Ещё один день
Шрифт:
Перед тем, как вернуться в участок, я успел заглянуть к Хелигу. То, что он наливал мне в последнее время – было забористым пойлом.
И вот… Я сидел за столом и смотрел на белую тарелку с аккуратно разложенной едой. Ещё вчера я ел консервы. А сейчас… Изнасилованный алкоголем мозг считал, что я вышел из склепа и зашёл в морг. С повышением, Риммон…
– Приятного аппетита, – услышал я.
Нежно. Коротко. Ласково.
Моль начинала казаться мне слишком чужой для этого города. Она ела так, будто была в дорогом ресторане. Словно вокруг находились те, кто не простит, если она не станет соблюдать
Она резала мясо. Медленно. Осторожно отправляла небольшие кусочки мёртвой жареной плоти в свой крохотный рот. Смерть к смерти…
– Мне пришлось сбежать, – спокойно сказала она.
– Из-за чего? /Что-то не то. Какие странные мысли/ Тебе есть чего бояться?
– Ты знаешь, что в восьмом?
– Беспредел.
– Это правда.
Сердце билось так, что отдавало в виски. Мне становилось жарко.
– Ты говорила, что есть пиво?
Она встала. Сама достала. Сама принесла. Открыла, не спрашивая. Одной рукой. Банка издала характерный звук. Немного пены пролилось на пол. Моль поставила банку передо мной, тряхнула рукой и облизнула палец, засунув его в рот целиком.
Зелёная банка тёмного пива. «Старый Ирий». Никогда не пил такого. Я сделал глоток. Холодный напиток ударил в голову. Я думал, что между пивом и пойлом Хелига начнётся война, но они заключили перемирие. Одно охлаждало, второе вызывало странные ассоциации. Внутри меня разрасталось чувство страха. Ещё один глоток. Ещё…
– Ещё? – удивилась Моль. – Как скажешь.
Она всё сделала точно также, за исключением проделки с пальцем. После второй мне стало лучше. И я жутко захотел есть.
Это было чертовски вкусно. Я хотел ещё, хотя понимал, что если продолжу, то ничем хорошим для меня это не кончится. Девчонка озадаченно смотрела на меня. Она перестала есть. В её руках появилась синяя пачка «Линкора». Я был в размышлении, как поступить дальше. Слева кто-то прошёл. Моль всунула мне в губы прикуренную сигарету и поставила передо мной третью банку.
– Мне даже интересно, что ты принимаешь.
Я хотел ответить, но курить мне захотелось больше. Она ждала пока я прикончу сигарету.
– Ты готов к разговору?
– Пожалуй, – внутри меня колотило, будто я выпил много кофе, но в голове прояснилось.
– Под чем ты?
– Я только пью, детка.
– Не похоже.
– Мне нечего добавить.
– Как скажешь.
– Так что про ад в восьмом?
– Всё стало хуже.
– Я слышал о том, что там происходит. Как ты выживала всё это время?
– С Дэлисом.
– Понятно. /Наверняка она была его любовницей./ Как он умер? Свидетели были?
– Нет. Я не хочу рассказывать, что с ним произошло. Я испугалась и сбежала.
– Откуда у тебя деньги?
– У меня есть чип.
Это было интересно. Местные, как правило, расплачивались наличкой, оказывается, что такое ещё существовало. Реже платили какими-то кусками пластика, которые носили с собой. На планете были свои банки и в них до сих пор ходили. Как я понял, из простых смертных мало кто был подключён к централизованной банковской системе федерации. Чип означал, что Моль по статусу больше, чем просто житель
– Откуда? – спросил я.
– Я… Обещай, что ты никому не расскажешь.
– Зависит от того, что ты скажешь.
– Дэлис… Мы… Я его дочь.
Это было неожиданно. Любовница. Содержанка. Рабыня. Кто угодно, отрабатывающая долги мужа или свои. Я ожидал почти любого ответа, кроме этого.
– Обещай! – вскрикнула она.
Она была испугана. Она боялась. Дрожащие губы. Опущенные уголки рта. Широко распахнутые глаза, полные слёз и мольбы. Я закурил.
– Не расскажу.
– Я добиралась сюда три часа.
– Почему в четвёртый?
– Отец говорил, что ты лучшее, что есть в этом городе.
Я был никем. Формально я даже не был шерифом. Я просто забрал значок с трупа Бойла и нацепил на себя. Мой куратор знал об этом. Но знал ли об этом кто-то ещё?
– Откуда Дэлис мог знать такое обо мне?
– Мой отец никогда не ошибался.
– Не помню радости на твоём лице при нашей встрече.
Она отвела взгляд, потом подошла ближе. Моль села ко мне на колени и крепко обхватила руками за шею.
– Защити меня, если за мной придут.
– Я попробую.
– Постарайся.
Моль мягко отстранилась и посмотрела на меня. Тонкая полоска губ. Спокойный взгляд. И непередаваемая боль в глубине тоннелей узких зрачков. Её кожа была безжизненно блеклой. Моль не могла быть местной. Я слышал, что когда-то бледная кожа была признаком высокого происхождения. Я относился к этому, как к байке. Точно так же, как и к тому, что когда-то мы жили на одной планете. Мне, казалось, что если это правда, то мы зря выползли из своего муравейника. А я – зря выполз из своего. Отец предупреждал меня. Он говорил, что не стоит менять свою жизнь. Он говорил не идти в полицию. Утверждал, что мне уже поздно. Это было два года назад. Тогда мне было сорок три. И я уже давно не слушал отца. Но слова я запомнил. Они были просты и оттого неумолимо правдивы.
Мне предстояло разобраться в этой истории. Город решил поиграть со мной. Городу было скучно. Город выбрал меня.
Моль вышла из кухни. И я снова вспомнил слова своего отца. Я уставился в окно. Выкинул окурок. Закурил очередную сигарету. Мне казалось, что даже Новый Бург знал ту фразу. Ту, которую отец говорил задолго до моей ссылки. Город точно знал её. И он шептал мне голосом отца: «Идя дорогой справедливости, помни, что в её конце ты можешь остаться один».
3 район
Я поставил всю наличку, которая у меня была с собой, на чёрное. Шар лёг на зеро. Ровно столько же осталось и у меня.
Казино в этом районе было больше, чем во втором. Игровые автоматы. Столы для покера и блэк-джека. Рулетка.
Не знаю, как в другие дни, но сегодня здесь было людно. Я не игрок, но раз зашёл, было бы глупо не испытать судьбу.
Дора Маллин держала район сурово. Если Шорх не обращал внимания на поножовщину в пятом, даже днём, то шериф третьего предпочитала засаживать пойманным с поличным преступникам сама. Ещё она любила большие пушки. На каждом её бедре висело по питону с длинным стволом. Я видел такие в старых обучающих материалах. Много шума. Много боли.