Error 02. Троян
Шрифт:
– Что ты вообще несёшь? – сказал Геренд, приблизившись к волшебнику. – Какая еще зверушка?
– Обычная у шефа вкусы, – насупился Торвальд. Подумал и добавил. – Геймерские. Местами анимешные.
– Не знаю, что значат эти диковинные слова... – покачал головой волшебник. – Так, попробую эту галлюцинацию расшевелить. Какая-то она немного заторможенная. Впервые вижу, чтобы галлюцинация плохо себя чувствовала. Это ж как надо не щадить совоё здоровье, пить и принимать вещества, чтобы даже галлюцинации поплохело... Начинаю проникаться к твоему шефу уважением, носочек.
– Это вы ещё с ним лично не виделись... – заявил Торвальд. – Харизмой
– Та-а-а-ак, сейчас мы её вытащим, – прищурившись, Парацельс разглядывал слои мироздания, недоступные простому взгляду. – Занятная галлюцинация, со своей собственной душой, аналогичной человеческой! До чего же интересная рыбка попалась в мои сети, хе-хе...
Волшебник щёлкнул пальцами, и перед ним из воздуха появилась... Фубуки! В своём обычном аниме-облике, с крайне удивлённым взглядом, даже чутка диким. Она озадаченно глядела на Парацельса, явно не понимая, что тут вообще происходит, и как она здесь очутилась.
– Позвольте представиться, леди Галлюцинация, – волшебник церемонно поклонился. – Величайший волшебник в истории Великий и Ужасный архимаг Парацельс, глава имперского Совета магов. Но вы можете звать меня просто Парц...
– Анимешница! – воскликнул Торвальд, прыгая вокруг Фубуки, словно заводная пружина. – А ты тут откуда взялась?
– Я... я не знаю... – неуверенно произнесла Фубуки. – Я... я же вроде была мертва...
– Когда архимаг зовёт выпить – приходят даже с того света, – мудро заметил Парацельс. – Женщина, даже если она галлюцинация, всё равно остаётся женщиной. Леди, позвольте угостить вас этим чудесным напитком! – Парацельс взмахом руки создал кружку, полную прозрачной, словно из родника, жидкости. – Это парцеяд, моё личное изобретение. За вкусовые качества любим даже убеждёнными трезвенниками. А ещё в нём хитрым образом растворена закуска, так что даже обладатели нежных глоток могут пить его, не опасаясь за целостность горла.
– Парц, хватит девчонку спаивать, – Геренд уставился на кружку, стараясь скрыть жадность во взгляде. – Лучше отдай его мне...
– Если Фубуки сейчас здесь, – задумчиво произнёс Торвальд. – То что тогда отправилось к шефу?
– О-о-о! – Парацельс весело заулыбался. – Его ждёт сюрприз, хе-хе-хе... Мои галлюцинации не совсем обычные и могут несколько больше, чем обычные помутнения рассудка.
– Блин, я всё равно что-то волнуюсь, – признался Торвальд.
– Волноваться не о чем, – заверил его Парацельс. – Давай лучше подумаем о тебе. Ты искупался в урановом чудо-пойле, и нужно тебя чуток обезопасить от окружающих. Вернее, окружающих от тебя. Я предусмотрел простой способ избавиться от излучения, для этого даже не нужно быть магом...
Илья лежал на земле побитый и обессиленный. Сила, данная на время, утекла как песок сквозь пальцы. Отец нависал над ним, словно скала, воплощение неизбежности, такой же холодный и равнодушный. Рука его была поднята, а средний и большие пальцы уже были готовы высечь щелчок...
Илья подозревал, что звук этот будет последним, что он услышит в жизни.
– Привет, салабон! – услышал геймер чей-то тонкий, даже писклявый голосок. – Всё очень плохо, да?
– Чего? – Илья от неожиданности аж забыл, что его вообще-то собираются убивать.
Над головой Чеснокова-младшего парил... очень странный субъект. Его сюрреалистичность зашкаливала настолько, что даже повидавший всякое Илья распахнул рот в немом изумлении. Инопланетяне, говорящие, зыбники
Существо напоминает маленького розовощёкого младенца с сильно развитой мускулатурой. За его спиной белоснежные крылья, виднеется колчан со стрелами. Выражение милой моськи крайне суровое, в глазах – сталь. Подбородок покрывает лёгкая щетина, в уголке рта дымит толстая сигара. Её шершавый бок опоясывает золотая лента с эмблемой в виде сердца, пронзённого стрелой. В руках младенца современный блочный лук с оптическим прицелом – удивительно, как малявка управляется с такой огромной дурой. Пухлые бёдра младенца обмотаны пелёнкой цвета хаки. На голове – краповый берет, из-под него выбиваются непослушные золотые кудряшки.
– Я купидон, галлюцинация любви особого назначения, – представился брутальный ангелочек. – Пробуждаю в людях давно забытые чувства, – он кивнул в сторону Чеснокова-младшего. – Вот у этого парня всё совсем плохо.
Илья кивнул. А что ему ещё оставалось? Отец на голос купидончика никак не отреагировал. Похоже, видел пернатое чудо только один геймер.
Это что, какой-то новый выверт Речи? А почему не было системного оповещения?
– Ну да ничего, сейчас всё поправим... – купидон извлёк из колчана стрелу. – Особая бронебойная против предельной толстокожести, способная завалить даже слона... или офисного работника из отдела бухгалтерии с десятилетним стажем.
– Эй, купидон или кто ты там! – забеспокоился Илья. – Ты там случаем никого влюблять не собрался?
– Не боись, работает профессионал, – успокоил Илью ангелочек. – Мастер тайных любовных операций, краповый берет любви. Я лишь чутка расшевелю этого крокодила, пробужу давно забытые воспоминания. Да и гомосятину плодит совсем другое подразделение.
– Голубые береты? – предположил Илья.
– Ты полегче с такими предположениями, сынок, если не хочешь, чтобы тебя в фонтане крепкой мужской дружбы искупали... – предупредил купидон, передвинув сигару из одного уголка рта в другой.
– Ты с кем-то разговариваешь? – спросил Чесноков-младший Илью. Выражение его лица традиционно не поменялось. – Здесь есть кто-то ещё?
Илья ничего не ответил, притворившись слепым, глухонемым и вообще умственно отсталым. С учётом того, насколько сильно он был избит – не пришлось даже особо прилагать усилия.
Не отводя пристального взгляда от Чеснокова, купидон специального назначения натянул тетиву и выстрелил ему в спину. Стрела клюнула главу семейства под лопатку и с жалобным гулом отскочила, даже не поцарапав его толстую шкуру. Чесноков-младший, словно что-то почувствовав, резко обернулся и ловко подхватил отскочившую стрелу прежде, чем она упала на землю! Взгляд главы семейства безошибочно устремился на купидона, опознав в нём причину дискомфорта. Брутальная моська ангелочка резко вытянулась. У Ильи сложилось ощущение, что тот вот-вот обмочит пелёнки. Причём сделает это исключительно брутально.
– У каждого мага, как и говорящего, есть свой уникальный стиль, – равнодушно произнёс Чесноков, ловко крутя в пальцах стрелу, словно карандаш. Ему ничуть не мешал тот факт, что стрела была, вроде как, галлюциногенной. – Стиль архимага Парацельса был изучен досконально ещё в двадцатом веке. Ошибки быть не может, – зрачки главы семейства сверкнули, заставив ангелочка закатить глаза и мягко осесть на землю. – Теперь я знаю, кто стоит за всем этим бардаком в моих владениях, кто подослал шпиона и у кого сейчас моя дочь.