Еще раз увижу, убью!

Внезапно скользкий шёлк на колготах перестал холодить ноги, коленки со свистом цепляться одна за другую. Ноги на высоких каблуках начинали подгибаться, вот-вот споткнусь, зацеплюсь за край ковра носком лаковой туфли и упаду. Тело под красным трикотажным платьем с толстой золотой железной

молнией во всю спину покрылось испариной. Пересохло во рту, пустыня. Я протягиваю руку в окошко с пачкой мятых купюр. Это мои последние деньги. Я вытащила утром свою заначку из деревянной музыкальной шкатулки. Из потайного ящичка под игрушечной каруселью с разноцветными лаковыми лошадками, которая начинает крутиться после вязкого поворота маленького латунного ключика. Лошадки поднимают задики с попонками под механическую музыку. В квартире много всяческого антикварного барахла. Я провожу пальцем по глазурному платьицу девушки с передником в немецких фарфоровых часах. Девушка в компании с фарфоровой лошадью и курицей. Циферблат этого великолепия небольшой, белый и круглый. С золочёным ободом и золотыми острыми пиками стрелок. Мебель в квартире тяжёлая, давящая, старинная, тёмно-красного дерева. Чёрное тело рояля в углу, картина на стене в лаковой раме с деревянными диковинными цветами.

Я делаю ставки. В голове вспышка невидимой молнии разрывает невидимое небо, подкатывает к горлу и страх спускается по позвоночнику ниже спины. Отнимаются ноги, я передвигаю их как чугунные тумбы. Немеют губы и начинают трястись руки как в пляске Святого Вита. Решается всё. Или я выигрываю и отдаю через адвоката деньги следователю, чтобы моего парня выпустили из тюрьмы. Или проигрываю всё, спускаю всё до ниточки, до последнего.

Мне прямым текстом было сказано:

– Кто-то по-любому должен платить. Он трахнул, ограбил и разбил губу состоятельной женщине в порту. Разорвал на ней светлый костюм, снял драгоценности и извалял её в грязи как поросёнка. Она потом испачкала весь кожаный молочный салон своего мерседеса. Отдирали на мойке со щётками и агрессивными составами. Другое дело, что она сама за ним из бара к причалу пошла. Должна была соображать, не девочка. Под сорок уже. Парень в два раза её моложе. Харизматичен чёрт, этого у него не отнять. Любую, любую может. Но мозги-то где были у неё? Или думает одним местом? Если ты заплатишь, я уговорю мадам отозвать иск, пристыжу её и замну дело. Я профессионал, можешь не сомневаться.

Фортуна бросает в небо невидимы блестящий шар. Он взмывает ввысь, бешено крутится и замирает вверху на секунду. Потом обрушивается вниз. Выгнув спину, она пытается поймать его рукой с белоснежным манжетом низко низко, у самого пола. Но напрасно, сегодня мне не везёт. Я иду в кабинет к Нему, втянув голову с тугим пучочком балеринки в плечи, прижав руки к телу как оловянный солдатик. Стараясь вжаться в пол. Ладно, в последний раз. Охрана пропускает меня без звука. Сидит, на животе плотно натянут коричневый в куриную лапку жилет с мелкими глазками пуговичек.

– Ты чего здесь делаешь? Сколько поставила?

Небрежно бросает пачку на лаковую поверхность стола.

– Чтобы я тебя здесь больше не видел. Ещё раз увижу, убью!