Эскорт
Шрифт:
— Далан, я прошу тебя, пожалуйста, не надо меня так держать. Я не буду драться.
— Ты точно обещаешь?
— Клянусь господом.
— Я его не знаю.
— Это самое для меня святое.
— Но я продолжу держать тебя за руку, не очень сильно. Согласись с этим.
Выйдя в ствол и закрыв отсек, Форт увидел их уходящими в головную часть судна. Благополучно вытянутые автоматы остались лежать там, где освещение работало.
— Далан, проверь связь с кормой.
— Связи нет. Связь есть!
С последними словами загорелись линии контрольных ламп. «Ну
Он не дошел до входа в ствол, когда сканер предупредил: «ПРИСУТСТВИЕ СЗАДИ». Нечеткий сигнал показывал нечто округлое…
…висящее над полом.
Яйцо плыло по спирали, словно ввинчиваясь в ствол тугими витками; за ним следом тянулись, ползли трепещущие струи голубого сияния, разгорающегося с каждой секундой. Это чертовски походило на атаку и совсем не понравилось Форту. Не дожидаясь, пока плазменные монстры его настигнут, он бросился вперед и закрыл за собой аварийные щиты.
ВИДЕО СТВОЛА! — скомандовал он радаром БЭМу, пятясь от щитов с лайтингом в руке.
Ствол был заполнен огненными смерчами; яйцо металось между ними, то прижимаясь к полу, то взмывая к потолку, потом с ускорением понеслось в сторону кормы, проскакивая между вновь оживших, каких-то разъяренных молний.
— Ради общего блага, коллега Эш, упрашиваю тебя не противиться, — слышалось в наушниках. — Будь хорошей и сними скафандр. Ты поступишь правильно. Гл-гл-гл-гл-гл…
— Я очень виновата. Я прошу прощения за неразумные и обидные слова. Но не надо глыкать на меня.
— Это я успокаиваю. Колыбельная для личинок.
— Вот и побереги ее, пожалуйста, для своих личинок.
— У меня нет личинок. Они возникают в замужестве.
— Можно без этого?! Я не хочу даже слышать! Господь, как мне плохо!..
— Ты страдаешь? Почему ты страдаешь? Где место твоей боли? Укажи пальцем. Я присоединю туда детектор.
— Лучше заткни им рот!
— Я могу говорить не только ртом. Ты трясешься? Ляг горизонтально.
«Нет ничего важней здоровья!» — спонтанно заголосила в памяти Форта реклама желудочных пилюль, но он быстро прихлопнул ее.
— Внимание. Я направляюсь в рубку. Как только закончите с медициной, обе ко мне на совещание. Эш, если тебе совсем худо, можешь не участвовать, но присутствовать тебе придется. Извини, нас слишком мало, чтоб бросить тебя без присмотра.
— Что у нас нового? — с любопытством спросила Далан.
— Ничего особенного — полон ствол плазмоидов, плохая связь с машинным отделением и, похоже, утечка из торнака 3. Обсудим это за чашкой чая.
— Ваше варево с названием «чай» я не приемлю, извините. Могу я принести на совещание свое питье?
— Да ради бога. Если проголодалась, неси и закуску.
БЛОК 8
За это время будильник не проявлял никаких признаков активности, кроме нескончаемого тиканья. Стрелки его продолжали аккуратно нарезать круги, отступая все дальше в прошлое. Если припомнить слова Сато, можно смело ожидать, что «тик-так» продлится еще месяца два.
В рубке Форт обнаружил свежий привет со «Скайленда» — это было настоящее, не глючное письмо:
[«Сервитер Бонд», капитану Ф. Кермаку. Неполадки устраняйте своими силами. Оплата согласно контракту без надбавок. Ст. инспектор ОТКУпо ст. «Скайленд-4» В.Г. Линдау]
Ничего другого и ждать не стоило, но Форту важно было сообщить на станцию о том, как ведет себя корабль. Возможно, придется добиваться надбавки в судебном порядке, тогда тексты писем очень пригодятся.
Форт вообразил, какую кипу объяснительных предстоит строчить, и затосковал о тех сказочных временах, когда письменности не существовало и верили на слово, особенно если поклянешься. Впрочем, и тогда были сложности — скажем, испытание божьим судом для доказательства своей правоты.
«В три этапа, — решил Форт. — Первое — пронести в руках брус раскаленного железа; это я осилю. Второе — поединок; выставим Далан против Сато — она его расплющит. Третье — достать языком до лба; тут Эш нет равных — язык у нее длинный».
Утешать себя иллюзиями можно долго, но проблем это не отменяет. По кораблю снуют агрессивные плазмоиды во главе с черным яйцом, и каждый — бомба, готовая взорваться; судовые системы лихорадит с обмороками, а у бортинженера ум ушел в отпуск. По сути, любая секунда грозит стать последней, и не угадаешь, когда катастрофа оборвет тебя на полуслове — и навеки. Пить чай в такие судьбоносные минуты особенно приятно. Начинаешь ценить время; жизнь становится осмысленной, а мысли — выпуклыми.
Форт стал настраивать станцию связи на режим диалога. Да, это дорого, но повод для беседы on-line более чем весомый.
Вошла Эш в одних штанах, потерянная и понурая, за ней громоздко покачивалась на ходу неусыпная Далан с контейнером-корзиной, откуда торчали термос и бутылка.
— Слушай, ты так не мерзнешь? — Форт припомнил, что ихэны любят тепло.
— Мерзну, — сев, Эш обхватила себя гибкими руками. Ее живот был трогательно белым и скользко поблескивал едва заметным узором чешуек. На руке выше четырехпалой кисти, похожей на клещевой захват, Форт заметил подсохший след бледно-коричневой крови.
— Далан, что за дела? — капитан слегка повысил голос. — Она же простынет. Не хватало еще воспаления легких; живо дай ей одежду.
— Оооааа! — завопив, Далан со звоном брякнула контейнер на пол. — Я растяпа! Очень стыдно, я не задумалась!
Эш не посмотрела ей вслед, даже не подняла голову.
— Я тоже извиняюсь, виноват. Следовало поднять температуру воздуха.
— Ничего, — прошептала Эш, глядя в пол. — Я провинилась больше всех. Простите.
— Выше голову, бортинженер.
— Не смею. Совестно глядеть на вас.
— Брось. Тебе просто подурнело. Это со многими бывает в сложных рейсах. Пройдет.
— Вы не понимаете… — большие, влажные желто-зеленые глаза выглянули на миг из-под морщинистых век. — Я ополоумела как… как няня с первым яйцом. Порой случается такая дурость — никого не подпускать, даже родителей. Вам это чуждо, незнакомо.