Эскорт для чудовища

Шварц Анна

И, отвернувшись от меня, этот тип принимается что-то шептать второму. Только даже так я слышу абсолютно каждое слово.

Я тяжко вздыхаю. Поспать, похоже, мне не удастся. Поворачиваюсь к иллюминатору, чтобы посмотреть на огни городов внизу — и какого-то черта шторки на них в этот момент медленно опускаются. Я пораженно моргаю. После меняется освещение салона — становится достаточно темно и… фиолетово. Начинает тихо играть классическая музыка.

— Это Кирилл Владимирович, — поясняет один из Церберов, заметив, как я настороженно смотрю наверх, на лампы, — у него планшет,

с которого можно настраивать освещение и включать разную музыку.

— А, — вырывается у меня короткое. Чума просто. Сделать, что ли, фотки? Все от зависти удавятся, а я хоть что-то хорошее вынесу из недельной тусовки с этим человеком.

В телефоне я нахожу несколько непрочитанных сообщений от мамы. Майя на фото выглядит замученной и у меня неприятно колет сердце от этого. Ей сейчас плохо, а с ней рядом из родных только бабушка. Малышка привыкла к ней и очень сильно любит, но она никогда не заменит ей ни мать, ни отца. Я тем более не смогу этого сделать. Я бы подошла максимум на роль плохого папы — потому что вечно пропадаю на работе. «Копи деньги, пока молодая» как то сказал мне один умный человек, поэтому свою молодость и здоровье я решила потратить на впахивание.

После смерти Али я иногда долго думала о том, что, может, стоило бы рассказать Смоленским о том, что у них есть внучка. В конце концов, не сделали бы они ничего плохого ребенку. Это их родная кровь. У Майи, хотя бы, был бы тогда отец — а это уже многого стоит.

Но сейчас ложь зашла уже слишком далеко. Узнай Смоленский о ребенке — и он отоберет его, не оставив нам ни единого шанса встретиться. Майя попадет в незнакомую обстановку к незнакомым людям, будет испуганно плакать и переживать, не понимая, что случилось. Мать точно получит инфаркт — внучку она считает своей дочерью. И я настолько привыкла к девочке, что не представляю без нее жизни.

Я протираю глаз, в котором собирается слеза после страшных картинок, которые я нафантазировала. Потом подозрительно нюхаю руку. Она воняет морепродуктами, которые я ела. Фу, блин.

— Где тут туалет? — интересуюсь я у этих задротов-Церберов. Самый ближний тычет рукой за спину.

— В той стороне. Вы сами найдете или проводить?

— Сама найду. Спасибо, — благодарю я его, поднимаясь. Может, в туалете высплюсь? Он тут наверняка чистый и там не будет слышно, как эти двое истребляют эльфов и что-то строят из кубиков.

Я иду в хвост самолета. Сначала я нахожу душевую комнату и обмираю пораженно, рассматривая ее. Для меня до сих пор остается загадкой куда девается из самолета дерьмо — скидывают ли его во время полета, или сливают в аэропорту?… Теперь я еще буду долго думать — не из душевой ли кабины миллиардера утек тот дождик, который льется на меня сверху.

Я делаю шаг к следующей двери и останавливаюсь, протянув ладонь к ручке.

Кажется, почивальня Смоленского где-то поблизости. Я слышу его тихий голос — он с кем-то разговаривает. Не выдержав, я осторожно и тихо иду в сторону, откуда доносится звук. Мне все время страшно, что ему кто-нибудь донесет о Майе. Если я услышу в его разговоре что-то подозрительное…

Не знаю даже, что буду делать, но что-нибудь придумаю.

* * *

— Мы

закрыли эту тему Дарина. Твой бывший может идти на хрен.

Я округляю глаза, понимая, что Смоленский говорит со своей невестой, и о ком — о бывших? Серьезно? По идее, люди вроде него должны ревниво относиться к прошлому невесты.

— Послушай, Кир… — голос Дарины заставляет меня вздрогнуть и подпрыгнуть. Потом до меня доходит, что Смоленский болтает по громкой связи. Я слышу громкий шорох, словно девушка куда-то идет, — сейчас, подожди. Отойду подальше, чтобы твоя мама случайно не подслушала. Всё, я в своей комнате. Послушай, он сказал, что если я не заплачу ему, или с тобой не разведусь и не выйду за него, то он пойдет на телевиденье.

— Пусть валит. Наболтать можно что угодно.

— Да? — голос Дарины звучит так убито, словно она уже в процессе организации своих похорон, — пардон, Кирилл, но именно это я ему и сказала. А он в ответ поржал, и сказал, что обязательно пойдет в суд и потребует ДНК-тест, чтобы доказать всем, что мой ребенок от него.

Что?!

Я едва не падаю. Честное слово, мои ноги в эту секунду становятся ватными, от осознания, ЧТО я сейчас случайно услышала, и чем это мне может грозить. Дарина беременна не от Смоленского. Вот это открытие. И он это знает!

— Дарина, твою мать… — слышу я недовольный голос Смоленского, — надеюсь, ты не на балконе сейчас об этом болтаешь?

— Нет, дурак! Я в ванной комнате. Это шумит вода. Что мне делать? Папа меня просто утопит, если хоть что-то заподозрит. С Андрея станется устроить скандал — больше всего на свете он любит деньги. Он на все пойдет. А папу ты знаешь — он меня вычеркнет из завещания и выгонит на улицу. И получит инфаркт. Он слишком вспыльчивый. А твой отец? Он не закроет глаза на такое! Твоя семья будет меня ненавидеть и они запретят нам общаться. Даже если ты расскажешь им всю правду, что никто никого не обманывал, все равно они не захотят позориться.

— Надо было думать головой, а не жопой, Дарина. Если собираешься своему придурку платить — забудь об этом. У тех, кто шантажирует, аппетиты растут слишком быстро. Дойдет до твоего отца — без крыши над головой ты не останешься. Сниму тебе квартиру, подкину денег.

— Вот ты… — Дарина громко ахает, — Кирилл, я хочу жить хорошо, а не твоими подачками! Я не для этого всю жизнь училась. Пока вы с парнями лежали на пляжах, я помогала папе, чтобы он понял, что я тоже могу всем управлять! И что мне не нужен муж!

— Для того, чтобы просрать это в один день. Ты видела, с кем встречалась. Можно было бы и не залетать или предвидеть, чем это закончится.

— Вот ты иногда просто козлина! Смоленский, мы предохранялись! Но…

— Дарина, — я слышу, как Смоленский смеется, — если ты единственная наследница богатого отца, то ты тоже должна опасаться таких вот подстав с ребенком. Уверен, что это не случайность.

— Я не подумала…

— Вытри сопли. Я разберусь с ним.

— Не получится, — Дарина всхлипывает, — он не дурак. Он в курсе, что мы попытаемся ему угрожать. К тому же, он где-то взял охрану. Наверное, дружки помогли…