Эрос
Шрифт:
– Если бы ты открыла его, то знала бы. Давай руку!
Софи жмется, не подает ему руки, а вместо этого хватает пакет, наскоро отдирает скотч и нетерпеливо просовывает пальцы в щель. Может, она все-таки вооружена, только не знает об этом? Гигантский взрыв. В конце жизни. А почему бы нет? Наплевать.
Ее доброжелатель громко вздыхает.
– Ладно тебе, хватит важничать!
Разорвав в клочки упаковку, Софи срывает крышку. Сжатая пружина распрямляется, и из коробки… выскакивает чертик – игрушечный чертик, кривоносый, черно-красный, с застывшей на морде немой ухмылкой.
– Довольна? – спрашивает
– Если бы ты полностью доверяла товарищам, то сейчас была бы вместе с нами. Но мы все-таки позаботимся о тебе. Такие уж мы… заботливые.
Во-первых, во-вторых и в-третьих. Большая игра
– Что-то мне не верится в то, что вы могли спокойно взирать со стороны на все эти события.
– Вот как? Значит, вы уже поверили в мое могущество? Вот видите! Раньше вы недооценивали мою власть, а теперь переоцениваете. Во-первых, я не знал, где находится Софи, что она делает, грозит ей какая-либо опасность или нет. Во-вторых, вероятно, я и мог помочь ей, но какой ценой! Потребовалось бы снова внедряться в ее жизнь, а это могло усугубить ее положение еще больше. В-третьих, разумеется, я пытался ей помочь. Как вы могли допустить обратное?
Я постоянно предпринимал поп ытки помочь ей, в том числе на самом высоком уровне. Например, я заключил своего рода мировое соглашение с Федеральным управлением уголовной полиции – я имею в виду, с его высокими чинами. Этого было достаточно для того, чтобы обеспечить в случае ареста Софи неполные протоколы и соответственно более мягкое наказание, которое в итоге закончилось бы ее помещением в психиатрическую лечебницу – ради ее же безопасности. На этот случай я даже построил специальную клинику, и ее врачи получали у меня зарплату.
И снова на вашем лице написаны сомнения, но я говорю вам чистую правду. Представляете, в какую кругленькую сумму мне это обошлось? Однако данный пункт не заслуживает особого внимания. Затраты легко можно было списать на благотворительные пожертвования, не вызывая подозрения у властей. Клиника «Фон Брюккен» даже приносила прибыль, и ее создание стало полноправной частью моей меценатской программы ведь магнаты довольно часто дают больницам свои имена. У меня имелся план: мы поместим Софи в нашу клинику, и там она заживет спокойной жизнью, насколько это возможно в данных обстоятельствах. Конечно, весьма затратный и эксцентрический, однако по-своему неплохой план.
К сожалению, осуществить его помешало непредвиденное событие: Софи нашла убежище в другой Германии. Прошли годы, пока я узнал об этом. До того момента я искал ее на Ближнем Востоке, а оказалось, как ни комично это звучит, что искать ее следовало на ближайшемВостоке. Но в то время я был достаточно наивным и исходил только из вероятностей. Я допускал даже, что ее уже нет в живых, и если бы это предположение подтвердилось, то я отыскал бы ее тело и перевез его сюда, в Ойленнест, чтобы поставить памятник и горевать на ее могиле. Но затем я узнал, что Софи жива и ее опекает Штази. До чего радостным был миг, когда до меня дошла эта весть!
Я чувствовал себя стариком слишком
Вы спросите, доставляла ли она мне удовольствие? И я отвечу, да, я наслаждался ею, ведь моя жизнь наполнялась смыслом. Но только представьте себе, сколько работы нас ожидало, и какой кропотливой и тонкой работы… Месяцы, даже годы уходили на то, чтобы раздобыть хотя бы крупицу новой информации. Это было дело огромного политического значения – наверное, самая охраняемая государственная тайна ГДР. Только представьте себе, какие последствия имело бы ее разглашение! Речь шла не только о Софи. Скоро новые паспорта и новые биографии получили гораздо более крупные птицы: разыскиваемые террористы «Фракции Красной армии».
Каждый мой ход в этом чудовищном домино мог стать последним. Я подвергал себя большой опасности, и люди из Штази не стали бы церемониться со мной. И только мои деньги, много денег, позволяли установить осторожные контакты с ними. Это было слабое место Германской Демократической Республики – она всегда нуждалась в деньгах. И я обеспечивал ее деньгами, инвестировал средства в абсолютно бессмысленные проекты, балансировал на грани запретного, чем вызывал понятное недовольство в рядах моего правления. Вы должны знать, что консорциумы таких масштабов не могут принадлежать одному-единственному человеку, даже если на бумаге он числится их единоличным владельцем.
Лукиан в то время проделал грандиозную работу – он создал сложную сеть посредников, связанных с другими посредниками, которые в свою очередь связывались с третьими посредниками. Неясно было одно: какой именно посредник самый значимый, кого нужно подкармливать особо, а кого нет. ГДР являлась параноидальным государством, со слишком большим количеством высокопоставленных лиц.
Почти восемь лет потребовалось на то, чтобы окончательно выстроить эту сеть, и я впервые смог вступить в контакт с ее участниками. Но все равно мы не могли получить точной информации о том, что Софи живет в новом образе, – это оставалось лишь предположением. Позже, когда ко мне попали акты Штази, удалось многое реконструировать на их основе, многое пережить заново.
Софи попала в своего рода чистилище. Она, мечтавшая изменить мир, влачила теперь жалкое, бессмысленное существование, прозябая в руинах социалистической утопии, обнесенных высокой бетонной стеной. Однако этого я не знал. К моему стыду, должен признаться, что я даже предполагал, что она нашла там, по ту сторону, свое маленькое счастье. Если бы не мои заблуждения, я действовал бы решительнее и при малейшей возможности поставил бы на карту все. Какими тяжкими упреками осыпал я себя впоследствии! Однако разве можно обвинять человека, который тычется в темноте неизвестности, словно слепой котенок, в том, что он не бегает, не кричит диким голосом и не размахивает кулаками?