Эшафот для любви

Сухомозский Николай Михайлович

сложнейший механизм, а пьяного телеграфиста, неуверенной рукой выстукивающего

морзянку. Всплеск активности – провал. Всплеск – провал. Так реагирует на внешние

84

раздражители обезумевший от боли и страха раненый зверь, загнанный в ловушку.

Никогда не знаешь, чего он него ждать, какой сюрприз он способен преподнести.

– Путь к спасению пока остается, – неистовствовал Клод, «стреляя» мыслями-

сгустками. – Ты должен набраться мужества,

встать и уйти. Без промедления!! Как можно

скорее – не сомневаясь, не оглядываясь, не раздумывая. И не сожалея ни о чем! С

прошлым покончено! Навсегда! Любая задержка – вечный покой. Еще мгновенье – и

западня захлопнется.

Краем уха, на уровне подсознания, несмотря на предельную собранность, Клод

уловил, как где-то громко хлопнула дверь. Затем – еще одна. Или та же – повторно?

Раздались тревожные голоса.

Купидоновец, обеспокоенный внезапным шумом на улице, выглянул в окно. От

стоящей внизу напротив кареты скорой помощи бежали две фигуры в белых халатах.

«Более неудачного момента для появления медиков, – скорчил недовольную

гримасу Грегори, – трудно придумать. С минуты на минуту должен появиться

Перебежчик – вон Клод как старается. Уже и глаза так выпучил от напряжения, что как бы

они не выскочили из орбит. Где мобильник? Надо посоветоваться с ребятами у метро.

Может, финал задуманного безопаснее отсрочить до того момента, пока уберутся

эскулапы?»

Грегори, наконец, выудил из кармана телефон. Открыл было рот, но …так и не

успел произнести ни слова. Ибо его подопечный в этот момент рявкнул, слово в забытьи:

– Он подчинился моей воле и двинулся! Он идет! О-о, убыстряет шаги! Еще…

Еще… Побежал!!!

Голова Клода бессильно упала на грудь, ходящую ходуном, как после вымученного

финиша на марафонской дистанции.

Купидоновец засуетился. Нет, его волновало вовсе не самочувствие телепата.

Нужно было продолжать операцию. А тут эти медики – потенциальные свидетели.

Глубоко выдохнув воздух, словно ловец жемчуга после глубоководного

погружения, Клод, между тем, открыл глаза и внимательно взглянул на напарника:

– Ни разу так не выматывался! Крепкий орешек, этот Перебежчик! Сопротивление

оказал фантастическое. Однако не выдержал, сдался…

– Сдался?! – купидоновец растерянно смотрел в окно. – Отчего же его нигде не

видно?

– Не может быть! – Клод поднялся. – Я ведь явственно ощутил: он в панике

двинулся к выходу, все убыстряя шаги. А потом, да-да, потом побежал. Сломя голову, не

разбирая дороги!

Вдруг неестественная бледность залила его лицо.

– Что с тобой? – спросил встревоженный Грегори.

– Там, там…

– Где? – не понял напарник, всматриваясь в ворота тюрьмы, из которых вот-вот

должен был появиться Перебежчик.

– Внизу. У дома!

– У какого дома?

– У … моего дома!!!

– Не знаю. И разве нам сейчас до этого?

– Мне – да!

– Постой!

– Пошел знаешь куда, гнида! – Клод уже стремглав мчался по ступенькам

казавшегося бесконечным лестничного пролета. Какая там, к черту и всем его бабушкам, конспирация, если внизу, у его особняка, стоят две машины с тревожными красными

крестами на борту!

Грегори выругался. Согласно плану, они с Клодом должны были отметить

успешное завершение операции: выпить по рюмочке под лимон. В «КупиДОНе» знали, 85

что их добровольный помощник алкоголь обязательно запивает. Так вот, в небольшой

бутылочке с водой предусмотрительно был растворен рицин.

Яд выбрали с учетом того, что при вскрытии отсутствует какая-либо патология.

Дозу определили с таким расчетом, чтобы острая сердечнососудистая недостаточность, переходящая в коллапс, наступала не сразу, а спустя пять-восемь часов. Таким образом, для окружающих Клод бы умер естественной смертью. И никто не смог бы связать

летальный исход с «КупиДОНом».

Не помня себя, Клод подлетел к крыльцу. Здоровяк в форме медбрата лениво

копошился у задней, едва приоткрытой, дверцы одной из машин.

– Что с Иреной?

– А?

– С Иреной что, спрашиваю! Или ты глухой?!

– Вы имеете в виду, – наконец врубился тот, – госпожу из этого дома?

– Можно подумать из какого-то другого!

– А вам, собственно, что за дело? – внезапно озлился медбрат, с подозрением

разглядывая взлохмаченного незнакомца.

– Хозяйка дома – моя супруга! Тебе понятно? Так что лучше не стой истуканом!

– Бригада приняла вызов, – медбрат посмотрел на часы, – примерно полчаса назад.

Мы как раз возвращались из соседнего микрорайона, поэтому добрались сюда очень

быстро. Все симптомы свидетельствовали о том, что больная нуждается в срочной

высококвалифицированной помощи гинеколога. Еще примерно десять минут ушло на то, чтобы другая машина доставила сюда специалиста узкого профиля.

– Оставь ненужные подробности! Что произошло?! При чем здесь гинеколог?

– Обратитесь к доктору! – здоровяк, похоже, вновь вспомнил нанесенную ему

обиду.

– Слушай, парень, я не отвечаю за себя! – побелевшие глаза Клода убедительнее

всяких крепких выражений подействовали на медбрата.

– Насколько я владею информацией, госпожа почувствовала себя неважно. Ей

становилось все хуже. Пока стрелка не замерла на отметке «совсем плохо». Прислуга

вызвала нас.

– Извини, ради бога! И не держи зла. Просто я тоже …тоже с утра не совсем в