Эротизм без границ

Спивак Моника Львовна

Конечно, важность модели желания, озвученной Бодрийяром, заключается не в степени ее соответствия реальным практикам реальных людей. Ее значимость, скорее, — в той системе аргументации, в той логике интерпретации, которая позволила определенным образом завершить многолетнюю историю аналитики желания, начатую З. Фрейдом. Целенаправленная локализация желания в сфере знаков, предпринятая Бодрийяром, последовательное вскрытие символической — т. е. замещающей, отсылающей, демонстрирующей отсутствие — природы желания, во многом возможны как последствие той изначальной — фрейдовской — аналитической процедуры, в ходе которой монолит «полового влечения»превратился в своеобразный треугольник отношений. «Половой инстинкт» оказался сложной психосоциальной конструкцией, сводящей воедино объектжелания ( кто/что?), цельжелания ( зачем?) и социальные нормы,регулирующие процесс реализации желания ( как?) [918] . Расщепление этого треугольника, автономизация его «сторон», собственно, и определили суть попыток понять и условия возникновения желания ( почему!), и формы его проявления.

918

Фрейд З.Три статьи по теории сексуальности // Фрейд З. Основной инстинкт / Сост., предисл. П. С. Гуревича. М., 1997. С. 15–122. См. подробнее: Ушакин С.Поле

пола: в центре и по краям // Вопросы философии. 1999. № 5. С. 71–85.

Аналитическая модель Фрейда, обозначив векторы ( кто? что? — зачем? как?), вектором которых является желание, в течение длительного времени ограничивалась проблематикой объективизациижелания, то есть особенностями конструирования того выбора, того репертуара «объектов», которые придавали желанию нормативную устойчивость, выступая его своеобразным материальным «якорем». Собственно, попытки классического фрейдизма поставить под сомнение традиционную типологию «здоровых» и «нездоровых» желаний и есть не что иное, как подробная критика перечня возможных «отклонений в отношении сексуального объекта» [919] .

919

Фрейд З.Три статьи по теории сексуальности… Указ. изд. С. 19 (курсив мой. — С.У.).

Несмотря на предпринятое Фрейдом и его последователями расширение диапазона возможных «объектов желания» и демонстрацию исторической обусловленности ограничивающих «норм», доказательство того, что направленностьжелания — его «прямолинейность» или «отклоненность» — есть лишь следствие сложившихся социальных и исторических возможностей, молчаливо оставляло в тени общую предпосылку о том, что целью желания является его удовлетворение, — или путем «обладания» тем или иным объектом, или в процессе «снятия напряжения» с помощью этого объекта. Этнография сексуальных и дискурсивных практик, осуществленная позднее М. Фуко, в значительной степени позволила не только акцентировать историзм отношений между объектомжелания и господствующей нормой,но и обратить внимание на роль объектав производстве удовольствия.Генеалогия практик «использованияудовольствий» дала возможность вывести проблематику желания за пределы дихотомии «наказание/поощрение» и обратиться к технологии производства эмоций,цементирующих привязанность к тому или иному объекту: структурное место «нормы» заняло «удовольствие» [920] .

920

См., например: Appadurai A.Consumption, duration and history // Appadurai A. Modernity at large: cultural dimensions of globalization. Minneapolis, 2000. P. 66–88; Gay P.Pleasure wars. The bourgeois experience: Victoria to Freud. New York, 1998.

Переход от социальной критики сексуальных нормативов к эстетико-этическим аспектам сексуального удовольствия, предложенный М. Фуко, однако, не изменил материальной, так сказать, заинтересованности объектной модели желания. Хотя выбор «человека желающего» [921] значительно расширился, суть желания совпала с бесконечными попытками добиться безупречной хореографии предметов и людей, вовлеченных в поле сексуальных практик [922] . Желание оказалось желанием стиля— то есть желанием тщательно организованного — упорядоченного и дисциплинированного — распределения поступков и вещейво времени и пространстве [923] .

921

Фуко М.Использование удовольствий. Введение // Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности / Пер. С. Табачниковой. М., 1996. С. 273.

922

См., например: Stoler A. L.Race and the education of desire: Foucault’s History of Sexuality and the colonial order of things. Durham, 1995; Sexual knowledge, sexual science: The history of attitudes to sexuality / Eds. by R. Porter, M. Teich. Cambridge, 1994; Boscagli M.Eye on the flesh: fashions of masculinity on the early twentieth century. New York, 1996.

