Если бы Пушкин…
Шрифт:
«Криптограмма: шифр или код?», «Система ключей в романе» [17] .
«Ключи к «Лолите» [18] .
Все названные здесь работы были мне знакомы, и цену им я хорошо знал. Неудивительно поэтому, что, прочитав на обложке книги Игоря П. Смирнова эти слова: «Роман тайн – «Доктор Живаго», я сразу настроился на иронический лад: ну какие там могут быть тайны? Да нету там никаких тайн!
Но тут же устыдился. Нет, надо все-таки прочесть. Чем черт не шутит! Может быть, взломав «запертую» в романе информацию, автор книги и в самом деле откроет мне какие-то неведомые мне тайны, скрывающиеся в неведомых, недоступных мне глубинах пастернаковского текста.
Увы,
Впрочем, судите сами:
...
Комаровский кажется заимствованием из «Фауста» Гете. Обращает на себя внимание, однако, то обстоятельство, что Фаустов пудель превращен у Пастернака в бульдога и что Сатаниди, всегдашний спутник Комаровского, недвусмысленный аналог Мефистофеля, назван по имени – Константином. За легко разгадываемым шифром, отсылающим нас к Гете, расположен еще какой-то шифр, не позволяющий нам довольствоваться при интерпретации фигуры Комаровского лишь сопоставлением «Доктора Живаго» и «Фауста». В криптографии шифр под шифром называется каскадным.
ЧТО же, – вернее, КТО же скрывается под этим глубоко спрятанным «каскадным» шифром? Кто же был истинным прототипом одного из самых значимых персонажей пастернаковского «Доктора Живаго» – Виктора Ипполитовича Комаровского? Как бы вы думали, – кто?
Тут у меня чуть было не вырвалось: «В жизни не угадаете!» Но поскольку я уже предупредил, что ход мысли у автора этой книги совершенно тот же, что у автора «альтернативного прочтения» романа Булгакова, угадать все-таки можно.
Нет, нет, все-таки не Горький. Но – близко. Как говорят в известной игре, – тепло, тепло, совсем тепло, горячо!
Ну, ладно. Не буду вас томить. Тем более что и автор открывает нам эту тайну сразу, еще до того как приступает к доказательствам. Открывает самим названием посвященной Комаровскому главы: «Комаровский = Маяковский». Да, да, именно так. Не тире стоит у него между этими двумя фамилиями, а – знак равенства.
Вся штука тут, оказывается, в бульдоге, которым у Пастернака обернулся Мефистофелев пудель:
...
Название метаморфозы мотивов Гете станет прозрачным, если учесть, что в конце 20-х гг. Маяковский и Брики завели себе французского бульдога по кличке «Булька» [19] .
К этому важному сообщению, которое должно открыть нам глаза, сделана сноска столь изумительная, что не привести ее я не могу:
...
Бульдог Комаровского назван «Джеком». Мотивировка собачьей клички очевидна, потому что в романе упоминается убийца женщин, Джек-потрошитель… Знал ли Пастернак, изображая избиение Комаровским его бульдога, набрасывающегося на Л ару, о том, что в день рождения Маяковского в Багдаде была убита бешеная собака (см. воспоминания Л.К. Кучухидзе о Маяковском, опубликованные И.И. Аброскиной в: Встречи с прошлым , 7, Москва, 1991, 325) [20] .
Если эта ошеломляющая подробность вас не убедила, у автора есть на этот случай множество других поразительных совпадений. Вот, например, уже упоминавшийся им аналог Мефистофеля – Сатаниди, которого звали Константином. Это, оказывается, тоже неспроста:
...
…ближайшим,
Отчество Большакова – Аристархович – передано в романе увлекающемуся футуризмом Максиму Аристарховичу Клинцову-Погоревших [21] .
Все прочие доказательства тождества «Комаровский = Маяковский», – а их в этой главе множество, – так же ошеломляют тонкостью аргументов и изобретательностью автора, в совершенстве овладевшего искусством расшифровки самых сложных криптограмм:
...
Поза, в которой застает Комаровского Юрий Живаго при посещении «Черногории», представляет собой наглядную реализацию этимологического значения фамилии «Маяковский»:
...
«Над головой он нес лампу, вынутую из резервуара…»
...
Комаровский с высоко поднятой керосиновой лампой в руке подобен маяку [22] .
Заметьте: слово «маяк» в сцене, на которую ссылается автор, не упоминается. Сходство же позы Комаровского с маяком – плод исключительно его собственного воображения. Так что эту его замечательную догадку мы в лучшем случае можем отнести к категории улик не прямых, а косвенных. Хотя, если бы даже слово «маяк» там и упоминалось, это тоже была бы далеко не прямая улика. Как, впрочем, и все остальные, такие же тонкие его наблюдения и соображения:
...
Имя Комаровского – Виктор – совпадает с именем Хлебникова, а также – этимологически – отсылает нас к тому определению Маяковского, которое Пастернак сформулировал в «Охранной грамоте»:
Победителем и оправданием тиража был Маяковский…
Отчество Комаровского – Ипполитович – напоминает об Ипполите из «Идиота» Достоевского, генеологически возводит пастер-наковского персонажа к этому литературному герою, что также не противоречит сближению Комаровский – Маяковский, поскольку Юрий Живаго считает, что поэзия Маяковского – это какое-то продолжение Достоевского. Или, вернее, это лирика, написанная кем-то из его младших бунтующих персонажей, вроде Ипполита…
Бегство Комаровского во Владивосток, хотя и не имеет ничего общего с фактами жизни Маяковского, тем не менее, корреспондирует с биографиями его ближайших соратников, Асеева и Давида Бурлюка. [23]
Эта изобретательная подмена имени Маяковского именами его друзей и соратников открывает перед исследователем огромные возможности. Конечно, все это у него выходило бы куда глаже, если бы Комаровского звали не Виктором, а Владимиром. Но поскольку его зовут «Виктор», положение спасает Виктор Хлебников. А если бы, к примеру, он звался Василием, на сей случай можно было бы вспомнить другого соратника Владимира Владимировича – Василия Васильевича Каменского.