Эркюль пуаро (сборник)
Шрифт:
Она улыбнулась своим мыслям.
– Так что все будет как полагается: рождественская елка, и чулки с подарками, и суп из устриц, и индейка – даже две: одна жареная, другая вареная, – и изюмный пудинг с сюрпризами. Вот только придется обойтись без шестипенсовиков: они же не серебряные больше. Но все сладости – обязательно! Пудинг, пирожки, миндальные орешки, засахаренные фрукты, имбирь... Боже мой, я, наверное, похожа сейчас на каталог «Фортнум энд Мейсон»!
– Мадам, мой желудок внимает вам, затаив дыхание.
– Подозреваю, к завтрашнему вечеру мы все получим ужасное несварение, – сказала миссис Лэйси. – По-моему, современный человек просто не приспособлен к поглощению такого количества пищи, правда?
Раздавшиеся на улице взрывы хохота и громкие крики заставили ее смолкнуть. Миссис Лэйси
– Хотела бы я знать, чем они там занимаются! Играют во что-нибудь, наверное. Знаете, я так боялась, что молодежи наше Рождество покажется скучным! Оказалось, ничего подобного, совсем даже наоборот. Ну, мои собственные сын с дочерью, те, конечно, смотрят на все это свысока. Глупости, говорят, все это, и к чему вообще поднимать такой шум из-за ерунды? Гораздо лучше, мол, отправиться куда-нибудь на танцы. А вот кто поменьше, так те просто в восторге. И потом, – практично добавила миссис Лэйси, – вы знаете, эти школьники, они же вечно голодные! Подозреваю, в школе их совершенно не кормят. А ведь прекрасно известно, что ребенок в таком возрасте ест чуть не за троих взрослых мужчин.
Пуаро рассмеялся.
– Мадам, вы и ваш муж были так добры, позволив мне участвовать в вашем семейном празднике!
– Да что вы, мы очень вам рады! – воскликнула миссис Лэйси. – А если Горацио покажется вам чуточку неприветливым, не обращайте внимания: он всегда такой.
Что ее муж, полковник Лэйси, думал и говорил в действительности, звучало несколько по-другому:
– Ума не приложу, зачем тебе понадобилось, чтобы какой-то дурацкий иностранец путался здесь на Рождество. Неужели нельзя было притащить его в другое время? Терпеть не могу эту публику! Ну хорошо, хорошо, нас попросила Эдвина Моркомб. И где она его откопала, хотел бы я знать? К себе, заметь, она его почему-то не пригласила!
– Ты прекрасно знаешь, что Эдвина всегда встречает Рождество в отеле «Кларидж».
Полковник посмотрел на жену.
– Ты что это задумала, Эм?
– Задумала? – переспросила та, широко распахивая свои ярко-голубые глаза. – Ровным счетом ничего. Скажешь тоже.
Полковник Лэйси разразился сочным оглушительным хохотом.
– Меня не обманешь, Эм, – выдавил он наконец. – Когда ты выглядишь как сама невинность, это означает, что ты точно что-то задумала.
Глядя на Эркюля Пуаро и вспоминая все это, миссис Лэйси продолжала:
– Эдвина говорит, что вы наверняка сможете нам помочь... Я-то совершенно не представляю как, но она говорит, каким-то вашим друзьям, оказавшимся в... в таком же положении, вы очень даже помогли. И вот я – да, вы ведь, наверное, и не догадываетесь, о чем я говорю?
Пуаро подбодрил ее взглядом. У миссис Лэйси была гордая осанка, белоснежные волосы, розовые щеки, голубые глаза, смешной нос, решительный подбородок и почти семьдесят прожитых лет за плечами.
– Мадам, если в моих силах вам помочь, я буду счастлив сделать это, – сказал Пуаро. – Насколько я понимаю, речь идет о крайне неудачном выборе молодой леди.
Миссис Лэйси кивнула.
– Да. Невероятно, что приходится... то есть, что я решилась говорить об этом с вами. Ведь вы, что ни говори, совершенно чужой человек...
– К тому же иностранец, – понимающе подсказал Пуаро.
– Да, – согласилась миссис Лэйси. – Но, может, именно это в какой-то мере и облегчает дело. Так вот, Эдвина, похоже, считает, что вы можете знать об этом Десмонде Ли-Вортли что-нибудь – как бы это выразиться? – что-нибудь полезное.
