Эрифилли. Стихотворения
Шрифт:
У нее лицо фарфоровое, а ресницы большие и оттягивают веки.
Она может ими хлопать, как дверцами несгораемых шкафов.
Между этими двумя знаменитыми домами вылетает унтергрунд из-под земли и с воем лезет на помост [18] .
Нетрудно себе представить, как должен был заинтриговать такой пассаж о «двух знаменитых домах» читателей Беседы– горьковского журнала, в следующем, втором выпуске которого намечалась публикация уже самой Феррари. В этот период Пуни был одной из центральных фигур берлинской культурной жизни. Он сблизился с художественным объединением Герварта Вальдена Der Sturm, выступал с критическими статьями [19] и с полными боевого духа лекциями о новейших течениях в русской и западноевропейской живописи. Доклады эти были собраны в его книге Современная живопись, изданной в Берлине в мае 1923 г. [20]
18
Виктор
19
В частности, в февральском номере журнала Новая Русская Книга за 1922 г. (с. 10-12) помещена его статья о книге Ильи Эренбурга "А все-таки она вертится".
20
Предполагалось и издание ее на немецком и на итальянских языках. См.: Дни, 29 мая 1923. С. 5.
Практически в это же время вышла в свет и тоненькая стихотворная книжка Феррари Эрифилли [21] . Книга явилась, по-видимому, первым ее выступлением в печати. Ни в периодике, ни в альманахах русского Берлина публикации ее сочинений не разысканы, ее участие в литературной жизни ограничивается исключительно вечерами Дома Искусств. Именно здесь 4 мая 1923 г. она прочла свои «сказки». Эти вещи, в отличие от ее стихотворений, Горькому нравились: он вызвался выпустить их отдельное книжкой [22] и облюбовал несколько «сказок» для Беседы.
21
Елена Феррари. Эрифилли. Берлин: Огоньки, 1923. Ср: «Книги, поступившие в редакцию для отзыва с 28 апреля до 4 мая». Дни, 6 мая 1923, с. 12: «Книги, поступившие в редакцию для отзыва», Накануне. 1923, 15 мая, с. 5; Новая Русская Книга, 1923, № 5/6, с. 56,61. В книге два стихотворения — «Полночь» и «Кафе» - имеют посвящение Ивану Пуни (во втором оно скрыто за инициалами «И.П.»), а одно - «На углу» - его жене Ксении Богуславской. В воспоминаниях В. Лурье содержится намек на интимную «связь» Богуславской с Феррари («Из воспоминаний Веры Иосифовны Лурье». Публикация Ренэ Герра, Континент 62 (1989), с. 247). Во втором по счету стихотворении - «Золото кажется белым» - за инициалами Л.Б. посвящения скрыт A. Бахрах (см. письмо Бахраха В. С. Познеру от 22 мая 1923 г.
– «Несколько штрихов к истории литературы первых лет эмиграции (Из архива B.С. Познера)». Публикация Олега Коростелева, в кн.: Русская эмиграция: Литература. История. Кинолетопись. Материалы, международной конференции. Таллинн, 12-14 сентября 2002. Редакторы: В. Хазан, И. Белобровцева, С. Доценко (Иерусалим-Таллинн: Гешарим, 2004), с. 338).
22
Письмо от 16 марта 1923 г.
На вечере 4 мая Феррари выступала в паре с итальянским поэтом Руджеро Вазари, представителем «второго» – молодого – поколения футуристов, прочитавшим собственные стихи и «Свободные слова» Ф. Т. Маринетти [23] . Не следует думать, что такое сочетание было механическим. Неожиданный альянс, обусловленный, в первую очередь превосходным знанием Феррари итальянского языка, свидетельствовал о неослабевающем тяготении молодой поэтессы к футуризму. Познакомилась она со своим итальянским партнером, несомненно, через Пуни. Поселившись в 1922 г. в Берлине, 24-летний Вазари приступил к изданию журнала Der Futurismus [24] и открыл галерею, в которой были выставлены работу Пикассо, Брака и немецких экспрессионистов [25] . В 1922-1926 гг. в журнале DerSturmбыли опубликованы (частью в оригинале, а частью в немецком переводе) некоторые его сочинения [26] .
23
«Русская научная и литературная жизнь за рубежом. Берлин», Новая Русская Книга, 1923, № 5/6, с. 42-43; «Справочник», Дни, 4 мая 1923, с. 6.
24
Здесь, в частности, была напечатана статья Шкловского об Иване Пуни. См.: Victor Schklowski, “Charakterkopfe futuristischer Kunstler. Iwan Puni”, Der Futurismus. Monatsschrift, 1922, Nr. 5/6 (Oktober), S. 1. См. репродукцию текста в кн.: Herman Berninger, Jean-Albert Carter. Pougny. Jean Pougny (Iwan Puni) 1892-1956. Catalogue de l'oeuvre. Тоmе 1: Les Annees d'avant-garde, Russie - Berlin, 1910-1923 (Tubingen: Editions Ernst Wasmuth, 1972), p. 139; ср. здесь же, pp. 172-173.
25
Il Dizionario del Futurismo. A cura di Ezio Godoli, K-Z (Firenze: Valecchi Spa, 2001), pp. 1206-1207.
