Если к другому уходит невеста
Шрифт:
И, естественно, никаких спонтанных сбоев в заранее согласованном графике торжественного и важного мероприятия быть не должно!
В конце концов — это инициатива его родственников. Он ее поддержал. Почему нести ответственность за побег Максима должна я?
Глянула в окно, а там на Максову машину, на моих глазах, свалился огромный сугроб с дерева. Вот я и решила: это знак.
Даже природа уже откровенно намекает.
Не надо мне замуж.
Может, вообще. Может, конкретно за этого человека.
Не мой он. И я не его.
—
Судьба дает мне шанс.
Повод и возможность изменить в своей жизни все.
Разом.
Сбежать из сценария, в котором я живу по воле родителей. Попробовать осуществить мечту. Рулить своей судьбой. Бросить к чертям эту рутину в планово-экономическом, куда я перебралась из беспросветности бухгалтерии.
Не помогло ведь.
Значит, надо бежать дальше!
Валить, валить отсюда.
Впервые после прозвучавшей неожиданно новости, вздохнула свободно.
И пока несостоявшийся муж, насвистывая, быстро собирал сумку для короткой вылазки к «ребятам нашего двора», я строила в голове подробный план моего одинокого ближайшего будущего:
— Отменить ЗАГС;
— Подтвердить ресторан;
— Обрадовать Зинаиду и перенаправить гостей сразу за столы;
— Предупредить тамаду;
— Собрать вещи и вернуться к себе в квартиру обратно;
— Свалить в глушь, в деревенский бабкин дом на «не-медовую декаду», пока здесь все устаканится;
— Объясниться, наконец, с родней, что любовь у нас впредь будет редко и на расстоянии;
— Уволиться и подать документы в «художку» на подготовительные курсы.
Отличный план, как по мне.
Отвернувшись от окна, выдохнула.
— Ань, я умчал. Ты тут с мамой сама реши. Как вернусь — назначим новую дату, — Максим заглянул в кухню, улыбнулся, махнул мне спортивной сумкой и был таков.
Вот таким: бодрым, быстрым, воодушевленным, с горящими глазами, я его давно уже не видела.
Точно!
Привычка — то страшное, что держало нас рядом. Если чувства между нами раньше и были, то со временем они утихли, притупились, а никто из нас двоих не догадался, что надо бы их поддержать или возродить.
Продолжали мы жить, похоже, по инерции.
Так что, скажу я все же Мирозданию: «Спасибо!».
Сложилось обидно, но, как ни странно, вовремя. Удалось удержаться на краю пропасти.
Все правильно.
Все к лучшему, да?
— Ничего мы с тобой не назначим, — задумчиво изрекла, глядя на закрытую дверь, — потому как на фиг нужен мне такой мужик? Уж лучше быть одной, чем с вот таким сокровищем.
Никита Игоревич и скандалы в «благородном семействе»
В один мезозойский погожий
В семействе драконов родился сынок,
Ужасно пригожий Дракошка,
Вот только капризный немножко.
(А. Усачев)
Морозов Никита Игоревич к своим тридцати трем годам добился многого, но, по мнению его многоуважаемых родителей, всех его достижений было недостаточно, чтобы считать себя состоявшимся благополучным человеком.
Таким человеком Кит никогда не мечтал стать, но для родителей это было важно.
Мнение Морозовых старших Никиту не сильно интересовало лет с десяти, но, оставаясь воспитанным человеком и, до определенных пределов, благодарным сыном, при общении с предками их желания и мнения приходилось учитывать.
Никита Игоревич, мальчик из уважаемой профессорской семьи, впервые поразил всех родственников и знакомых после девятого класса, уйдя в техникум пищевых технологий.
Матушка, Олеся Николаевна, месяц благоухала смесью корвалола и валерьянки на всю кафедру истории Государственного Университета, где преподавала, после защиты диплома, без малого двадцать лет.
Дед по материнской линии Николай Николаевич, профессор, возглавляющий кафедру иностранных языков в том же заведении, где дочь преподавала историю, крякнул, потер блистающую в свете ламп уж лет тридцать лысину и махнул рукой благословляя:
— Ты, Никитос, помни: я поесть люблю, а бабушка твоя готовит хоть и отменно, но отдает предпочтение блюдам русской кухни. Так что будешь осваивать экзотику — с удовольствием отведаю твоих шедевров.
Матушка Ника, по совместительству дочь деда Коли, гневно шуршала причесанными бровями и трепетала ноздрями породистого носа. Увы, супротив собственного папеньки не вытягивала, так что вынуждена была негодующе терпеть.
Ник после такого выступления деда Колю зауважал гораздо сильнее, чем деда Лешу — заслуженного физика-ядерщика. Категорически одобрить демарш единственного внука — дорогого стоит в их благопристойном семействе. Дед Коля, однозначно, отчаянно смелый чувак.
Отец Никиты, Игорь Алексеевич, профессор, заведующий кафедрой деталей машин в соседнем с Государственным Университетом — Политехническом, неделю пил коньяк десятилетней выдержки, как воду из граненого стакана и не казал домой носа, дабы не попасть под внезапно летающие предметы от свадебного бабушкиного сервиза. Пусть эта версия знаменитой «Мадонны» ему никогда не нравилось, но получить молочником в лоб заслуженный деятель от педагогики как-то желанием не горел. Равно как и выслушивать от драгоценной законной второй половины, что свершившаяся внутрисемейная катастрофа — есть результат его, отцова, вольнодумства и потакания наследнику во всех прихотях с раннего детства.