923

Подробнее см.: Foucault M.The use of pleasure. History of sexuality. Vol. 2. New York, 1990; см. также: Certeau M. de, Giard L., Mayol P.The practice of everyday life. Vol. 2. Minneapolis, 1998; Bourdieu P.Distinction: a social critique of the judgment of taste. Cambridge, 1984.

Материализм объектной модели желанияво многом удалось преодолеть представителям иного направления, сфокусировавшегося не столько на ориентациижелания, сколько на самой возможности его артикуляции.Работы Ж. Лакана и Ю. Кристевой продемонстрировали, как под воздействием языка — понятого и как система различий, и как совокупность речевых практик — происходит «постоянная подтасовка, а то и полная перелицовка» человеческого желания означающим [924] .

924

Лакан Ж.Семинары. Кн. 5… Указ. изд. С. 292.

Потребность сформулировать желание с помощью усвоенных означающих — т. е. необходимость вписатьжелание в доступные и понятные структуры знаков, слов и предложений, — как и любой акт фильтрации, с неизбежностью устанавливает барьер, проводит черту между тем, что поддается выражению, и тем, что остается вне его. Этот процесс вынужденной дифференциации между выражаемыми выраженным [925] , между «руслом смысла» и «руслом знака» [926] , не только совпадает с процессом отчуждения желания означающим, но и с процессом осознания принципиальной невозможности желания иметь собственноежелание. Поскольку сформулированное желание есть повторение выученных слов, которые человек находит «готовыми», постольку желание есть всегда «желание Другого» [927] . Именно эта «заимствованная» природа желания позволила Лакану сделать следующий логический шаг и заявить об «эксцентричностижелания по отношению к любому удовлетворению», о «блуждании желания»,связанном с (не)возможностью успеха в поиске адекватной формы его выражения и соответственно удовлетворения. Желание в итоге оказывается родственным страданию [928] .

925

См.: Kristeva J.Revolution in poetic language. New York, 1984. Ch.l; Kristeva J.New maladies of the soul. New York, 1995. P. 103–114.

926

Лакан Ж.Телевидение.

М., 2000. С. 17.

927

Лакан Ж.Семинары. Кн. 5… Указ. изд. С. 468.

928

Там же. С. 393.

Двусмысленность идеи о «желании как желании Другого»,неоднократно подчеркиваемая Лаканом, отражает структурную двусмысленность самого означающего. Придавая желанию форму знака, означающее встраивает его в цепочкуозначающих и тем самым задает траекторию скольжения вдоль этой цепи — от одного объекта желания к другому,условно говоря: от смены страны — к смене формы бровей, носа, пола и имени (у Давида Гуренко). Скольжение это, однако, имеет и еще один аспект — желание Другогостановится поиском, обращением, апелляцией к той инстанции («Другой»), которая своим ответом способна проявить смыслэтого скольжения: так «глюк» обретает значение в контексте «воспаленной памяти». Или, в формулировке Лакана: «…на подступах субъекта к собственному желанию посредником его выступает Другой. Другой как место речи, как тот, кому желание адресуется, становится также и местом, где желанию предстоит открыться, где должен быть открыт подходящий способ его сформулировать» [929] .

929

Лакан Ж.Семинары. Кн. 5… Указ. изд. С. 470.

Логика «соблазна» Бодрийяра — как и логика «глюка» Костюкова — показывает, что происходит с желанием, когда подобное герменевтическое посредничество Другого оказывается невостребованным, когда надежды, связанные с поиском истины по ту сторонупринципа наслаждения (Фрейд), знания (Фуко) или языка (Лакан), утрачены, и Другой, с его набором метафизического и аналитического инструментария, воспринимается как неотъемлемая часть все той же системы знаков, как ее закономерный продукт [930] . Уточняя известную фразу Достоевского, Лакан так суммировал суть этой ситуации: «…если Бог умер, не позволено уже ничего…» [931] . Устранение конечной инстанции, таким образом, ведет не столько к снятию запретов, ограничивавших выбор, сколько к устранению самого принципа различения, наделяющего объекты неравной притягательностью, принципа, позволявшего провести черту между желанием и его удовлетворением, между реальностью и имитацией. С(т)имулируемое инъекциями соблазна или фантазма, желание желатьстановится естественным условием существования в ситуации, когда проблема выбора — это не столько проблема морали, сколько вопрос о стиле жизни [932] .

