Эра зла
Шрифт:
А потом, когда все закончилось, а порыв нашей страсти истощился, мы нежно обнялись и, подняв глаза к небу, стали ждать приближения неминуемой гибели.
— Ну вот и все! — похоронным тоном произнес Тристан, жалостливо поглаживая меня по волосам. — Санта, прости меня за совершенные ошибки! Я грешен в том, что не сумел тебя защитить, не нашел укрытия и…
— В том нет твоей вины! — торопливо перебила я. — Грех впадать в уныние, когда есть другие, более интересные грехи! Не наговаривай на себя, нас просто настигла глупая случайность.
— Нет, — де Вильфор протестующе помотал головой, — я не верю в случайности. Все события нашей жизни непременно имеют какой-то смысл и завязаны на что-то значимое, чрезвычайно важно для всех.
— На что же конкретно? — с любопытством допытывалась я, но стригой не ответил. Он лишь растерянно улыбнулся и прощально прикоснулся губами к моему лбу.
Между тем снегопад прекратился. Воздух ощутимо потеплел, а истеричные порывы ветра улеглись, сменившись легким дуновением. Небо посветлело, сменив свой цвет с черного на густо-синий. Природа приготовилась к встрече солнца, уже подкрадывающегося к линии горизонта и намеревающегося вот-вот явить ей свой красный огнедышащий лик. Обняв Тристана, я печально размышляла о том, какой несправедливый конфликт кроется во взаимоотношениях вампиров и солнца. От прикосновения его первых лучей пробуждается все живое, а мы… Хм, возможно, я невольно докопалась до закономерной истины: под воздействием первых солнечных лучей все НЕ живое становится окончательно мертвым и исчезает навсегда. Ну как тут опять не вспомнить философию Тристана, превыше всего ставящую баланс сил зла и добра, а также всеобщую справедливость. А я сама — каким силам я принадлежу: темным или светлым? На стороне добра или зла я выступаю?
Мои размышления прервал тонкий, будто игла, лучик солнечного света, храбрым разведчиком вынырнувший из-за туч и нахально коснувшийся моей обнаженной руки. Послышалось громкое шипение, а на моей коже немедленно расплылось красное пятно ожога… Я вскрикнула от боли и страха, и внезапно в моей памяти воскресла странная картина: я скрючившись лежу в углу захламленного помещения, а над моей головой бушуют волны смертоносной энергии. Но они не способны причинить мне вред, потому что меня надежно укрывает серебристая пелена дружественной магии, созданной великим магистром…
— Гонтор! — отчаянно закричала я. — Помоги нам! Защити своих детей!
— Ты упомянула имя нашего патриарха — Гонтора де Пюи? — изумился Тристан. — Но откуда ты его знаешь? Вы встречались?
Я открыла рот, намереваясь ответить, но не успела, потому что дальше произошло поистине невероятное!
Серебряные нити, намотанные на рукоять моей катаны, развернулись сами собой и, изгибаясь будто змеи, сползли на снег. Потрясенно расширив глаза, мы остолбенело наблюдали за этим невероятным действом. А нити начали уверенно переплетаться и множиться, уподобившись ткущемуся полотну и быстро наращивая ряд за рядом. Не прошло и пяти секунд, как перед нами очутилось плотное серебристое покрывало, призывно трепещущее отогнутым уголком.
— Сюда! — мгновенно все понявший Тристан схватил меня за руку и рывком затянул под защитное покрывало. — Вот это да! — восхищенно рассмеялся он. — Никогда не видел ничего подобного. Не знаю, где и как ты получила частицу высшей магии Совершенных, но она сработала! Ты слышала об альбигойцах, крепости Монсегюр, демоне Себастиане и тринадцати
— Да! — подтвердила я. — Теперь я вспомнила, что однажды уже встречалась с патриархом, и он спас меня от… — Я горестно замолчала.
— От кого же? — заинтригованно вопросил стригой, укутывая нас в серебряное покрывало. — От людей, от инквизиции или экзорцистов?
— От моей сестры Андреа! — печально усмехнулась я. — Она пыталась меня убить.
