Эрнест Хемингуэй. Обреченный победитель
Шрифт:
Весть об этом намерении распространилась настолько далеко, что дошла до друзей Эрнеста, и они предупредили его. Он продолжал стоять на якоре, на своем тридцативосьмифутовом судне всего лишь в сотне ярдов от причалов Сан-Франциско, среди других рыболовных катеров.
Он знал, что ему не придется рассчитывать на кого-либо еще. А убрать «Пилар» означало испортить все представление. Так что следующие несколько ночей он был начеку. После того как он с другом на весельной лодке вечером добирался до «Пилар», он отправлял его назад на берег с большим мешком на корме лодки, напоминающим сгорбившуюся фигуру, следовавшую вместе с ним.
В конце концов
Шли часы, и Эрнест терпеливо ждал, настороженно прислушиваясь к ночным звукам. В итоге он услышал шум, которого так ждал. Это были тихие шлепки весел приближающейся лодки. Вдруг все стихло. Судно качнулось под ним, когда небольшая лодка приблизилась к его борту совершенно бесшумно. Раздался легкий щелчок, когда Эрнест передернул затвор своего кольта 45-го калибра. Когда темная фигура неожиданно появилась на кокпите, четко выделяясь на фоне огней кафе на берегу, Эрнест выстрелил.
Звук выстрела еще продолжал звенеть в его ушах, когда незнакомец прыгнул за борт. Перебежав к корме, Эрнест осветил поверхность воды мощным прожектором. На глаза попался лишь потрепанный ялик, быстро уходящий прочь.
После этого был брошен другой клич – оставить черное судно в покое.
Тем летом «Пилар» была втянута в еще одну пиратскую акцию. Когда Эрнест возвратился в Ки-Уэст, к нему приехал Арчи Маклейш составить компанию в рыбалке. Как-то раз они вдвоем вышли в море без остального экипажа. Эрнест считал Арчи первоклассным поэтом и джентльменом. Много раз они рыбачили вместе, и у них было много общих друзей.
Но в тот день рыба не клевала. Их разговор постепенно перешел в ругань, и обстановка накалилась. Я слышал, что Эрнест разозлился и даже не хотел пропустить рюмочку и успокоиться. В отношениях возникла неприятная напряженность, и они решили продолжить дискуссию на берегу. Эрнест направил судно к ближайшему рифу между Бока-Гран-де и Снайп-Кис. «Пилар» оставили на мелководье, и Арчи первым сошел на берег. Через пару мгновений Эрнест развернул судно. На полном ходу он отправился прочь.
Возвратившись в Ки-Уэст, Эрнест все еще продолжал недовольно ворчать. Его возбужденное состояние вызвало беспокойство у Полин.
– А где Арчи? – спросила она.
Когда она узнала, что его высадили на необитаемом острове, это не вызвало у нее никакого одобрения.
– Ты не должен был так поступить, Эрнест, – сказала она, – тебе нужно немедленно вернуться и забрать его. Он может сойти с ума от насекомых и отсутствия питьевой воды.
Эрнест возразил, что Арчи, скорее всего, уже подобрало проходящее рыболовное судно и он сейчас возвращается в Ки-Уэст.
– Меня не волнует, что ты говоришь. Ты должен это сделать немедленно.
Полин, как никто другой, могла отстаивать свое мнение в разговоре с Эрнестом. В итоге Арчи вернулся в Ки-Уэст. Но с тех пор дружбы между двумя мужчинами уже не было.
Тем летом Эрнест вернулся на Бимини. Джон Дос Пассос и его жена вместе с Эрнестом наслаждались рыбалкой, хотя Дос часто был загружен работой и пропускал подобные праздники. Эрнеста прозвали Дос Бельдюга за его любовь к этим мясистым представителям семейства люцианов. Его судно было настолько популярным, что не могло вместить всех желающих примкнуть к нему на дневную рыбалку. Тем, кому не хватало места на «Пилар», а зачастую и Дос, отправлялись на небольших моторных лодках и закидывали удочки среди рифов между скалой Пикет и Бимини.
Джейн Мейсон снова забрала свою яхту «Пеликан» из Гаваны. Флойд Гиббонс из газетного издательства «Хирст» решил остаться на все лето из-за потока новостей о рыбной ловле. Полин прибыла из Ки-Уэст вместе с детьми. К тому времени Патрик и Джиги уже достаточно подросли, чтобы иногда выходить в море с отцом. Бамби уже стал опытным рыбаком еще несколько лет назад, но он по-прежнему не переносил морскую болезнь и в некоторые ветреные дни ему приходилось оставаться на берегу, пропуская лучшие моменты для рыбалки.
В то лето на борту «Пилар» царила особая, незабываемая атмосфера. Друзья часто находили общий язык. Но Эрнест порой мог вспылить, но сердился больше на себя, чем на остальных. Совершенно непредсказуемо он проявлял вспыльчивость.
Проигрыватель, разбитый по неосторожности, был частью судовой обстановки. Некоторые записи, прослушанные неоднократно, назойливо звучали в ушах гостей судна. Среди мелодий были «Эксперимент», «Штормовая погода» и выступление Джимми Дюранта. Потом следовала песня «Злой ветер, убирайся прочь…». Песни стали настолько неотъемлемой частью жизни на «Пилар», что гости и члены экипажа открыто выступили за их уничтожение. Эрнест был слишком бдителен и очень любил эти песни, чтобы позволить выкинуть записи за борт. Гости поняли, что в прозрачной воде гавани он, скорее всего, их найдет. В итоге был выбран следующий план избавления. Те, кому было поручено ставить музыку, роняли диски один за другим и наступали на них ногами, пока нагибались, чтобы поднять их с палубы, когда судно шло полным ходом. Все можно было списать на неудачное управление «Пилар».
У местной песенки на Бимини была легко запоминающаяся мелодия. Эрнест иногда напевал ее.
В нашей гавани жирный есть свин,Вечерком он нас позабавит,Начнет он махать кулаками,И удар его будет крученым,Просто пьян этот сукин сын.Было несколько предположений о том, к кому относится эта песенка. Большинство людей считали, что это не про Эрнеста, хотя он прославился, боксируя с кем угодно. Он никогда не дрался, за исключением случаев самообороны. Однажды утром, когда только взошло солнце, он и Том Хини, бывший чемпион Британии в тяжелом весе, встретились по взаимной договоренности на пустынном западном пляже Норт-Бимини и провели несколько раундов в перчатках. Это была дружеская встреча без времени, очков и судей. Случайно Эрнест посмотрел наверх. На верхней тропинке длинной линией выстроились наблюдатели.
– Послушай, Томми, – сказал он, – пойдем-ка отсюда. Мы устраиваем тут бесплатное шоу, после которого надо ползать на коленях со шляпой в руке, прося подаяния.
Хини согласился. Они сняли перчатки и отправились купаться.
В течение июня и первой половины июля удача в рыбалке начала уходить от Эрнеста. Его, как никогда, осаждали благодарные зрители. Но когда клев был изумительным, он вместе с другими большую часть времени посвящал подготовке наживки. А когда приманка была готова, большие марлины и тунцы были к ней равнодушны. Когда все же рыба клевала, то либо обрывалась леска, либо рыбу съедали акулы, а то и лодка, полная зевак, путала лески при неудачном маневре. И такое случалось часто. Эрнест не скрывал своего раздражения.