Если к вам постучали, ждите перемен
Шрифт:
Сначала послышались привычные удары в стену. Но Иван так же привычно их проигнорировал.
Он сидел на диване, удобно устроив ноги на журнальном столике, и слушал своего любимого Рахманинова. Волнующая музыка второго концерта композитора проясняла его ум, отодвигая на околицу сознания повседневные хлопоты. Мужчина даже закрыл глаза, чтобы ему не мешало электрическое освещение, поскольку многочасовая работа с искусственным источником света сделала его глаза слишком чувствительными. По этой же причине он носил затененные очки, которые сейчас мирно лежали около его правой ступни.
– Выключи свою пиликалку, анахронизм!
– Оказывается, его новая соседка знает не только нецензурные слова. До этого Иван слышал от нее в свой адрес только ругательства.
Он злорадно улыбнулся, сделал музыку погромче и, удовлетворенно потянувшись, положил ладони на затылок. Пускай несносная девчонка привыкает к приличной музыке. В ответ за стенкой раздалась отборная брань. Но следующая фраза донеслась до Ивана уже со стороны смежного балкона, отделенного лишь ажурной решеткой.
– Рудимент, я сейчас повыбиваю стекла из твоих очков, если ты не прекратишь издеваться над нормальными людьми. У меня завтра зачет, а ты не даешь мне шпоры писать.
Эх, придется на этот раз уступить. Зачет - уважительная причина. Может девчонка хоть что-то из шпаргалок запомнит. Вздохнув, Иван сделал музыку тише, а через некоторое время совсем выключил. Его беспокойная соседка еще немного поворчала и тоже затихла.
Иван ненавидел многоэтажные коробки, в которых можно было общаться прямо через стену, а секреты рассказывать только в ванной комнате. Каждый раз, невольно слушая вопли и техно во время частых вечеринок в соседней квартире, мужчина мечтал об отдельном уютном домике в пригороде рядом с лесом или прудом, где царят тишина и покой. Днем щебечут птицы, а ночью о своем существовании напоминают сверчки, а не толпа хохочущих малолеток.
А ведь совсем недавно рядом с ним жила интеллигентная пожилая учительница, которая мирно вязала носки и сплетничала с соседками на деревянной лавочке у подъезда. Но ее сыну потребовалась нянька для малыша, и милая женщина уехала жить на окраину, где "ютились" трехэтажные особняки богачей.
Присутствие за стеной новой соседки Иван заметил сразу. В первый же вечер там состоялась грандиозная по размаху пирушка. И тогда же он зарекся стучать в стену, призывая бесшабашных девчонок к порядку. Они и так не обращали на это внимания. А руки Ивана были для него важнее недосыпа. Но это не означало, что мужчина смирился.
Звонок будильника застал Ивана на балконе, где он отжимался от холодного бетона. Небольшая утренняя разминка на утреннем воздухе всегда радовала его своим контрастом между прохладой, освежающей кожу, и внутренним жаром от работы мышц.
Он уже много лет просыпался с первыми лучами солнца, а будильник заводил по старой студенческой привычке, когда после ночных бдений над книгами глаза самостоятельно открывались только к десяти утра. Но в последнее время эти звонки стали для мужчины дополнительным источником удовлетворения. Они регулярно сопровождались возмущенными криками наглой соседки.
Вот и сейчас она высказала в недвусмысленных выражениях все, что думала про него и его будильник, а также свои рекомендации по его дальнейшему использованию. Так как дверь в комнату на соседнем балконе была открыта, Иван слышал каждое произнесенное девушкой слово, но только расхохотался в ответ. Интересно, кто-нибудь когда-нибудь вообще занимался ее воспитанием?
Возможно, это было некрасиво таким образом будить человека, и раньше Иван никогда не замечал за собой подобной жестокости. Но мужчина оправдывал себя тем, что девчонку давно пора было хорошенько проучить. И он со спокойной совестью отправился в душ, по пути вытащив из холодильника апельсиновый сок.
Вначале все было как всегда.
Иван набросил на плечи серый плащ, взял в левую руку кожаный портфель и закрыл входную дверь на ключ. Когда подъехал лифт, мужчина зашел в кабинку и привычным движением нажал на кнопку первого этажа.
Собственно, на этом утро перестало быть обычным.
В последний момент в узкую щель между створками закрывающейся двери просунулся носок черного сапога. А за ним в кабинку втиснулась девушка. Она бросила на Ивана молниеносный взгляд из-под длинной косой челки и быстро повернулась к попутчику спиной. Он узнал голос своей соседки, когда та процедила сквозь зубы: "Черт! В следующий раз вызову вертолет!"
Ивану не разу не удавалось рассмотреть ее вблизи. Она выходила из дому и возвращалась туда позже него. Но теперь, когда девушка стояла к нему спиной, мужчина решил без зазрения совести оценить все ее недостатки.
Неизвестной длины темные волосы были спрятаны под кожаной кепкой. Короткая куртка блестела от многочисленных "молний". Длинные ноги были обтянуты черными узкими джинсами и обуты в длинные сапоги на "шпильках".
Иван никогда не понимал, почему молодые девушки калечат свои ноги такой обувью, но, так как это была не его проблема, он не стал задерживать на сапогах свой взгляд.
Итак, перед ним была обыкновенная современная девчонка. И Иван уже давно бы закончил осмотр, если бы его внимание не привлекла очаровательная округлая попка. Да, вот на это место стоило полюбоваться. Что он и делал до тех пор, пока лифт не остановился.
Соседка пулей выскочила из подъезда. Иван дал двери возможность закрыться, и только тогда покинул здание. Но то, что он увидел на тротуаре перед собственным носом, заставило его остановиться. Девчонка открывала своим ключом дверцу новенькой серебристой "Хонды".
Иван не был фанатом автомобилей. "Тойота", которую он купил на деньги, полученные во время стажировки в Германии, неделями стояла в отцовском гараже. Он выезжал на ней только к родителям на дачу и на пикники с коллегами.
Но машина, в которую садилась его малолетняя соседка, привлекала к себе внимание. Иван по достоинству оценил ее дизайн с причудливыми ящерицами на крыльях и капоте. Они будто дразнили любого, кто пытался взглянуть на них. Совсем, как его хозяйка. Да, видимо, девчонка имела состоятельных родителей. Или любовника при деньгах. А что? Существуют же любители молоденьких скверно воспитанных фурий.