Эшафот для любви

Сухомозский Николай Михайлович

Кваква поудобнее умостился на матраце, и… память неожиданно унесла его в

недалекое прошлое.

Положа руку на сердце, он носил устрашающее прозвище «сержант Смерть» не

совсем по заслугам. Ибо был в отряде боец куда как более достойный. Это – Ндоу. Боже, каких только пыток он не изобретал, каких экспериментов над пленными не проводил.

Чего стоит знаменитое по всему периметру Танганьики «обрезание»!

Заключалось оно в том, что наиболее стойким из попавших

в плен бойцов

регулярной армии Ндоу с помощью клея «заваривал» крайнюю плоть. Да еще наносил при

этом крохотные ранки. Вернуть половому органу естественный вид можно было лишь

одним путем – срезать кожу, прикрывавшую головку. Не исключено, дабы не испытывать

нечеловеческих мучений, многие и отважились бы на отчаянный шаг. Но пленникам

предусмотрительно связывали руки сзади. Первые сутки все, как один, терпели. На

вторые наименее стойкие, как правило, уже не выдерживали – мочились. Заклеенная

крайняя плоть, приобретшая в результате изобретения Ндоу форму спущенного шара, постепенно наполнялась. Ее «надувала» жидкость. Растягиваясь с каждым актом

мочеиспускания все больше.

Дня через три страдальцы носили на концах членов различного размера «груши».

Объем зависел от количества выделенной мочи, а также от эластичности кожи. Боль

испытывали жуткую. Причем не только в результате предельного, на грани разрыва, натяжения поверхности «шара», но и от сильнейшего воспаления. Невидимые внутренние

ранки гноились, их, к тому же, разъедала соль. Случалось, «емкости Ндоу»,

истончившись, лопались.

Тем, кто не выдерживал мук и соглашался на сотрудничество с повстанцами,

делалось пресловутое обрезание.

Еще одно гремевшее на все джунгли ноу-хау – «покраска фасада». Заключалась она

в том, что Ндоу заливал краской, как правило, темной, глазные яблоки несчастного.

80

Пыточной процедуре обычно подвергались европейцы – отсюда и предпочтительный

«новый цвет гляделок – черное на белом». Вопли страдальцев разносились обычно на

километры. Некоторые сходили с ума, как говорится, не отползая от банки с краской.

Остальным, в случае дарования жизни, была обеспечена слепота до скончания веков.

А еще – уже скуки ради! – Ндоу запускал горемыкам в уши красных муравьев,

специально тех разъярив. Раковины залеплял смолой, протыкая в них обычной иголкой

отверстие. Такого диаметра, чтобы выбраться наружу насекомые не могли, но кислород –

получали. Сами бойцы сопротивления с воистину детским любопытством таращились на

душераздирающие «спектакли» с безумными выкриками и эпилептическими катаниями

по земле.

Нет, у Кваква на подобные изощренные проделки фантазии не хватало. Он брал не

столько показной жестокостью, сколько хорошо закамуфлированной хитростью. А что? В

этом мире, чтобы выжить, лучше иметь чуточку ума, чем навалом – дури.

Глава 51

Из дома Клод выбрался в начале девятого. А еще через четверть часа, поставив

«хардбург» на стоянку, подошел – таковой была договоренность – к видавшему виды

«пежо». Открыл дверцу, небрежно брякнулся на заднее сиденье. За рулем высился, вобрав

голову в широченные плечи, прямо-таки гигантского роста детина, чья кожаная куртка

при малейшем движении неприятно скрипела.

Вскоре подкатили к неприметному зданию в тихом переулке недалеко от центра.

Здесь, как объяснил крепыш, располагался один из многочисленных отделов

«КупиДОНа». Тип, слегка картавя и непроизвольно подмигивая (неужели яйцеголовым

трудно избавить своего сотрудника от физического недостатка?), минут пять втолковывал

Клоду, словно тот карапуз-несмышленыш, предстоящую задачу. А она точь-в-точь

повторяла тренировки, наскучившие своей явной простотой. С расстояния примерно

метров в четыреста предстояло заставить человека …выйти на улицу.

– Можно узнать, кто тот человек, волю которого я должен подавить?

– Наш бывший сотрудник. Мы между собой величаем его Перебежчиком. Или

просто – «П».

– Тем не менее, он согласился принять участие в эксперименте?

– Не совсем… Видите ли, этот подлец в течение нескольких лет ел в «КупиДОНе»

хлеб, обильно сдобренный пальмовым маслом. Естественно, ему известны многие

служебные тайны. А теперь переметнулся к другим, и, по имеющимся сведениям, начал

потихоньку приторговывать не принадлежащими ему секретами. Думаю, вы со мной

согласитесь: джентльменским такое поведение при всем желании назвать затруднительно.

Вот мы и хотим информировать бывшего коллегу об этом. Тет-а-тет.

– И ради единственного разговора затевать столь многоходовую комбинацию?!

– Ничего другого не остается!

– Куда проще поднять телефонную трубку и договориться о встрече. А там –

высказывайте друг другу какие угодно претензии.

– Если бы все обстояло так просто!

– Не понимаю! Ежели бы экс-коллега улетел на Юпитер, другое дело! Но ведь все

мы живем в одном городе.

– Действительно, на Юпитер эта макака не улетела! Однако спряталась более чем