Эркюль пуаро (сборник)
Шрифт:
И он засмеялся собственной шутке.
Но Эркюль Пуаро не поддержал его. Он признавался впоследствии, что в тот момент был серьезно обеспокоен и что до сих пор клянет себя, что не предугадал тогда, чем все это может кончиться. Но друзья в один голос уверяют его, что предугадать дальнейшее развитие событий на основании имеющейся у него на тот момент информации было практически невозможно.
Недели через три Эркюль Пуаро и Боннингтон снова встретились – на этот раз в метро.
Они кивнули друг другу, продолжая держаться за ремни в качающемся из стороны в сторону вагоне. И только на «Пикадилли-Серкус», когда многие вышли, они сели на освободившиеся
– Так-то оно лучше, – пробормотал Боннингтон, – какие все-таки люди избалованные создания. Говорят им: ходите больше пешком, так нет, всё норовят проехаться! Совершенно не думают о здоровье.
– Человек живет сегодняшним днем, – пожал плечами Пуаро, – и совсем не думает о том, что будет завтра.
– Это точно. Сегодня ты радуешься жизни, а завтра, глядишь... – произнес мистер Боннингтон с какой-то мрачной удовлетворенностью. – Да, кстати, помните того старичка из «Гэллант Эндевор»? Не удивлюсь, если он уже ушел в мир иной. Он уже не заходил в ресторан целую неделю. Молли страшно переживает по этому поводу.
Эркюль Пуаро даже привстал, в глазах его вспыхнули зеленые искры.
– Неужто целую неделю? – спросил он. – Целую неделю?
Боннингтон сказал:
– Помните, я говорил, что, может быть, старик ходил к врачу и тот предписал ему диету? Насчет диеты – это, конечно, ерунда, но я не удивлюсь, если он действительно был у врача и тот поставил ему смертельный диагноз. Потому-то он и заказывал все подряд – мысли его в это время были в другом месте. Потрясение было столь сильным, что он раньше времени покинул наш бренный мир. Врачи все-таки должны быть потактичней с пациентами.
– Обычно они очень тактичны, – заметил Пуаро.
– Ну вот и моя остановка, – сказал мистер Боннингтон. – До свидания. Вряд ли мы теперь когда-нибудь узнаем хотя бы имя этого бедолаги. Забавно устроен этот мир.
И он поспешил на выход.
Эркюль Пуаро сидел нахмурившись. Похоже, он не находил этот мир забавным. Придя домой, он тотчас дал своему верному дворецкому несколько указаний.
Эркюль Пуаро водил пальцем по списку фамилий. Это был список людей, умерших в последнее время.
Палец Пуаро остановился на одной фамилии.
– Генри Гаскойн. Шестьдесят девять лет. Что ж, начнем с него.
Через несколько часов Эркюль Пуаро уже сидел в кабинете доктора МакЭндрю на Кингз-роуд. Доктор МакЭндрю был высоким рыжеволосым шотландцем, с умным живым лицом.
– Гаскойн? – проговорил он. – Да, припоминаю. Чудаковатый такой старик. Он жил в одном из тех допотопных домов, которые сейчас сносят, чтобы очистить место для застройки новых кварталов. Он не был моим пациентом, но я знал его. Первым почувствовал неладное молочник. Никто не забирал бутылки с молоком, которые он оставлял на крылечке. В конце концов соседи послали за полицией. Они взломали дверь и обнаружили старика в холле. Он свалился с лестницы и сломал себе шею. На нем был старый халат с рваным поясом – возможно, он запутался в его полах и упал.
– Понятно, – сказал Эркюль Пуаро. – Это был просто несчастный случай.
– Совершенно верно.
– У него были родственники?
– Племянник, сын его сестры. Он приезжал проведать дядюшку раз в месяц. Его фамилия Лорример, Джордж Лорример. Он сам врач. Живет в Уимблдоне.
– Сколько времени он пролежал в холле?
– Ага! – сказал доктор МакЭндрю. –
– Похоже, все состыкуется. Скажите, когда его последний раз видели живым?
– В тот же вечер третьего, это был четверг, на Кингз-роуд, – он обедал в ресторане «Гэллант Эндевор» в семь тридцать. Кажется, он всегда там обедал по четвергам.
– У него были другие родственники? Или только этот племянник?
– Еще был брат-близнец. Их жизнь сложилась довольно странно. Они не встречались много лет. Видите ли, в юности Генри был артистом, правда, весьма бездарным. Второй брат, Энтони Гаскойн, тоже был артистом, но, женившись на богатой женщине, покончил с актерской карьерой. Братья по этому поводу поругались и, насколько я понимаю, больше не виделись. Но самое странное, что умерли они в один день. Энтони Гаскойн оставил этот бренный мир тоже третьего числа, в три часа дня. Я и раньше слышал историю о близнецах, в один день покинувших наш грешный мир, находясь при этом в совершенно разных местах. Возможно, что все это, конечно, просто совпадение, но таковы факты.
– А жена брата жива?
– Нет, она умерла несколько лет тому назад.
– Где жил Энтони Гаскойн?
– У него был дом на Кингстон-Хилл. По словам доктора Лорримера, он жил затворником.
Эркюль Пуаро задумчиво кивнул.
Шотландец бросил на него пытливый взгляд.
– О чем вы подумали, мосье Пуаро? – грубовато спросил он. – Я ответил на ваши вопросы. Это был мой долг, поскольку вы предъявили удостоверение. Но ведь, в сущности, я нахожусь в полнейшем неведении...
Пуаро медленно проговорил:
– Вы думаете, что это смерть в результате несчастного случая. Мое мнение не менее тривиально – его просто столкнули с лестницы.
Доктор МакЭндрю озадаченно взглянул на Пуаро.
– Другими словами – убийство! У вас есть какие-нибудь основания так думать?
– Нет, – ответил Пуаро, – только подозрения.
– Но должно же быть что-нибудь... – настаивал его собеседник.
Пуаро ничего не ответил.
МакЭндрю продолжил:
– Если вы подозреваете племянника, мистера Лорримера, то учтите: вы идете по ложному следу. Лорример играл в бридж в Уимблдоне с восьми тридцати до двенадцати ночи. Это выяснилось во время дознания.
Пуаро пробормотал:
– И конечно, было тщательно проверено. Я знаю: полиция здесь работает весьма оперативно.
– Может быть, у вас есть что-нибудь против него?
– До разговора с вами я вообще не знал о его существовании.
– Значит, вы подозреваете кого-нибудь еще?
– Да нет. Дело не в этом. В основе человеческого поведения лежат привычки. Это очень важно. А некоторые поступки мосье Гаскойна абсолютно противоречат его привычкам. Похоже, здесь что-то не так.
– Я не совсем понимаю.