Если движется небо
Шрифт:
А чему, собственно, завидовать? У неё есть всё то, что есть у Йоши. Красота, молодость, образование. Перспективы.
Всё. Разве что кроме удачи.
– За нас! – Артано поднял свой бокал, широко улыбаясь.
– За наше будущее, – уточнила Йоши. – И за успех.
Фелис молча кивнула. Добавить к этому было нечего.
Хотя небо уже потемнело, на площади Жак Рюэфф было светло как днём от уличных фонарей и парящих в воздухе дронов. Силуэт Эйфелевой башни пронзал иссиня-чёрную ширь, усеянную яркими точками звёзд и куда более яркими – орбитальных станций и спутников.
Порой истинная ценность и значимость не имеет никакого отношения к производимому впечатлению. Фальшивые побрякушки блестят сильнее алмазов.
Музыка лилась со сцены, таяла в ночной прохладе, растекалась по серой брусчатке и возносилась к небу, а Фелис думала, что когда-то очень давно, тысячи и тысячи лет назад люди точно так же поднимали взгляды к небу и видели в нём не рукотворные спутники – а одни лишь звёзды. А ведь эти самые звёзды, кажущиеся её современникам тусклыми и невыразительными, когда-то вдохновили её предков отважиться на рискованный шаг: шагнуть не вперёд, а вверх, воодушевили на подвиг, презрев смертельный страх, оторваться от земли и воспарить в небеса, чтобы хоть немного приблизиться к вожделенным звёздам – таким притягательным, таким манящим и таким мучительно недосягаемым.
– О чём задумалась, Фелис? – Артано легонько пихнул её в бок. Под шумные овации музыканты, раскланявшись, покидали сцену. Начался антракт.
– А? – девушка вздрогнула. – Да так... Ни о чём.
– Эй, давайте-ка встанем на фото, – кто-то достал камеру. – Народ, не разбредаемся! Давайте, давайте, все сюда!
Фелис устало подумала, что это лишнее: у них есть профессиональный фотограф, который запечатлеет банкет в наилучшем виде, а групповое фото "на память" они сделали ещё на прошлой неделе. Но спорить не стала. Йоши шагнула вперёд, вставая рядом, с другой стороны подошло ещё несколько человек, Артано в последний момент скользнул к ним, ловко втиснувшись посередине, по-свойски приобняв девушек за плечи.
Фелис нервно заправила за уши вечно выбивающиеся прядки. При весьма и весьма недурных внешних данных она была до крайности нефотогеничной, что, разумеется, отнюдь не прибавляло ей уверенности в себе.
– Кучнее, кучнее, что вы как неродные, в самом деле, – энергично командовал паренёк с камерой. – И улыбочку! Ну-ка, все дружно: "Се-ессия!"
Чудодейственное слово, призванное растянуть губы в широкой улыбке, сделало своё дело.
– Так, внимание... Снимаю!
Старательно улыбаясь ("се-ессия"), Фелис покосилась на Артано, исподтишка ставившего кому-то "рожки", тут же перевела взгляд вперёд, на объектив камеры – и громко ахнула, прижав ладони ко рту.
От верхней обзорной площадки Эйфелевой башни, которая была сейчас прямо за спиной фотографа, отделилась крошечная фигурка и, кувыркаясь в воздухе, камнем полетела вниз.
– Фелис! – Артано обернулся на неё, но проследив за её взглядом, побледнел и смачно выругался.
– Боже мой, – испуганно пискнула Йоши. – Он же разобьётся насмерть!
Щёлкал затвор, но на фотографировавшего их одногрупника уже никто не обращал внимания. Все взоры были устремлены в сторону
– Не могу на это смотреть... – Йоши закрыла лицо руками, всхлипнула.
– Его столкнули!
– Или он сам прыгнул.
– Ребята, глядите... – прошептала Фелис.
У самой земли фигурка внезапно замедлила падение, зависла в воздухе, словно в невесомости, и пёрышком опустилась вниз.
По толпе зевак пробежал вздох облегчения. Фелис тоже облегчённо перевела дух. То, что несчастного случая удалось избежать, выглядело чудом, не иначе.
– Похоже, его поймали на антигравитатор, – заключил Артано, вытягивая шею. Чтобы лучше видеть происходящее у подножия башни, он забрался на невысокую кованую оградку, отделявшую территорию ресторана от брусчатки площади. – Видали, как он завис в воздухе?
– Что там происходит? Ты что-нибудь видишь? – Фелис тоже попыталась встать на железную перекладину ограды, но зацепилась платьем за собственный каблук и чуть не упала.
– Не-а. Народу уже понабежало, – Артано сморщил лоб. – Жаль, бинокля нет. Вроде жив он... Ну, тот, кто падал.
– Мне кажется, это не "он", а "она", – заметил кто-то.
– Думаешь?
– Ага. Точно говорю, девчонка. Тощая как щепка.
Когда для всех стало очевидно, что несчастья не случилось, праздник сам собой вернулся в привычное русло.
Никто, кроме Фелис не обратил внимания на коптер с камуфляжной раскраской, неслышно опустившийся прямо на площади, а через минуту так же тихо взмывший в ночное небо, расцвеченное обманчиво ярким светом рукотворных "звёзд".
– Перевожу на ручное управление, – безучастно прошелестел бортовой компьютер.
Лейф с облегчением вздохнул. Конечно, он знал язык альбинов – во всяком случае, техническим лексиконом, необходимым для управления кораблём, владел в полной мере. Но всё же до последнего момента в душе таилось сомнение: а вдруг не получится?
Всё-таки он впервые в жизни сидел за штурвалом корабля иной расы.
Скоро альбины на Станции оклемаются и поднимут тревогу. У него в запасе час. Может, полтора.
Отправиться прямиком на Землю, как он изначально и планировал?
Лейф потянулся к панели настройки транспространственного перехода. Замер, размышляя, стоит или нет.
Пожалуй, не стоит. У него и без того смутное ощущение, что во время предыдущего перехода что-то пошло не так.
А на штатной скорости можно добраться разве что до ближайшей планеты – Альбедо. Вон она, прямо по курсу. Остальные планеты их системы – мёртвые куски камня, лишённые атмосферы, а, следовательно, и жизни. Где-то там есть автономные капсульные станции, но ему они ни к чему.
Сначала нужно удостовериться, что всё в порядке.
– Курс на Альбедо, – сказал Лейф, старательно следя за произношением. – Автопилот.
– Принято, – отозвался компьютер. – Посадка будет совершена на космодром для частных кораблей.
– Я понял, – мальчик невольно дотронулся до браслета.
Всё получится. Альбинам чужд расизм, недаром на их планете самый высокий процент мигрантов.
– Внимание, вход в атмосферу, – заботливо предупредил компьютер.