Эркюль пуаро (сборник)
Шрифт:
Она гибко повела плечами и заговорила чуть более громким, чем нужно, голосом:
– Тони, дорогой, какое божественное солнце! Разве не так? Я просто должна была в прошлой жизни быть солнцепоклонницей. Как ты думаешь?
Ее муж что-то проворчал в ответ – остальные не расслышали его слов. Валентина Чантри продолжала громким, тягучим голосом:
– Пожалуйста, расправь полотенце, дорогой.
Она бесконечно долго заново устраивала свое прекрасное тело. Теперь Дуглас Голд смотрел на нее с неподдельным
Миссис Голд радостно негромко прочирикала мисс Лайолл:
– Какая красивая женщина!
Памела, с удовольствием не только получавшая, но и выдававшая информацию, ответила, понизив голос:
– Это Валентина Чантри – ну, та, которая прежде была Валентиной Дакре. Правда, она просто замечательная? Все просто с ума по ней сходят, глаз не могут отвести!
Миссис Голд еще раз посмотрела на берег. Затем она сказала:
– Море такое очаровательное, такое голубое... Мне кажется, что нам пора искупаться. Как думаешь, Дуглас?
Он пару минут смотрел на Валентину Чантри, прежде чем ответить. Затем довольно рассеянно сказал:
– Искупаться?.. Да, подожди минутку.
Марджори Голд встала и пошла к воде.
Валентина Чантри, чуть перекатившись на бок, смотрела на Дугласа Голда. Ее алые губы чуть изогнулись в улыбке.
Шея мистера Голда слегка покраснела.
Валентина Чантри сказала:
– Тони, дорогой, ты не будешь против? Мне нужна баночка крема для лица – она осталась на туалетном столике. Принеси ее мне, там на крышечке ангел.
Капитан послушно поднялся и пошел в отель.
Марджори Голд погрузилась в море, крича:
– Вода чудесная, Дуглас, такая теплая! Иди сюда!
– Вы идете? – сказала ему Памела Лайолл.
Он рассеянно ответил:
– Я бы хотел сначала как следует прогреться.
Валентина Чантри шевельнулась. Она подняла голову, словно чтобы позвать мужа, – но тот уже исчез за стеной сада отеля.
– Я хотел бы макнуться в последнюю очередь, – сказал мистер Голд.
Миссис Чантри снова села и взяла флакон с маслом для загара. Но крышечка была слишком туго завинчена, и она не могла с ней справиться.
– О боже, я не могу ее открыть! – громко и недовольно заявила она и посмотрела на соседей. – Не могли бы вы...
Пуаро, галантный как всегда, встал, но Дуглас Голд, воспользовавшись преимуществом юности и гибкости, опередил его и мгновенно оказался рядом с ней.
– Позвольте помочь вам.
– О, благодарю вас, – снова нежный, тягучий, пустой голос. – Вы так добры. Я такая неловкая с этими крышечками – все время открываю их не в ту сторону... О! Вы открыли! Огромное спасибо...
Эркюль Пуаро улыбнулся про себя, встал и побрел вдоль берега в противоположном направлении. Он ушел не слишком далеко, поскольку шел неторопливо. По пути назад к нему присоединилась
– Я люблю море, – задыхаясь, сказала она. – Тут так тепло и прелестно! – Насколько сыщик понял, она была завзятой купальщицей. – Мы с Дугласом просто помешаны на купании. Он может торчать в воде часами.
При этих словах Эркюль Пуаро скользнул взглядом ей за спину, туда, где завзятый купальщик мистер Дуглас Голд сидел на берегу, все еще беседуя с миссис Чантри.
– Не понимаю, почему он не пошел в воду... – сказала его жена; в ее голосе звучало детское удивление.
Пуаро устремил задумчивый взгляд на Валентину Чантри. Он подумал, что и другие женщины в свое время делали подобные замечания. Затем бельгиец услышал, как миссис Голд резко втянула воздух; голос ее прозвучал холодно:
– Да, она очень привлекательна. Но Дугласу не нравится такой тип женщин.
Эркюль Пуаро не ответил.
Миссис Голд снова погрузилась в море. Она плыла прочь от берега медленными, ровными гребками. Было видно, что эта женщина любит воду.
Пуаро вернулся тем же путем к группе на берегу. Она увеличилась за счет старого генерала Барнса, ветерана, который обычно проводил время в компании молодежи. Сейчас он сидел между Памелой и Сарой, обсуждая вместе с Памелой различные скандалы, соответственно приукрашивая их.
Капитан Чантри вернулся, выполнив поручение. Они с Дугласом Голдом сидели по обе стороны от Валентины. Последняя сидела, выпрямившись, и разговаривала с обоими мужчинами. Говорила она легко и просто своим нежным, тягучим голосом, поворачивая голову по ходу разговора то к одному, то к другому соседу. Сейчас она как раз заканчивала рассказывать какой-то анекдот.
– ...и как вы думаете, что сказал этот дурачок? «Может, я видел вас всего минуту, но буду помнить вас всегда, мэм». Представляешь, Тони?.. Знаете, я подумала, что это так мило с его стороны... Я считаю эти слова очень добрыми – то есть все всегда так ужасно добры ко мне... не знаю почему, но это так. Но я сказала Тони – помнишь, дорогой, – «Тони, если ты хочешь быть чуточку ревнивым, то можешь приревновать к тому швейцару». Потому что он был слишком уж услужлив...
Возникла пауза, и Дуглас Голд сказал:
– Некоторые швейцары – славные парни.
– О да, но он так хлопотал – честно говоря, ну уж очень хлопотал, – и ему даже было приятно, что он сумел мне помочь.
– Ничего удивительного, – сказал Дуглас Голд. – Любой сделал бы все для вас. Я в этом уверен.
– Как мило! – радостно воскликнула Валентина. – Тони, ты это слышал?
Капитан Чантри что-то проворчал.
Его супруга вздохнула:
– Тони не умеет говорить мило... правда, мой барашек?