Эшафот забвения
Шрифт:
– Почему же ты не смогла защититься? – Он все еще не выпускал меня. Он даже прикрыл глаза, чтобы не выпустить меня. – Я же видел, там, на студии. Это было элегантно.
– Это была экстремальная ситуация.
– А сейчас – не экстремальная?
– Сейчас нет. – Я едва открыла рот, наполненный кровью.
Этого оказалось достаточно – я легко выскользнула из-под него, и он не препятствовал мне. Несколько минут мы смотрели друг на друга. Сейчас высохнет пот, и все станет на свои места.
– Н-да, – я попыталась взять себя в руки, – отличный урок.
– Ты думаешь?
– Это очевидно. Иногда полезно ставить людей на место.
– Но
– Нет, – серьезно сказал он, нехотя поднялся и вышел из комнаты.
– Я первая иду в душ, – крикнула я ему вдогонку.
…Закрывшись в ванной, я сбросила с себя влажную от пота одежду и робко подошла к зеркалу, висевшему над умывальником: интересно, что такого увидел во мне Митяй сегодня, подойдя так близко? Неужели седина, так тщательно скрывающая меня, делавшая неуязвимой для любых проявлений чувства, устала держать оборону? Неужели лицо, такое равнодушное ко всему, проявило каплю интереса к этому мальчику и захотело понравиться ему?..
Нет, ничего экстраординарного в зеркале я не увидела – во всяком случае, того, что разглядел во мне Митяй. Нужно заканчивать эти игры, иначе это может кончиться…
Чем все это может кончиться?
Кончится тем, что я захочу с ним переспать, жестко сказала я себе, растянув губы в иронической улыбке, и это будет банальный пересып без всяких далеко идущих последствий: Митяй вспомнит обрывки инструкций, которыми снабжал его Андрей Юрьевич и на которые он намекал мне:
"Повторяю, он в полном вашем распоряжении”.
Господи, как это пошло.
Но не пошлее, чем сесть в первый попавшийся автомобиль и снять первого попавшегося мужика, в самом деле! Во всяком случае, чистота и порядок гарантированы, о чем ты только думаешь. Боже мой… Я вдруг вспомнила людей Лапицкого – Александра и Александру, своих сексуальных кураторов, специалистов по сексуальным единоборствам, и все то, чему они обучали меня. Это тоже были тренировки и уважительное отношение друг к другу: никто не рассматривал меня с точки зрения наличия или отсутствия морщин, меня просто натаскивали, мне тоже показывали определенный комплекс захватов и подсечек – только для того, чтобы довести до исступления любого сексуального партнера. И я была очень старательной ученицей, никакого личностного фактора, никакой самодеятельности, универсальный набор приемов, доведенных до классического совершенства. Это не может называться любовью.
И то, что я почувствовала в отяжелевшем теле Митяя, тоже не может называться любовью, фанатичная любовь к какому бы то ни было спорту и есть для него эротизм. Интересно было бы взглянуть на его девушку, она наверняка работает инструкторшей в каком-нибудь процветающем фитнесс-центре “Артемида”, они наверняка идеально подходят друг Другу – парочка инструкторов. Не стоит идти дальше, Ева, иначе возникнет искушение соорудить какую-нибудь шаткую конструкцию, что-то вроде любовного треугольника.
Тебе это ни к чему, тебе сейчас нужно подумать совсем о другом, выстроить картину происшедшего и попытаться дойти до сути…
Когда я открыла дверь ванной, Митяй отскочил от нее, как нашкодивший кот.
– Я не слишком долго? Не задержала тебя? – весело спросила я.
– Нет-нет, все в порядке. Извини меня.
– Это ты меня извини.
Он все еще оставался в спортивном костюме, и я вспомнила первое утро в его квартире, когда он зашел ко мне в
– Я иду спать. Спокойной ночи, Митяй.
– Да-да, конечно… Хочешь кофе? Это что-то новенькое, кофе в час ночи, даже без кофеина, – это нарушение режима.
– Нет. Это нарушение режима, Митяй. Вопиющая бестактность по отношению к твоему организму. – Я медленно приходила в себя.
– Да, конечно. Прости… Спокойной ночи. Я только хотел спросить тебя… Ты вся седая…
– Странно, что ты заметил это только сейчас.
– Я давно заметил, мне просто не приходило в голову…
– Это всего лишь нарушенная пигментация, не больше, бич всей моей жизни. Твое любопытство удовлетворено?
– Да. Извини.
Почему же он все время извиняется? Лучше не думать об этом. И вообще не думать о Митяе. У тебя есть о чем подумать.
– У меня к тебе просьба, – сказала я.
– Слушаю.
– Мне нужна бумага. – Этот старый, еще вгиковский прием никогда не подводил меня. Бумага помогала мне думать, расписанные на ней мысли выглядели стройнее, они приводили меня к определенным выводам, упорядочивали факты и подсказывали решения. А сейчас мне было необходимо упорядочить факты, слишком много накопилось их за последние несколько дней.
– Бумага?
– Ну, пара листков из блокнота или записной книжки. – Ручка у меня была – “Паркер”, презентованный добродушным ворюгой Анджеем Братны.
– Боюсь, с этим будут проблемы, – лицо Митяя сморщилось, он искренне хотел услужить мне, – я ничего не пишу.
После десяти минут совместных поисков подходящего материала я удовлетворилась еженедельником Митяя (огромная жертва с его стороны!) и, в очередной раз пожелав ему спокойной ночи, отправилась к себе. Еженедельник был почти полностью забит давно прошедшими встречами и подробными физическими характеристиками его унылого бытия: “30 августа: бег – 10 км, отжимания – 120 р., приседания – 100 р., пульс – 65”; “5 октября: бег – 15 км, отжимания – 150 р., приседания с грузом – 120 р., пульс – 60”. Господи, нужно быть полной идиоткой, чтобы на полном серьезе думать, что его можно чему-то научить… “Вернуть Валентине два “лимона” за кроссовки”, “понедельник, 21 – Валентина”, “понедельник, 12 – Валентина”, “понедельник, 9 – Валентина, купить презерв.” – трогательная история всепоглощающей страсти, ничего не скажешь.
Мне вдруг стало смешно.
В еженедельнике были и другие записи, выдающие напряженную умственную деятельность Митяя: “Воля к порядку – единственный в мире порядок. Ж. Дюамель”, “Если благородные и мудрые управляют глупыми и низкими, то царит порядок. Если же глупые и низкие управляют благородными и мудрыми, то будет смута. Мо-Цзы”, “Поддержка здоровья есть долг. Немногие, по-видимому, сознают еще, что есть нечто такое, что можно было бы назвать физической нравственностью…, всякое неповиновение законам здоровья есть грех. Г. Спенсер”, “Здоровье заключается в труде, и нет к нему столбовой дороги, кроме как через кропотливый труд. У. Филлипс”, “Здоровье до того перевешивает все остальные блага жизни, что поистине здоровый нищий счастливее больного короля. А. Шопенгауэр”. Должно быть, он добросовестно проштудировал “Энциклопедию афоризмов” в свободное от тренажеров время.