930

Подробнее см.: Усманова А.Репрезентация как присвоение: к проблеме существования Другого в дискурсе // Топос. 2001. № 1 (4). С. 50–66.

931

Лакан Ж.Семинары. Кн. 5… Указ. изд. С. 575. Ср. у Л. Шестова:

«Идея хаоса пугает людей, ибо почему-то предполагается, что при хаосе, при отсутствии порядка, нельзя жить. Иначе говоря, на место хаоса подставляется не совсем, с нашей точки зрения, удачный космос, то есть все же некоторый порядок, исключающий возможность жизни…. Хаос вовсе не есть ограниченная возможность, а есть нечто прямо противоположное: т. е. возможность неограниченная».

(Шестов Л. Дерзновения и покорности // Шестов Л. Сочинения: В 2 т. М., 1993. Т. 2. С. 233)

932

См.: Жижек С.Страсти реального, страсти видимости // Жижек С. Добро пожаловать в пустыню Реального / Пер. А. Смирного. М., 2002. С. 17–18.

* * *

Этот краткий обзор интерпретационных моделей желания — от «объектов желания» к «желанию Другого», а от него — к «желанию желать» [933] — позволяет увидеть в материалах, собранных в данном сборнике, не только особенности текстуализации желания на рубеже XIX–XX вв. Демонстрируя набор дискурсивных практик, с помощью которых артикулировался разрыв между желанием и доступными формами его выражения, — то есть тот репертуар символических средств, благодаря которому репрезентировалась неспособность желания уместиться в пределах знаковой системы, — статьи и публикации, представленные в этой книге, дают также возможность понять, из каких элементов и в каких ситуациях возникали те самые модели желания, которые впоследствии обрели стройность аналитических схем.

933

Подробнее на эту тему см.: Лакан Ж.Семинары. Кн. 2: «Я» в теории Фрейда и в технике психоанализа. (1954/1955) / Пер. С. Черноглазова. М., 1999. С. 249–394; Butler J.The subject of desire: Hegelian reflections in twentieth-century France. New York, 1999; Copjec J.Read my desire: Lacan against the historicists. Cambridge, 1994; Fetman S.Jacques Lacan and the adventure of insight: psychoanalysis in contemporary culture. Cambridge, 1987; Kristeva J.Desire in language: a semiotic approach to literature and art. New York, 1980; Gaze and voice as love objects / Eds. by R. Salecl, S. Zizek. Durham, 1996; Zizek S.Looking awry: An introduction to Jacques Lacan through popular culture. Cambridge, 1991; Zizek S.Organs without bodies: on Deleuze and consequences. New York, 2004.

Не менее важным является и еще один аспект: несмотря на сугубо историческую ориентированность, сборник является своеобразной метафорой, своеобразным зеркальным отражением нынешнегорубежа веков, с не меньшей силой проявившего все ту же озабоченность и все то же неиссякающее стремление «решить» «половой вопрос» [934] . Вполне следуя логике фрейдовского «вынужденного повторения» [935] , этот исторический параллелизм — не только воспоминание, но и репродукция, вынуждающая вновь и вновь переживать драму невозможности «окончательно определиться» с сутью тех базовых характеристик, которые составляют идентичность человека.

934

См., например: Батлер Дж.Психика власти. Теории субъекции / Пер. З. Баблояна. Харьков; СПб., 2002; Потолок пола: Сб. статей / Под ред. Т. Барчуновой. Новосибирск, 1998; Женщина не существует: современные исследования полового различия / Под ред. И. Аристарховой. Сыктывкар, 1999; Женщина и визуальные знаки / Под общей ред. А. Альчук. М., 2000; Ярская-Смирнова Е.Одежда для Адама и Евы: очерки гендерных исследований. М., 2001; Забужко О.Полевые исследования украинского секса. М., 2001; Гендерный конфликт и его репрезентация в культуре: Мужчина глазами женщин. Екатеринбург, 2001; Гендерные истории Восточной Европы / Под ред. Е. Гаповой, А. Усмановой, А. Пето. Минск, 2002; О муже(N)ственности: Сб. статей / Сост. С. Ушакин. М., 2002; В поисках сексуальности: Сб. статей / Под ред. Е. Здравомысловой, А. Темкиной. СПб., 2002; Кон И.Мужское тело в истории культуры. М., 2004.

935

Фрейд З.По ту сторону принципа наслаждения // Фрейд З. Основной инстинкт… Указ. изд. С. 204.