26
Volker Pirsich. Der Sturm. Eine Monographie (Herzberg: Verlag Traugott Bautz, 1985), S. 434; Карла Биланг, «русские художники в журнале “Штурм” Херварта Вальдена в 1912-1932 годах», Германия и Россия: События, образы, люди. Сборник российско-германских исследований. Вып. 2 (Воронеж: Издательство Воронежского государственного университета, 1999), с. 101-102. Позже, сменив симпатии к анархизму и коммунизму на приверженность фашизму, Вазари посвятил свою антологию новейшей итальянской поэзии, изданную в 1934 г., Герману Герингу. См.: Ruggero Vasari (Hrsg.).Junges Italien. Eine Anthologie der zeitgenossischen italienischen Dichtung (Leipzig: Verlag von Max Mohring, 1934).
К тому времени круг
27
«Театр и искусство», Дни, 12 мая 1923. С. 5.
28
По неясным причинам книга не упомянута в издании: Русская зарубежная книга. Часть вторая. Библиографический указатель. 1918-1924 гг. Под ред. С. П. Постникова (Труды Комитета Русской Книги. Вып. 1). Прага: Издание Комитета Русской Книги и изд-ва Пламя, 1924.
Маленькая, со вкусом изданная, книжечка стихов Елены Феррари заключает в себе всего каких-нибудь двадцать стихотворений, по большей части коротеньких, сжатых и пластичных. Ничего лишнего, скорее много недосказанного. Это является большим достоинством для начинающей поэтессы. Умение выбрать должные краски и слова, несомненно, свидетельствует о художественном чутье и такте. Несколько неприятное впечатление производит злоупотребление перебоями и ассонансами, иногда и полное пренебрежение рифмой. Вообще, Феррари – поэтесса новейшей школы; достоинства ее, равно как и недостатки, характерны для того литературного направления, к которому она примкнула.
Интересны, по своей образности, стихи, посвященные Ивану Пуни: «Кафэ», а также стих.: «Пахнет зноем и морем» и др. Краски их сочны и удачны. Заметно и некоторое влияние Анны Ахматовой и Наталии Крандиевской в манере писать и еще в глубокой, чарующей женственности. Есть у Феррари что-то свое, заветное, недосказанное – не то дума, не то печаль: то, что лишь промелькнет, обворожит своим тихим теплом и светом и снова скроется за пестрыми росписными ширмами современности. Примером таких стихов может служить «Молитва», а также и стихотворение, начинающееся строками:
Захлопнутым мышонком сердце билось. Не смей жалеть меня, не смей ласкать, Луна неловко и несмело торопилась Лицо свое укрыть за облака.Несмотря на свою скромность, книжечка Елены Феррари дает надежду, что в будущем дарование поэтессы разовьется и станет самобытнее [29] .
В Эрифилливошли не все лирические произведения автора. В частности, Феррари воздержалась от включения в него стихотворений, посланных Горькому зимой 1923 г., в которых своеобразно преломились ее впечатления от константинопольского периода. По этому поводу она писала ему в письме от 8 января:
29
А. Закржевская, рец.: «Елена Феррари. “Эрифилли". Изд-во “Огоньки”. Берлин, 1923 г.», Дни (Берлин), 1923, № 208, 15 июля (воскресенье), с. 15. Ср. отзыв К. Мочульского в парижском Звене от 15 июля 1923, воспроизведенный в кн.: К. Мочульский. Кризис воображения. Статьи. Эссе. Портреты (Томск. Водолей, 1999), с. 344.
У меня уже давно был соблазн вводить слова на другом языке, не переводя их, как я, наконец, сделала здесь («лимонли, каймакли дондурма» – по-турецки – «лимонное, сливочное мороженое», «елла» – по-гречески «иди сюда», а «гель бурья» – то же самое по-турецки <…>). Вообще же при стихах этого объяснения не будет. Очень хотелось бы знать, как вы это найдете?» [30]
В издано сборнике единственным свидетельством ее увлечения такой языковой экзотикой было название – Эрифилли, взятое из первого стихотворения. Будучи вполне обычным женским именем в современном греческом языке. У русского читателя оно должно было вызывать ощущение заумной словесной игры.
30
Письмо от 8 января 1923 г. Литературное наследство. Том 70. С. 570.
К погоне поэтессы за броскими экзотизмами Горький отнесся резко отрицательно, в письме от 11 января приравняв их к глоссолалии хлыстов:
Сударыня! У вас есть ум – острый, вы обладаете гибким воображением, вы имеете хороший запас впечатлений бытия и, наконец, у вас налицо литературное дарование. Но при всем этом, мне кажется, что литература для вас – не главное, не то, чем живет душа ваша и, вероятно, именно поэтому вы обо всем пишете в тоне гениального Кусикова, хотя вам, конечно, известно, что каждая тема требует своей формы и что истинная красота, так же, как истинная мудрость – просты.
Надеюсь, что я смертельно поразил вас, и больше не стану отливать жестоких пуль для убийства женщины, которая может – а потому должна – найти свою форму для своего содержания. Пока же она все еще говорит чужими словами и строит их по чужим планам. Турецкий, греческий и другие лексиконы в данном случае не могут помочь.
Ищите себя – вот завет Сааровского старца, который любит литературу и относится к вам серьезно и сердечно.
Можете ругаться и спорить, но я остаюсь при своем: вам надо выработать иную, очень своюформу, в этой же вы себя искажаете и можете погубить.