Еще раз про любовь, деньги и женское счастье ...
Шрифт:
— Лина! Нам же надо попасть в пансионат в приличное время.
Лина и Алексей стали нас уговаривать остаться жить здесь, в доме. Честно сказать, мне просто не хотелось им мешать, тем более занятия у Лины, наконец, кончились, и ее группа вчера разъехалась по домам. Неожиданно мое решение жить в пансионате поддержал Николай, он сказал:
— Завтра у меня занятия только до обеда, девочки позагорают, мы пообедаем в пансионате, а потом у нас соревнования и товарищеская встреча по футболу с местными ребятами. Приезжайте с Линой болеть за нашу команду. А вечером пойдем гулять, познакомим
Поскольку вещи мы не распаковывали, сборы были недолгими. Уже через несколько минут мы ехали в пансионат.
Формальности по нашему размещению были минимальными.
Номер мне понравился, а Марета просто пришла в восторг. И действительно, вид ночной бухты с гирляндами фонариков на прогулочных катерах во все огромное окно просто не мог не произвести сильного впечатления.
Мы вышли на балкон и постояли, глядя на море. Алексей обнял Лину за плечи, она потерлась носом о его плечо.
Николай с непонятным сожалением глянул на них, но промолчал. Маетно вздохнув, Алексей потянул Лину за руку. Она нежно улыбнулась ему. Вскоре мы распрощались, и они уехали.
Марета скакала возле нас по дорожке, а мы с Николаем медленно шли к пансионату. Я наслаждалась неожиданно теплым вечером, ночным небом. Я повернулась к Николаю:
— Какое на юге красивое небо. Почему-то в Москве оно редко бывает таким.
Он глянул на меня и отвел глаза, медленно заговорил:
— Это откуда смотреть. Если из центра, то свет реклам и машин будет мешать. Приедем в Москву, возьму вас с Маретой на Воробьевы горы, там такое небо, что удивляться устанешь. Мы с друзьями часто туда ездим.
Мне стало тепло от его слов. Значит, он рассчитывает на продолжение знакомства в Москве.
Подскочила Марета, уговорила нас идти к морю. Туфли у меня на высоких каблуках, пришлось взять Николая под руку. На берегу мы сели на перевернутую лодку, и я все время чувствовала его теплую мужскую руку рядом. Я поймала себя на том, что уже несколько минут мы молчим, мне показалось, что он может подумать, что я навязываюсь ему, заторопилась и заговорила о чем-то ничего не значащем. И опять этот его взгляд с непонятным сожалением. Я замолчала и опустила голову. Неожиданно он привлек меня к себе и поцеловал в пробор волос, а когда я подняла от неожиданности голову, чуть отстранился, внимательно глянул мне в глаза и спросил:
— Ты не сердишься?
Я промолчала. Поднялась, позвала Марету, и мы пошли в пансионат.
У самых дверей в номер мы попрощались, я пропустила Марету вперед, и сказала:
— Ты, Николай, не торопи меня.
Он кивнул, оперся рукой в стену около моего лица и как-то так вздохнул, что я почувствовала, что краснею. Проскользнув в номер, я закрыла за собой дверь. Сердце билось где-то в горле.
Появилась Марета, серьезно глянула на меня, помахала перед носом рукой и сказала:
— Мама, ау! Ты что, привидение встретила? Я тебя уже два раза зову.
Стоя под горячими струями душа, я совершенно беспричинно улыбалась, а когда уже легла и закрыла глаза, на меня смотрели его замечательные серые глаза.
Глава 10. Николай Войницкий.
Как-то
Вчера я полночи не спал. Смешно вспомнить, о чем размечтался мужик на четвертом десятке. Как пацан, ей-богу.
Утром мы с ребятами бежали обычный кросс, и очнулся я от своих думок только когда мужики, задыхаясь, спросили:
— Командир, ты чего?!
Это я, видно, так увлекся, что и темп не контролировал. Я виновато глянул на недоумевающие лица мокрых от пота ребят, криво улыбнулся, и сказал:
— Все нормально, мужики!
В субботу и воскресенье мои ребята провожали девчонок из кредитной группы, за две недели они все сдружились, и романы, конечно, завели. И сегодня общая расслабуха закончилась вот таким кроссом.
Я сердито помешал кофе и глотнул растворимую бурду. Вот почему у нас даже в хорошем пансионате на завтрак подают такую гадость?! Для того, чтобы выпить нормальный кофе, надо спуститься в бар. Там очень милая девушка варит в джезвах на песке замечательный кофе по-турецки, с пенкой. Я еще раз глотнул и хотел уже подняться, как увидел глаза Саши Мелкумова, он сидел напротив меня лицом к входу. Он толкнул парня рядом, и теперь у них обоих отвисла челюсть.
Я оглянулся. По широкому проходу между столиков, улыбаясь, ко мне шли Ася с Маретой.
Вчера она была в брюках, а сегодня надела короткую светлую юбку, открывающую невозможной красоты коленки, и плотную майку, которая подчеркивала всю ее ладную фигуру. Рукава светло-бежевого свитера она связала узлом на груди. Светлые прямые волосы сзади доходили до лопаток и лежали свободно, не скрепленные заколками.
В общем, когда они подошли, наконец, ко мне, я уже несколько оправился и даже смог подняться и поздороваться, а вот мои мужики еще долго приходили в себя. Пока девочкам принесли завтрак, все их одобрительно рассматривали. Мелкумов, он староста группы, не удержался и подошел ко мне по какому-то незначительному поводу. Он даже успел представиться Асе, выразив сожаление, что они так поздно к нам присоединились. Ася нежно улыбалась ему, и я неожиданно сердито сказал Сашке:
— Саша, забирай ребят и идите в класс.
Он с сожалением глянул на Асю и отчитался:
— Через десять минут все будут на месте, — и, помедлив, спросил: — Командир, можно девушек пригласить на игру?
— Саша, ты думаешь, ты один такой шустрый? — с досадой спросил я.
Ася вмешалась:
— Саша, нас уже Николай пригласил. Но все равно, за приглашение — спасибо. Мы обязательно будем, да, Марета?
Марета важно кивнула.
Я проводил их на пляж и поднялся в учебный корпус. Уж не знаю, весна ли на всех так действует, или предстоящие соревнования, только изучение современных систем защиты помещений от несанкционированного проникновения сегодня нам не давалось. В двенадцать часов я объявил, что завтра с утра запланированы занятия по психотехнике общения, а после обеда — выезд на стрелковую подготовку.