Пуаро помолчал немного, отдавая дань уважения ловкости мистера Джесмонда и непринужденности, с какой он использовал леди Моркомб в своих целях.
– Я так понимаю, репутация у этого юноши не очень хорошая? – деликатно начал он.
– Не очень... Да она просто отвратительная! Но что толку говорить об этом Саре? Мне кажется, будет только хуже, ведь правда? Когда девушкам говорят, что у молодого человека скверная репутация, это... это их только подстегивает!
– Как вы правы, мадам, – вздохнул Пуаро.
– В моей молодости (о боже, как давно это было!), –
Она рассмеялась.
– Вот потому-то я и не разрешаю Горацио заводить с ней эти опасные беседы, хотя он только об этом и думает.
– Расскажите, – попросил Пуаро, – что именно вас беспокоит.
– Наш сын погиб на войне, – начала миссис Лэйси. – Невестка умерла при рождении Сары, так что малышка осталась у нас и мы ее воспитали. Не знаю: может, мы были плохими воспитателями, но мы всегда считали, что должны предоставлять ей максимум свободы.
– Думаю, это разумно, – заметил Пуаро. – Нельзя же идти против духа времени.
– Да, – согласилась миссис Лэйси, – так мы и думали.
Пуаро взглядом попросил ее продолжать.
– В общем, Сара, как сейчас говорят, попала в дурную компанию. Ну из тех, что вечно отираются в кофейнях... Она не ходит на танцы, не появляется в обществе и вообще никак не развлекается. Сняла вместо этого отвратительную двухкомнатную квартиру в Челси, возле реки, носит, как это у них принято, какие-то нелепые костюмы и черные чулки – или вообще ярко-зеленые. Толстые такие... (Ужас, как, наверное, колются!) Совсем не умывается и, наверное, забыла уже, что такое расческа.
– Ca, c'est tout a fait naturelle [181] , – заметил Пуаро. – Уж такая сейчас мода. С возрастом это пройдет.
– Да, конечно, – согласилась миссис Лэйси. – Я бы и не стала волноваться из-за таких вещей. Но она связалась с этим Десмондом, а у него очень скверная репутация. И живет он, похоже, за счет девушек из богатых семей. Они просто голову теряют, когда его видят. Он едва не женился на дочке Хоупов, но ее родители сумели добиться в суде признания ее недееспособности или чего-то в этом роде. Ну Горацио тоже загорелся этой идеей. Говорит, что должен сделать это для ее же пользы. Лично я очень сомневаюсь, что это хорошая мысль, мосье Пуаро. Я имею в виду: тогда они попросту сбегут в какую-нибудь Шотландию, Ирландию или Аргентину и поженятся, а может, и этого делать не станут. Вероятно, я просто страшусь разговоров, но, в конце-то концов, ведь это все равно не выход, правда? Особенно если будет ребенок. Тогда ведь уже ничего не поделаешь, придется их благословить, а я совершенно уверена, что в большинстве таких случаев молодые люди вскоре разводятся. Девушка возвращается домой и годика через два выходит за какого-нибудь зануду, настолько положительного, что на него и смотреть-то тошно. Вот этим обычно все и заканчивается. В результате хуже всего приходится ребенку, которого воспитывает не родной отец, а отчим, уж каким бы там замечательным он ни был. Нет, думаю, раньше было куда лучше, в пору моей юности. Первый молодой человек, в которого вы влюблялись, обязательно оказывался не тем, кем надо... Помню, я ужасно увлеклась одним – как же его звали? Вот странно: не могу вспомнить имени. Фамилия-то была Тиббит, это точно. Ладно, пусть будет просто Тиббит. Конечно, отец тут же отказал ему от дома, но его приглашали на те же вечеринки, что и меня, и там мы могли и потанцевать, и поболтать... А иногда незаметно удирали и сидели в саду, или наши друзья устраивали пикники, куда могли поехать мы оба. Разумеется, все это было под запретом, безумно опасно и потому страшно увлекательно. Но тогда девушки не позволяли себе... э... того, что позволяют теперь. И, глядишь, по прошествии некоторого времени все эти Тиббиты куда-то исчезали. И знаете, когда я случайно встретила его через четыре года, я не то что вспомнить, а и представить себе не могла, что в нем можно было что-то найти. Ну уж до того скучен! Даже и поговорить оказалось не о чем.
181
Что ж, это совершенно естественно (фр.).