Эра жаворонка
Шрифт:
Сергей, проконсультировавшись с Землёй, согласился. Видения собак не мешали дисциплинированно исполнять обязанности. Вук подолгу любовался играми лохматых подруг, но после того, как ладонь его, протянутая к Белке, прошла сквозь шёрстку и поджарые бока и ничего не ощутила, он понял, как сильно сдавлено сердце тоской.
– Не кантовать, - предупредил он.
– И не пугаться.
Вук яростно отмахал пять виртуальных километров на беговой дорожке, установив новый рекорд среди пилотов в условиях искусственной гравитации, а затем выпустил джинна. Рекордер физических состояний, он же на бытовом сленге "джин",
Янко нацепил на запястье рекордер, нажал кнопку. На него разом хлынули воспоминания о вечере, когда можно было всё. Но физически из всего насыщенного букета чувств повторить удалось лишь головокружение, усталость и тошноту. Вук рад был и этому. Пробарахтавшись несколько дней в борьбе с памятью о похмелье, вымотавшись и обессилив, Вук выплыл из мнимой абстиненции с никуда не годным словно бы одряхлевшим телом, но с воспарявшим духом. Хандра оказалась безжалостно раздавленной защитными силами организма.
– Серёга, вот скажи, ну как тебе удаётся быть таким спокойным, - спросил Вук.
– Кто сказал, что я спокойный?
– Тимофеев невозмутимо вскапывал грядки и капал подкормку.
– Я неспокойный. Ко мне ночью Шпулька приходила. Сыру просила. А где я возьму сыр?
– Э-э-э...
– Я встал, взял у Аквинского зёрен, предложил Шпульке.
– Взяла?
– Смеёшься? Это же призрак.
От мысли, что он такой не один, Вуку стало легче. Он вернулся к уравнению нелокальности и даже радостно хлопнул себя по лбу - ему показалось, что смысл непокорного коэффициента был найден. В волнении Янко пробежался по стенам - притяжение в целях экономии вырубили, - и вдруг к горлу его подкатил ком. Вук, зажимая рот рукой и еле сдерживая позывы, бросился в гальюн, где и отторг съеденный час назад ужин.
– Ничего не понимаю, - растерялся второй пилот, штатный врач экспедиции.
– По приборам ты здоров, как бык. Тебя не должно тошнить.
– И рекордер я не пользовал, - почесал в затылке сбитый с толку Янко.
– Ерунда какая-то.
Тимофеев уложил его под капельницу, и рвота после ещё одного приступа прекратилась.
За четверть часа до разборки согласно инструкции командир корабля отключил гравитацию и волновые сканеры, скорректировал маршрут автопилота. Потом, следуя всё тем же правилам, устроился в кресле и расслабился. Прямо перед его носом повисла Белка, склонив голову на бок, как обычно это делают собаки, когда обнаруживают что-либо любопытное.
– Иди уже отсюда, - вздохнул Вук. Белка испарилась, но вместо неё возник Хиппи - щенок, подаренный Вуку на юбилейные десять лет. Хиппи, шкодливая забияка-болонка мужеского полу, прожила пятнадцать лет и была, как считал Янко, лучшим другом детства.
От пристального влюблённого взгляда пёсика Вуку стало не по себе. Видение, болтавшееся перед ним, превосходило тридиграмму и даже холограмму. Пилот щупал
– Минутная готовность, - пропел подсказчик и начал обратный отсчёт.
Янко улыбнулся - если сборка не удастся, по крайней мере, с ним до конца будет верный Хиппи. Как в древние времена - пёс при рыцаре. И как рыцаря, оглушённого ударом меча по шлему, его вдруг мотнуло, выбило искры из глаз, заставило судорожно вздохнуть и поперхнуться.
– Чего-то эти физики не досчитывают, - пробубнил справа Сергей.
– По приборам у нас была минутная задержка дыхания. Интересно, почему?
Вук приподнялся:
– Всё что ли?
Он мог и не спрашивать. Он знал, что всё. Ему были знаком удар по шлему - в центре подготовки они не раз отрабатывали пережитые ощущения, смоделированные по записям с рекордеров предыдущих тенерийцев. Вуку стало обидно: гигантский прыжок сквозь пространство - и столь незначительные переживания.
Тимофеев ринулся к Аквинскому, чтобы проверить, как тот перенёс сеанс нелокальности, склонился над клеткой и неожиданно громко затрубил:
– Мать моя биология! Это что ж такое выходит? Где ж хомяк?
Янко, броском нырнувший к подопытной гвардии напарника, остолбенел. В клетке для хомяка, тесно прижавшись друг к другу и нахохлившись, сидели Хиппи и белая крыска-капуцин.
– На Шпульку похожа, которая у твоей дочки на снимке.
– Это она и есть, - мрачно промолвил Сергей.
– Вон у неё зуба одного не хватает. Сломала о клетку полгода назад... А пёс... Чёрт возьми, а что это за пёс?
– Это мой щенок, - пояснил Вук, потирая руки от радости.
– Из детства. Я, Серёга, кажется, понял уравнение Белла-Клаузера.
Глава 3. Тенера
Появление в иллюминаторе "Симурга" огромной рыжей планеты наблюдали четверо: Вук, Сергей, Хиппи и Шпулька. Последние двое - с явным, непритворным интересом. Тенера приближалась, разбухая в размерах, предъявляя картины горных хребтов и пыльных впадин. Рельеф поминутно скрывался под паутиной разметанных циклонов, и если бы не ржавый цвет, создавалась бы иллюзия возвращения на Землю.
Размеры Тенеры и Земли практически совпадали: Ledoux 968 Cc имела диаметр 1.3 земного, ускорение свободного падения на поверхности - 1.2. Нехитрые подсчеты показывали, что Тенера была примерно в два раза тяжелее Земли. Обнаруженные вода и кислород внушали оптимизм относительно перспектив освоения, а наличие флоры и нехитрой фауны - полтора десятка полу-грибов, полу-червей - этот оптимизм питало и укрепляло.
– Хиппи, место!
– строго приказал Вук. Щенок мельтешил у него перед глазами, бестолково тыкаясь то в обшивку, то в мебель, то в хозяина. Место для Хиппи определили в углу между спальной капсулой и стенкой корабля, бросили туда символический коврик, он же свитер первого пилота, привязанный за рукава к креплениям изголовья. Хиппи с восторженным рвением бросился к импровизированной лежанке, но тут же, развернувшись, метнулся обратно к иллюминатору.