь, что… мне было сделано Пророчество насчёт учеников? Я начал их обучать после того случая с нападением шиноби, когда увидел у Нагато риннеган. Великое додзюцу, которое было у самого Рикудо-сэннина.
— Тогда позвольте рассказать небольшую предысторию этой тройки, — Шисуи бросил взгляд на Нагато и убедился, что тот пока нападать не собирается, но спешно собирает чакру. — На самом деле сирот было не трое. Их было много. И даже не все они были родом из Дождя. Ну, сами подумайте, что за способность к оригами в стране, в которой постоянно идёт дождь? Конан и Яхико были близнецами, и полагаю, что родились они в Стране Птицы. Там жил клан Камихито, сгинувший во время Третьей мировой. Женщины того клана умели управлять бумагой. Впрочем, мужчинам такая способность не перепадала, но и они были сильны. В Стране Птицы у клана Учиха есть убежище, когда-то его охранял и содержал в порядке клан Камихито. Мой брат проводил собственное расследование. Около двадцати пяти лет назад Учиха Мадара начал воплощать свой план мести Конохе и собственному клану. Конан и Яхико отправились в Страну Дождя. Кажется, они даже не знали, что являются близнецами…
— Я… — внезапно прервал его Нагато. — Я всегда думал, что Конан любила Яхико. Между ними была какая-то духовная связь.
— Конан всегда любила тебя, Нагато, — хмыкнул Джирайя. — Она восхищалась Яхико, но относилась к нему, скорее, как к старшему брату, а не возлюбленному.
— Зачастую тех, кто владеет додзюцу, обуревает высокомерие и слепота. Люди перестают понимать других людей, и с этого начинается крах, — продолжил Шисуи. — Трёх сирот, которые сдружились и которые были самыми сильными, определили вершить дальнейшую судьбу Страны Дождя. Правда, всем им стёрли и подменили воспоминания, но чувства друг к другу остались. Нагато был сиротой клана Узумаки, его кровь и чакра прекрасно подходили для развития риннегана. Мадара был уже стар и не в силах развить риннеган до нужной степени, кроме всего прочего, пересадки давали определённые бонусы. Так маленький сирота клана Узумаки стал носителем великого додзюцу, которое, по планам Мадары, он сможет носить не слишком долго, угнетая себя и проклиная за смерть близких людей. Потому что с самого начала Мадара внедрил определённые воспоминания. Правда, не всё пошло по его плану, но это уже детали.