Эр-три
Шрифт:
– Давайте поступим иначе, - предложил мне синелицый офицер государственной безопасности, так напугавший меня когда-то.
– Я расскажу Вам об интересном в нескольких словах, а Вы, если чего-то не поймете, просто переспросите, идет?
Я согласился.
– Так вот, о том, что Проекту угрожает диверсия, мы знали давно, еще до первых агентурных сведений, - начал свой рассказ начальник Отдела.
– Уточню: я рассказываю Вам не все, но, sapienti sat, Вам хватит ума для того, чтобы прочитать между строк.
– Во-первых, познакомьтесь: товарищ Куяным Тычканова, лучший мастер по специальным эффектам Ленинградской
– Так Вы не врач!
– догадался я.
– Мне стоило понять это раньше!
– Отчего же – не врач?
– возразила мастер по спецэффектам.
– Вполне себе врач. Просто Вы в Союзе, профессор, здесь разумный человек, отягощенный стремлением к созидательному труду, может получить больше одного высшего образования.
– Товарищ Тычканова, как раз, и обеспечила весь тот невероятный объем специальных иллюзий, которые так замечательно ввели в заблуждение всех фигурантов дела, - взял слово полковник Мотауллин.
– И меня?
– поразился я.
– И Вас, - согласно кивнул офицер.
– Так вот, о том, что диверсия будет, мы, скорее, догадались по предыдущему опыту, - продолжил начальник первого отдела.
– Специалисты наших западных партнеров точно не оставили бы без внимания столь эпохальную возможность навредить нам с минимальной затратой сил и ресурсов.
– Несколько позже наш агент в... Впрочем, это Вам неинтересно и незачем, - я придерживался иного мнения, но благоразумно промолчал. Собеседник продолжил.
– В целом, о том, что на Проект будет внедрен сверхценный агент глубокого залегания, мы узнали чуть позже, но заранее. Еще нам было известно, что он, агент, обязательно будет зооантропоидом.
– Дайте подумать, - мне надоело просто так слушать, и я, в неистребимой своей привычке умничать, перебил собеседника.
– Это я, товарищ Ким, Дэннис Николас Хьюстон...
– И еще десяток фигурантов, с которыми Вы, профессор, просто не успели познакомиться. Была, конечно, мысль попросту всех вас арестовать и тщательно допросить, однако в Центре решили иначе: началась оперативная игра.
– Как же тогда быть с моими, скажем так, ментальными проблемами? Как они сюда вписываются? Все эти провалы в памяти, страшные сны, потеря, во всех смыслах, ориентации?
– мне становилось все интереснее.
– Профессор, а Вам часто кажется, что весь мир крутится вокруг Вас одного?
– вновь подключился полковник Мотауллин.
– Спешу Вас расстроить, это немного не так. И Ваши проблемы, этот, деактивированный уже, конструкт, никакого отношения к нашей шпионской истории не имеют. Разве что, сны Ваши... Потребовались некоторые дополнительные ресурсы для того, чтобы в этом доподлинно убедиться, а также нивелировать воздействие действительно имевшего место наведенного пробоя энтропии, каковое воздействие, как теперь ясно, инициировал американский шпион. Если же не считать снов, все это – полностью случайное совпадение, хотя классики и учат нас тому, что случайность – частный случай закономерности.
– Кстати, милиция общественной безопасности города Мурманска передает Вам привет, наилучшие пожелания и предложение поработать некоторое время в качестве привлеченного специалиста: инструктором по рукопашному бою. Бандитов наших Вы отделали – любо-дорого, ближайшие
– Так это были не ваши люди?
– подозрительно уточнил я. Волшебный туман, окруживший вашего покорного слугу, не просто не рассеивался, он становился все гуще и плотнее, и где-то в нем уже стали звучать высокие голоса Славных Соседей.
– Не наши. Ну как, почти, - пояснил собеседник.
– Уголовники-то они полностью настоящие, но использовали их мы, и, конечно, втемную. Со своей стороны должен пояснить, что ситуация полностью контролировалась нашими сотрудниками, и даже покупка Вами запрещенного к свободной продаже оперативного футляра для элофона не была случайной. Нам, профессор, было нужно принудить Вас к применению шпионского специального арсенала, будь то подлые приемчики или особенная техника – но его, арсенала, не оказалось. Проявленная же Вами ловкость и сноровка были признаны вашей собственной, совершенно гражданской, подготовкой, а также пробудившейся эфирогенетической памятью, которую, кстати, отрицают некоторые советские ученые.
Уточнив еще несколько деталей, от серьезных до незначительных, начальственные сотрудники кей-джи-би доклад окончили.
– Все логично, толково, полностью понятно, - я обрадовался завершению рассказа.
– Вопрос только один: диверсию в моей квартире явно совершила женщина. Можно ли узнать, кто она?
– Вы, профессор, отлично с ней знакомы. Лучше, чем с кем бы то ни было на Проекте и в Советском Союзе. Однако, должен заметить, что проникновение со взломом было инсценировкой: нам требовалось как можно быстрее получить санкцию прокурора на обыск, а товарищ Вышинский, прокурор области, отличается удивительной тягой к процедуре и нелюбовью к разного рода оперативным комбинациям. Кстати, он не однофамилец, а внук Того Самого Вышинского, который даже после смерти отказался бросать интересную работу, и трудится сейчас в горних высях Аспектом Юстиции.
Я покивал понятливо, хотя, конечно, про славный клан Вышинских тогда не понял почти ничего.
Так вот, а наша сотрудница, командир пограничной стражи Союза ССР, - начал было собеседник...
– Девушка Анна Стогова, - вдруг догадался я.
На этом бы и закончить, но вдруг возник еще один вопрос, как я понадеялся, последний. Со мной такое, знаете, бывает, как и со многими пытливыми умами, занятыми проблемами современной науки. Казалось, все вопросы заданы, ответы – исчерпывающие – получены, но проблематика как-то взрывообразно расширяется, и вот я уже знаю даже меньше – в условных процентах от информации по проблеме – чем в самом начале пути.
Впрочем, конкретно сейчас речь шла не о науке: у меня был еще один, несколько шкурный, интерес.
– Дух, орочьи методики, отрывание хвоста...
– обратился я к не-только-доктору Куяным Тычкановой.
– Это все выдумка, да?
– Как раз нет!
– ответил вместо орчанки ее, практически, соплеменник.
– Товарищ Тычканова – дипломированный и сертифицированный специалист по народным методикам ментального оздоровления. Все, что было сказано про духа – правда... Я читал Вашу, профессор, медицинскую карту.