«Если», 2010 № 09
Шрифт:
"Ну и пусть ты ненавидишь гвай ло [7], - напоминал он себе. — Дыши глубоко. Помни, что сказал Вигнесс, и просто стой у руля. Держи все под контролем".
Поэтому он разглядывал толстую золотую иллюстрированную книгу ("2000 лет иллюстрированных манускриптов"), прилепленную в раскрытом виде среди звездных карт и толстых серебристых рыбин, неторопливо плавающих за большим прозрачным куполом, когда воплем об убийстве взревел сигнал тревоги, а освещение стало красным. Треска за куполом теперь плавала словно в крови.
— Эйя, — пробормотал Кирпич, продолжая жевать бетель и инстинктивно касаясь
Как и все члены экипажа "Восьмого шара" — за исключением Кибернеты, корабельного мозга, — он носил на одежде диск, изображающий черный шар из полузабытой земной игры. Диск объединял в себе дозиметр радиации и устройство связи с корабельной сетью. Кирпич постучал по нему и сказал:
— Говорит капитан. Пусть новость будет хорошей.
— Кирпич, — послышался в ответ спокойный голос его первого помощника — женщины, которую он знал только под именем Кинжал Меза, — Киб засекла объект на пересекающейся солнечной орбите.
На сей раз Кирпич перестал жевать:
— Пересекающейся?
— Достаточно близкой. Сейчас до него 280 тысяч миль. Мы разминемся с ним на 160 тысячах.
Кирпич выругался, теперь громче. До объекта уже оставалось меньше, чем от Луны до Земли.
— Неизвестный планетоид? — спросил он. — Или корабль?
— Ставки корабельного тотализатора склоняются к тому, что это корабль, сэр, — послышался угрюмый голос Кибернеты.
— Я хочу взглянуть, — решил Кирпич. — Собственными глазами.
Родившийся на Марсе, он отличался привлекательным, но обветренным лицом тех китайских тибетцев, что первыми вышли на поверхность Красной планеты без масок. Другими его особыми приметами были хриплый голос и темные защитные очки старого космического волка, чья щитовидка получила слишком много радиации, а глаза пострадали от сильных перегрузок.
— Мы так и подумали, что ты захочешь, — сообщила Киб.
Кирпич вздохнул и сплюнул в самозакрывающуюся чашку. Потом набрал код подъема. Люк под ним закрылся. Загудели моторы, серебристые рыбины метнулись прочь, включая и ту, что сорвалась с крючка.
Рыболовный пузырь служил еще и пузырем астронавигации, хотя в спецификации корабля его функции и значились в обратном порядке. Обитатели "Восьмого шара" — четыре свежеразмороженных после анабиоза человека, три оживленных после аналогичной процедуры инопланетянина и всегда бодрствующая Кибернета — находились внутри титановой сферы диаметром около тридцати пяти метров, в свою очередь заключенной в двойную оболочку из углеродистой стали. Пятиметровое пространство между оболочками заполняла холодная вода, имеющая немало применений: экран от космического излучения, рассеивание тепла, запасная активная масса для двигателя. Она даже годилась для питья. Однако Кирпича осенила новаторская идея, и он запустил в водяную оболочку тихоокеанскую треску, а пузырь, находящийся на поверхности внутренней сферы, снабдил удочкой с катушкой, и теперь внутренний конец удочки торчал чуть выше навигационных карт.
Пузырь стал подниматься наподобие кабины лифта в каком-нибудь подводном поселении на Земле. На серой стене наружной оболочки раскрылась круглая панель. За ней находилась специальная мембрана, которая раздвинулась, когда сквозь нее протиснулся пузырь. Теперь удочка высовывалась в космос. За оранжевой
"Восьмой шар" соответствовал названию. Его наружная оболочка выглядела как черная сфера, утыканная грузовыми модулями, датчиками и радиаторами, однако на носу белой краской был нарисован круг со вписанным в него черным символом бесконечности. В его правой петле приютился стыковочный порт, а из левой сейчас выглядывал пузырь астронавигации. Ухмыляющиеся обитатели планет предполагали, что черная окраска нужна кораблю для скрытности, а белое пятно эту скрытность нарушает. Фактически же, и белая, и черная окраска не давали никакого эффекта. Излучая тепло, корабль светился для детекторов не хуже лампочки. За исключением плотных конвоев или таких экзотических мест, как ближние окрестности Солнца, скрытность в космосе была мифом.
Однако этот принцип работал в обе стороны. Никто не смог бы подкрасться к "Восьмому шару" незаметно.
Хмыкнув, Кирпич постучал по очкам, моргнул, и линзы включились. То были не корректирующие зрение линзы, а, скорее, плоские компьютерные панели из тех, что стали антиквариатом после изобретения прямых нейронных подключений к мозгу. Равномерная чернота линз поглощала фотоны, а расположенный чуть выше носа Кирпича компьютер формировал из них изображение для его поврежденных перегрузками глаз. В сущности, все, что он видел, было симуляцией. Например, когда он разглядывал ту книгу с потрясающей копией страницы из "Келлской книги" [8], то греческие буквы, обозначающие имя Христа, наполнялись тончайшими мерцающими деталями, наподобие какого-нибудь церковного фрактального набора; он мог при желании увеличить изображение, выделить миниатюрных животных и фантастических зверей и почти столь же причудливых людей, вплетенных в поразительную кельтскую орнаментную вязь, или погрузиться еще глубже, изучая тончайшие прожилки достоверно воспроизведенного пергамента из телячьей кожи, или полюбоваться разрекламированным богатством оригинальной палитры пигментов, таких как чернила на основе железа и чернильных орешков, золотой аурипигмент и ляпис-лазурь.
Ему нравились такие исследования. Но сейчас он должен смотреть наружу, от света во тьму.
Вид звезд перед глазами Кирпича пересекли наложенные изображения. Зеленая точка на зеленой линии обозначала их пункт назначение — объект Квавар [9] в поясе Койпера, в восьми часах полета и кишащий инопланетными гвай ло.
Красная линия потолще, что указывало на относительную близость, пересекала зеленую под небольшим углом. На ней пульсировала красная точка — обнаруженный Кибернетой объект.
Кирпич хмыкнул, прищурился, постучал по оправе, смешивая информацию очков с данными Киб. В результате получилось расплывчатое и смазанное изображение объекта. Вскоре он смог разглядеть его реальную форму — нечто узкое и трехкрылое.
— Ха, — буркнул он. — Очень даже флэш. В смысле, Гордон [10].
— Капитан? — В одном из углов дисплея очков появилось миниатюрное лицо Мезы — точнее, отсутствующее лицо, потому что она всегда выходила из своей каюты, закутавшись в темный плащ с капюшоном.