— Невероятно! — Тристан озадаченно присвистнул. — Значит, она и в самом деле тебя ненавидит… — но он не успел закончить фразу, потому что на нас обрушилось целое море солнечных лучей, чью силу испепеляющего жара мы испытали даже через волшебную ткань. И тогда, почувствовав себя двумя слабыми букашками, придавленными плитой из живого огня, мы просто замолкли и, закрыв глаза, стали терпеливо пережидать опасный для нас период, умоляя о пощаде. Кому именно мы молились: судьбе, человеческому Богу или своему Темному Отцу? Не знаю! Мы просто молились, проделывая это интуитивно, истово и беззвучно, совершенно не отдавая себе отчета в собственных мыслях и надеждах. Мы искренне верили в то, что непременно останемся живы — ради каких-то будущих свершений, во имя некоей благородной цели!
— Я должен осмотреть окрестности и сориентироваться на местности, иначе мы заблудимся окончательно. — Тристан собрал свои вещи и оружие, а затем легко закинул на плечи лямки заметно отощавшего рюкзака. — Жди меня здесь, милая! — он ласково погладил меня по щеке. — Обещаю, я найду дорогу к замку Чейт и вернусь за тобой.
— Но каким образом ты собираешься ее искать? — взволнованно спросила я. — Я не вижу ничего, кроме полей и снега!
— Ты не права, малышка, — улыбнулся он. — Там, впереди, к западу от нас, — стригой немного поколебался, словно прислушиваясь к своему внутреннему голосу, но потом все-таки взмахнул рукой, указывая выбранное направление, — я ощущаю присутствие двух могучих сил. Темной магии, родственной моей душе, и печати людского Господа, удерживающей на одном месте то, что спит несколько веков и почти уже истощилось, но по-прежнему надеется на свое пробуждение и освобождение. А еще я понимаю, — он возбужденно раздул крылья своего точеного носа, — что сильнее всего на свете это спящее нечто хочет мести! Оно переполнено гневом и поджидает удобного момента, подходящего для того, чтобы излить ярость, подпитывающую его волю к жизни. Оно давно уже должно было умереть, но пока еще живо и не успокоится, пока не отплатит за причиненные ему мучения…
— Ты надеешься на то, что сумеешь освободить спящую магию? — потрясенно вскрикнула я. — А разумно ли выпускать на волю древнее зло?
— Нет, это глупо и безмерно опасно! — Он разочарованно нахмурился. — К тому же такое деяние совершенно не в моей власти. Но, увы, не разобравшись в природе чейтской магии, мы не сможем найти «Завет». Предупреждаю тебя, Санта, нас ждет практически неразрешимая задача, ибо печать Бога остановит любого стригоя, даже такого древнего, как я, а власть Темного Отца немедленно уничтожит людей, осмелившихся сунуться в развалины замка. Не знаю, кто и как сможет проникнуть туда, на подступах к чему замерли и спасовали даже время, жизнь и смерть.
Я уныло скорчилась, руками обняв себя за плечи. Мне стало страшно, а душу терзали нехорошие предчувствия. О каком зле он говорит?
— Но, как бы там ни было, — закончил Тристан, — а мы обязаны попробовать проникнуть в Чейт и разобраться, что там происходит. Жди меня, — упрямо повторил он и зашагал прочь, легко скользя по снежному насту. — Я вернусь! — донесся до меня его прощальный окрик. — Вернусь!..
Я долго стояла, провожая взглядом его удаляющуюся фигуру, и делала это до тех пор, пока Тристан не превратился в маленькую черную точку, упрямо ползущую по белому снегу. Отраженный от наста свет слепил глаза, выжимая из них слезы. Я вынула из кармана чистый носовой платок и промокнула свои мокрые ресницы, но, увы, за краткий промежуток времени стригой окончательно исчез из моего поля зрения, оставляя меня в одиночестве. Теперь я была абсолютно одна и клянусь, еще никогда не ощущала себя настолько слабой и беззащитной, брошенной в необитаемой местности и вынужденной самостоятельно противостоять любой, грозящей вот-вот свалиться на меня неожиданности. О нет, пока что мое уединение разделяли лишь свет, безмятежность и снег, но бурно колотящееся сердце не желало успокаиваться, подсказывая: это затишье — временное, и вскоре оно сменится чем-то страшным, судьбоносным и сокрушительным…