Эскортница
Шрифт:
В полной тишине Артём открывает окно, пуская в комнату свежий воздух.
Я оглядываюсь и понимаю, что нахожусь в незнакомой спальне. Опять снилось страшное, бежала, спасалась. Прыгнула и, видимо, упала с кровати на пол. Ударила колено.
Убираю волосы за уши. Голова кружится, мысли плавают в океане кипящего безумия. Артём вчера отыскал меня и забрал. Робко тянусь к нему, чтобы обнял и крепко к себе прижал, но Истомин присаживается рядом, на расстоянии метра.
Я быстро опускаю руки и глаза.
— Привет,
На шее красный синяк — последствия укуса. Становится жутко стыдно.
— Привет. Тебе нужно поменять рубашку на водолазку, — подсказываю хрипло.
Показываю на кровоподтек. Набираюсь смелости и позволяю поймать свой взгляд.
Тут же снова впериваю глаза в пол. У меня они шальные, наверное. А у Артёма — отечные, покрасневшие. Я ведь ослепила его из баллончика.
— И солнечные очки надень, — добавляю, смутившись еще сильнее. — Прости.
На мне вчерашнее платье, руки грязные. Колготки рваные.
— Я не стал тебя раздевать, иначе бы ты мне точно нос сломала или зуб выбила.
— Трусишка, — шепчу я, поджимая колени. Больше не смотрю на Артёма: стыдно невыносимо. — Что это за место?
— Ты у меня дома. Я снимаю эту квартиру несколько месяцев. Скоро поеду на работу и хочу, чтобы ты помылась, поела и отдохнула. Приеду примерно в три и отвезу тебя к врачу.
Молчу. Истомин говорит прохладно и равнодушно. Ни заботы, ни участия. Хочется рассыпаться в мелкий песок и захлебнуться соленой волной горечи.
— Алин, я вижу, ты растеряна. Но показаться терапевту и психотерапевту нужно обязательно.
Он не обнимает, не касается. Я смотрю на постель и думаю, что могла замарать ее грязными руками и коленями.
— Ты не представляешь, что наделал.
— Я всегда представляю, что делаю. Тебе сейчас жутко, и ты мне не доверяешь. Но больше тебе никто не поможет выбраться. Ты должна бороться.
— У меня нет сил. — Зажмуриваюсь. — Просто нет. Совсем.
— Ошибаешься. Ты больше не ребенок, а во взрослой жизни всегда есть ресурс на сопротивление. Даже если кажется, что ты падаешь со скалы в пропасть. Ты не падаешь. Твоя жизнь продолжается. Ты можешь ее изменить.
Как он узнал про мой сон? Неприятно ежусь.
— Папа в детстве всегда говорил: «Просто делай, как тебе говорят, и все будет хорошо». Но всё плохо. — Я поджимаю губы, слезы жгут нестерпимо. Плачу. — Всё очень плохо.
— Ты хочешь выбраться?
Молчу. Тогда Артём повторяет вопрос.
Вскидываю глаза:
— Что я буду тебе должна?
— Когда попаду в беду, тоже поддержишь. Идет?
Качаю головой. Глупо, он не попадет никогда. Артём напряжен, хмурится, вглядывается в мое лицо так же, как я в его.
Боже, как хочется поверить! Разрешить себе любить и не ждать, что причинят новую боль.
— Я должна деньги. Много, — сдаюсь.
— Сколько?
— Заняла на учебу пятьсот. Я... не перешла на бюджет, не смогла. Но мне так сильно нравилось учиться в этом вузе, жить в столице, что я решила не бросать и... быстро заработать. Я... подумала, что никому не причиню вреда, если продам тело. Никто не узнает.
— Сколько осталось от суммы?
— Больше семисот, если отдавать наличкой.
— Охрененная математика.
— Да, — слабо улыбаюсь. — Я... принимаю таблетки, на них уходят деньги. И на квартиру. Работаю мало.
— Зачем ты их принимаешь?
— Мне снятся кошмары, не могу спать иначе.
— Кошмары о чем? — продолжает методично допрашивать Истомин, выбивая самую суть.
Когда он такой, у меня мурашки по коже. Вдох-выдох.
— О том, что меня держат и я не могу вырваться. Артём, у Адель график и план. Вчерашний бизнесмен, наверное, уже позвонил ей. Когда я отказалась работать, было плохо. Второй раз я не переживу.
— Что именно тебе сделали?
— Я не хочу это обсуждать с тобой.
— Хорошо.
Он поднимается на ноги, расстегивает рубашку. Скидывает с плеч. Я боюсь смотреть на полуголого мужчину. Поэтому пялюсь на шрамы, которые столько раз трогала.
Артём открывает шкаф. Натягивает черную водолазку, закрывая высоким воротником шею.
— Если я не буду работать, они приедут ко мне домой, там дети. Там... малыши.
— Не приедут. Из-за полумиллиона Адель не станет ввязываться в банальный криминал и угрожать нищей многодетной семье. Взять там нечего, а засветиться и присесть ради мести — это просто глупо. Тем более у вас община, пресса такое обожает.
Я сглатываю.
— Она может тайно. Как-нибудь. Наверное.
— Это совсем другая статья. — Артём смотрит на меня, медлит. Потом все же проговаривает: — Из квартиры не выходи. Таблетки я твои забрал. И телефон. Без глупостей, ладно?
— Хорошо.
— Дождись меня.
— Конечно.
Едва он уходит, я рысью бегу в душ. Скидываю грязные тряпки и забираюсь под поток кипятка. Моюсь, моюсь бесконечное количество времени. Тру кожу до красноты. Раз за разом намыливаю волосы.
Затем, замотавшись в полотенце, обследую квартиру.
Нахожу планшет на тумбочке и ввожу пароль, который помнила с лета, — подходит. Класс! Артём так и не поменял его.
Стоит, по-видимому, написать Наире и разведать обстановку. Я открываю браузер, авторизуюсь. Первым же письмом вижу сообщение от Адель. Утреннее. Боже.
Может, не открывать и дождаться Артёма?
Глава 51
Делаю несколько кругов по квартире, руки заламываю. Ждать — невыносимо. Я кидаюсь к планшету и пишу письмо Диме, спрашиваю, как у них дела. Предупреждаю, что потеряла телефон и некоторое время буду без связи.