«Если», 1996 № 06
Шрифт:
«Доброе утро, Джим и Флойд. Вы, ребята, не дураки поспать, и я решил не будить вас перед уходом. Мне начинает казаться, что этот городишко не для меня. Тянет на простор, никак не сидится на месте. Прогуляюсь, что ли, до стены, подышу свежим воздухом, осмотрюсь. Оставайтесь здесь, я дам о себе знать».
— Узнаю старого непоседу, — сказал Флойд. — Вот ведь субчик! Все с него как с гуся вода. Его голос, точно. И манера выражаться. Это он, Стинго.
Я посмотрел ему в глаза. Парень был мрачнее тучи — как, наверное, и я. Он отрицательно покачал головой.
«Послание» оставил не Стинго. Да, это был его голос. Подделка — несложная задача для опытных электронщиков.
Стинго исчез.
Что происходит?
Глава 18
— А ведь я действительно спал, — сказал я. — Как убитый.
— Я то же самое. Схожу-ка, пожалуй, за соком и стаканами.
— Отличная идея.
Я нацарапал записку, и когда Флойд вернулся, незаметно сунул ему. Флойд развернул ее, прикрыв кувшином, и прочел:
«Жучки». Что будем делать?»
Он кивнул и протянул мне полный стакан.
— Спасибо. — Я наблюдал, как он пишет на другой стороне листка.
Трудно сказать, стоят здесь оптические «жучки» или только аудио. Пока не выяснили наверняка, считаем, что стоят. Читая записку, я прикрывал ее ладонью.
«Стинго очень беспокоился. Перед уходом в кино оставил это тебе».
Я допил сок, поставил стакан, вопросительно поднял брови. Флойд быстро показал кулак. Затем встал и, проходя мимо, уронил мне что-то на колени. Выждав минуту, я налил себе еще соку, выпил и блаженно откинулся на спинку кресла, а руку положил на колени. Два маленьких мягких предмета. Знакомые на ощупь. Я почесал нос и посмотрел на них.
Носовые затычки-противогазы. Стинго что-то знал. Или догадывался. От него не укрылось, как сильно подействовали на меня сеансы в Веритории. Он заподозрил, что там потчуют не только духовной пищей, но и кое-чем вещественным.
Ну, конечно! В ретроспективе все всегда яснее ясного. Я же знаком, по меньшей мере, с дюжиной гипнотических газов. Они лишают человека критического восприятия, открывают его разум для внешнего воздействия. Так что чрезмерная эмоциональность тут совершенно ни при чем, благодарить надо добрую старую химию. Стинго первым обо всем догадался, но почему же он меня не предупредил? Мои несчастные мозги, одурманенные на прошлом сеансе, ему бы просто-напросто не поверили. Оставалось только одно — сунуть в нос затычки и отправиться в Вериторию.
И когда Стинго увидел, как меня с головой затягивает в ритуал, он вмешался. Спас меня, может быть, ценой собственной жизни. Я услышал скрежет зубовный — моих зубов — и с превеликим трудом взял себя в руки.
Стинго говорил о матери и ключе под ее подушкой. Говорил перед людьми, которые отрицают само существование женщин! С точки зрения райцев, чудовищное преступление.
И тут я по-настоящему испугался. Вдруг они решили убить Стинго? Или уже убили? Они на все способны, в этом теперь сомнений нет.
Как быть? Пожалуй, самое время связаться с крейсером, с группой прикрытия. Позвать Тремэрна на выручку. Для этого надо выбраться на открытое место, туда, где нет «жучков». Стинго надо спасать. Мы с Флойдом непонятно почему еще на свободе, Мадонетта тоже в любой момент может попасть в беду. Да и вообще операция — на грани провала.
Стоило подумать о плохом, как еще одна неприятность поспешила напомнить о себе. Компьютер нарисовал в высшей степени нежелательную девятку. Девять суток до моего персонального провала. Впервые услыхав о яде с тридцатидневной отсрочкой, я не особо расстроился. Месяц — огромный срок. Так мне казалось тогда.
Девять дней — гораздо меньше, чем тридцать. И с неожиданным исчезновением Стинго проблем не убавилось. Совсем наоборот.
— Пробежаться хочу, — крикнул я Флойду, вскакивая под энергичным напором страха. — А то мозги в ступоре, надо же было столько продрыхнуть!
Не дожидаясь отклика, я раздвинул створки двери и выбежал из гостиницы. На сей раз мой маршрут отличался от обычного — сначала я трусил в противоположную сторону, затем — куда глаза глядят. А они в конце концов углядели фруктовые сады — аккуратные ряды деревьев, густо усеянных полпеттонами. Туда-то я и свернул, уповая, что райцы не догадались посадить «жучков» на ветки.
Но все же это не исключалось. Я свернул на вспаханное поле и побежал по борозде. Вряд ли в округе найдется более безопасное место. Я дважды клацнул зубами.
— Алло, Тремэрн, как слышите?
— Отлично, Джим. Ждем не дождемся от тебя донесения. Рассказывай, мы записываем.
Я потрусил немного на месте, затем нагнулся завязать ботинок, а заканчивал подробный отчет, сидя на земле. Я здорово устал; из организма еще не до конца испарилась вредная химия.
— Так-то вот, — сказал я. — Стинго исчез. Может, уже мертв…
— На сей счет могу тебя слегка успокоить. Несколько часов назад мы его слышали, правда, связь неожиданно прервалась. Должно быть, он где-то в городе, за толстыми стенами, непроницаемыми для радиосигнала. Возможно, его переводили из корпуса в корпус, и на открытом месте он едва успел подать голос.
— Что он сказал?
— Мы записали буквально клочок передачи. Начало и конец невозможно разобрать из-за статики. Но это Стинго, мы уверены. Вот, слушай: «…Все мало! Когда я до тебя дотянусь, ты…» Следующее слово понять очень трудно, но у меня есть полдюжины вариантов.
— Как нам, по-вашему, поступить? Идти на прорыв?
— Нет. Действуйте по обстановке. Вам помогут.
— Помогут? Кто, когда, как? Алло, Тремэрн? Отвечайте!
Ответа не последовало. Я встал и отряхнул шорты. М-да, загадка. Тремэрн что-то задумал, но предпочитает не раскрывать карты. Может быть, знает то, чего не знаю я?
Я неторопливо побежал назад, затем перешел на спортивную ходьбу. Поднимаясь на крыльцо, я уже еле ноги волочил — еще минута, и опустился бы на все четыре. Когда я ввалился в комнату и с хриплым стоном растянулся на кровати, Флойд озадаченно посмотрел на меня.